— А что было после школы?
— В 1987 году я поступил в Казанский университет на специальность «Астрономия». Но проучился полгода… и уехал наблюдать в обсерваторию. Много лет спустя еще 4 года учился заочно в Воронежском университете на геологическом факультете… Все это время я не работал в астрономии официально (только полгода был лаборантом в обсерватории КГУ), а занимался любительскими проектами, находя какие-то источники финансирования. Много лет наблюдал на разных телескопах, живя в горах, на Астрономической станции Казанского университета.
— Расскажите немного об этих проектах.
— Мне всегда было интересно не просто любоваться небом, а изучать его, открывать что-то новое. Сначала я серьезно занимался поиском комет. Потом перешел на поиск астероидов. Я думаю, что это в чем-то более благодарное и благородное дело, чем поиск комет. Комета — больше утеха тщеславию, самолюбию: ее назовут в честь тебя, а если она будет яркая и интересная, то твоя фамилия прозвучит на весь мир… Так что комета — это своего рода приз, а ее открытие — как победа в спортивном соревновании…
С астероидами по-другому. Ты имеешь право предложить для него название — в честь другого человека, географического объекта, часто — по чьей-то просьбе. На открытие одного астероида у меня уходил примерно месяц — значит, я дарил один месяц своей жизни кому-то… Я считаю это более близким мне по духу занятием. Ну и попутно, в процессе поиска, мы открывали и другие объекты — переменные звезды, сверхновые…
Однако постепенно эта ниша — любительский поиск астероидов — стала заполняться другими активными людьми. В начале моей работы я был практически один, а сейчас пришли новые люди с мощными инструментами, иногда с государственным или частным финансированием. Я почувствовал, что моя своеобразная «миссия первопроходца» выполнена. Появилась потребность переместить свою деятельность в область других «белых пятен» на карте российской науки.
— И это была метеоритика?
— Да. Интерес к ней у меня появился после знакомства с Александром Милановским — энтузиастом, можно сказать, отдавшим метеоритике свою жизнь. Ученый в третьем поколении, геолог, он в последние годы своей жизни ушел из большой науки и занимался популяризацией, писал статьи о метеоритах в газеты и журналы, переписывался с людьми, которые утверждали, что нашли метеорит, сам выезжал на поиски… К слову, я сам до сих пор не решаюсь активно вести такое общение с людьми, так как очень тяжело регулярно разочаровывать людей, думающих, что они нашли метеорит. Из примерно нескольких сот камней, которые каждый год приносят и присылают в Лабораторию метеоритики ГЕОХИ такие «открыватели», лишь 1–2 на самом деле оказываются метеоритами. Большинство найденных камней — обычные ледниковые валуны. Но заставить человека усомниться в своей правоте — порой практически невозможно. Случалось, «обиженные» подавали на ГЕОХИ в суд… А Милановского это не пугало, он готов был откликнуться и поехать — несмотря даже на слабое здоровье. Примечательно, что умер он в поездке, после находки редкого и ценного метеорита — палласита. Можно сказать, что умер от счастья — не выдержало сердце…
Я довольно долго присматривался к его деятельности, но включился в нее не сразу. До поры до времени меня отпугивало в этой области большое количество людей, стремящихся исключительно заработать на своих находках, мечтающих мгновенно стать богатыми. (Меня эта сторона не очень интересует, я думаю о ней только в контексте окупаемости экспедиций.) Но постепенно, уже после смерти Милановского, стал включаться. Сначала ездил с опытными людьми, профессиональными метеоритчиками, потом начал организовывать экспедиции сам.
— А заработать на метеоритах действительно можно? Или это миф?
— Это зависит от многих факторов. Конечно, не все метеориты одинаково ценны. Самые распространенные и в большинстве своем дешевые — хондриты — каменные метеориты, содержащие округлые силикатные образования — хондры. Несмотря на свою распространенность, это очень интересный тип метеоритов. Считается, что хондриты сформировались из протопланетного облака, окружавшего когда-то Солнце, и они находятся в неизмененном состоянии уже более 4,5 млрд лет. Они никогда не были частью крупного небесного тела, в котором такие изначальные частицы вещества плавились и дифференцировались, образуя магматические породы. Дешевы и железные метеориты — фрагменты ядер более крупных астероидов, не доживших до наших дней.
Дороже ценятся железо-каменные метеориты, но самые дорогие — сотни и тысячи долларов за грамм — это так называемые планетные ахондриты. Они состоят из пород, которые, в отличие от хондритов, образовались в недрах небесных тел, где уже шло плавление и дифференциация вещества. Это могли быть крупные астероиды или даже протопланетные и планетные тела, которые возникали и разрушались в процессе формирования Солнечной системы. Ахондриты похожи по своей структуре на земные магматические породы.
Самое интересное в них то, что некоторые из этих метеоритов уже уверенно отождествлены с конкретными астероидами и планетами. Известны метеориты, прилетевшие к нам с Луны и Марса, а также с астероида Весты.
— А с Венеры к нам может прилететь метеорит? Или с Меркурия?
— С Венеры — нет как и с Земли. В настоящее время, при теперешних размерах и массе, из расчетов следует, что вещество даже при сильнейшем ударе астероида не может быть выброшено в космос. Венера же по массе почти равна Земле, плюс к тому, имеет чрезвычайно плотную атмосферу, которая тоже препятствует этому.
А вот с Меркурия вещество может улететь в межпланетное пространство. Правда, долететь до Земли ему нелегко: с орбиты Меркурия метеориты по большей части притягивает близкое Солнце. И все же этот сценарий не исключен — несколько метеоритов подозреваются в том, что они родом с Меркурия. Это еще предстоит доказать.
— Как же найти метеорит на Земле? И что нужно знать тому, кто хочет это делать систематически?
— Примерно до 60-х гг. прошлого века систематически метеориты почти не искали, во всяком случае, любители. Да, были случайные находки, и были свидетели свежих падений, которые подбирали метеорит «по горячим следам». А вот повод задуматься о систематическом поиске метеоритов дал, как ни удивительно, великий писатель Антуан де Сент-Экзюпери. В книге «Планета людей» он так описывал темные камни, найденные им в Сахаре, во время аварийной посадки:
«На скатерть, разостланную под яблоней, может упасть только яблоко, на скатерть, разостланную под звездами, может падать только звездная пыль; никогда ни один метеорит не показывал так ясно, откуда он родом».
Современные ученые считают, что камни, найденные Экзюпери, не были метеоритами. Но принцип он угадал верно. Лучшие «белые скатерти для темных камней с неба» (а метеориты действительно чаще всего темные) — это Антарктида с ее ледяным панцирем и каменистые сухие пустыни с осадочными светлыми породами.
Конечно, пустыня должна быть именно каменистой, а не песчаной. Легко понять, что в песчаных дюнах метеорит быстро будет погребен под песком. А вот на твердой породе он может пролежать десятки тысяч лет, несмотря на идущие вокруг него процессы ветровой эрозии…
