Я смотрел на сине-белую миску, стоявшую на полу, и думал, а не поддать ли ее ногой. К счастью, я вспомнил, что Мими по-прежнему сидит взаперти, и мне стало ясно, что тетушка Анна запросто может меня наказать, не дав Мими поесть.
– А как же Мими? – спросил я. – Ей вы дадите позавтракать?
– Вот ты позавтракаешь, тогда я и посмотрю, как там Наоми, – сказала тетушка Анна, наливая себе в фарфоровую чашечку кофе с молоком. – А пока ей, по-моему, лучше в одиночестве посидеть – пусть над своим поведением подумает.
Я опустился на четвереньки и стал пить молоко прямо из миски. Я знал, что тетушка Анна за мной наблюдает. Она, правда, делала вид, что в мою сторону даже не смотрит, и старательно намазывала земляничным вареньем поджаренный кусочек хлеба. Я бы тоже с удовольствием съел немного варенья, но попросить не осмеливался. Тетушка Анна пребывала в таком настроении, что вполне могла и на Мими свое раздражение излить.
Я провел весь день на земляничной поляне, собирая ягоды для варенья. Ягодки были мелкие и очень сладкие – они идеально подходили для джема, который тетушка Анна больше всего любила варить, – но собирать их было трудно: они немного перезрели и размазывались у меня по пальцам. У меня ушло очень много времени, чтобы наполнить те два ведерка, с которыми тетка послала меня в лес, так что на ферму я вернулся, когда день уже клонился к вечеру. И первое, что я увидел, это мое одеяло на крыльце возле входной двери и сине-белую миску, стоявшую рядом. В миске была какая-то еда, судя по виду – объедки, холодные и неаппетитные.
Тетушка Анна, взяв у меня оба ведерка с земляникой, тут же унесла их в кухню.
– Нет, тебе сюда нельзя! – резко заявила она, когда я попытался за ней последовать. – Ты теперь во дворе спать будешь, вместе с остальной скотиной.
Я даже как-то не сразу поверил, что она и впрямь осуществит свою угрозу. Но когда она попросту вытолкнула меня на крыльцо и закрыла за собой дверь, я понял: она не уступит, пока не сломит меня. И тогда я дал себе обещание: я ни за что не поддамся и не сломаюсь. Но, глянув на выброшенное за порог одеяло и щербатую миску, все-таки не выдержал и заплакал.
Представьте, Рейно, я ведь был еще совсем ребенком. И хорошо помнил, что отец велел мне заботиться о Мими в его отсутствие. Я был голоден, страшно устал, и дом мой перестал быть для меня домом, а потому я все-таки надеялся, что тетушка Анна просто решила жестоко надо мной подшутить, а значит, рано или поздно дверь она все-таки откроет. Но время шло, наступила ночь, и мне стало ясно, что она отнюдь не шутила.
Стояло лето. И хотя ночь выдалась ясная и холодная, все же было не настолько холодно, чтобы замерзнуть. Я и раньше часто летом спал на улице, и мне это очень нравилось. Но на сей раз все было иначе; двор показался мне слишком просторным и пустым, и по нему бродили какие-то зловещие тени. Куры на ночь спрятались в курятник, а кролики – в свои клетки; нагромождение этих клеток выглядело в неясном свете звезд довольно зловеще. Закутавшись в одеяло и свернувшись в клубок, я постарался лечь как можно ближе к двери. Я чувствовал, как неприятно пахнут те объедки в сине-белой плошке. Впрочем, при ночном освещении цвета были неразличимы – все казалось черно-белым. Я еще долго лежал без сна и смотрел на звезды. Но потом все же уснул.
Так. Совсем мне эта история не нравится. И все люди в ней какие-то злые, противные. И почему это им обязательно нужно быть такими злющими? Особенно этой тетушке Анне! Вот уж кого я просто ненавижу! А еще меня страшно злит, что я так и не поняла, почему все это происходит с Мими. Отца Нарсиса я тоже ненавижу – как он мог так надолго уехать, пусть даже по делам, и бросить своих детей на произвол судьбы? Точнее, тетушки Анны. Надеюсь, она скоро умрет. А может, Мими возьмет и призовет Хуракан, чтобы он навсегда унес эту тетку прочь.
Но чтение мне все равно пришлось прекратить – пора было завтракать, а мама не любит, когда я пропускаю завтрак. Она дала мне pain au chocolat и рассказала, что вчера к нам заходил Янник и обещал вскоре снова зайти. Я, конечно, сразу повеселела. Янник мне нравится. И потом, я была рада, что ему не попало из-за того, что я украла папку с историей Нарсиса. И маме моей Янник тоже нравится, я же вижу. Она сразу принялась меня о нем расспрашивать, целую кучу разных вопросов задала.
– А в школу-то он почему не ходит? Мне он показался очень приятным и вежливым молодым человеком.
Я пожала плечами. Может, ему в школе не нравится.
– Может быть. – Мама вручила мне корзинку с лентами и бумажными розами. – Не могла бы ты мне помочь и завернуть эти пасхальные яйца? Помоги, пожалуйста, а то мне еще шоколадных курочек нужно смастерить.
Я кивнула. Мне нравится эта работа. Нравится скрипучий целлофан и длинные завитые ленточки. Я и шоколадных курочек люблю украшать, добавлять всякие завершающие детали – клювики, глазки, хохолки, перышки, – которые делаются из более светлого шоколада.
– Может быть, когда Янник снова к тебе придет, вы мне поможете придумать, как лучше витрину к Пасхе украсить? – спросила мама.
Я даже в ладоши от радости захлопала и заставила Бама несколько раз перекувырнуться на полу. Тогда надо бы и Пилу тоже пригласить, сказала я.
– Можно и Пилу, – улыбнулась мама. – Только Пилу очень занят – и в школе, и другими делами.
Я поняла, что она хочет этим сказать. Что Пилу вряд ли придет. Но ведь мы с Пилу друзья, и он, конечно же, придет. И потом, я очень хочу познакомить его с Янником, по-моему, они отлично поладят.
– До Пасхи еще три недели, – сказала мама, – времени на любые выдумки хватит. А потом в школе начнутся каникулы. Вот тогда, может, и Пилу к нам заглянет.
Да, верно, ведь скоро каникулы. Я часто о таких вещах забываю. Наверное, потому, что не хожу в школу. Хотя официально считается, что я там учусь. Мама говорит, что мне вполне хватит и того, что я хорошо умею читать, писать, рисовать и помогать ей в магазине; да и Ру меня тоже многому учит. Она считает, что этого более чем достаточно, чтобы компенсировать пропуски школьных занятий. Хотя кое-кто, вроде Жолин Дру, с мамой не согласен. Жолин – учительница в нашей деревенской школе. Ее сын Жанно до сих пор иногда заходит к нам в chocolaterie, хотя теперь уже не так часто, как когда Анук с нами жила. Возможно, он к нам зайдет, когда Анук на Пасху приедет, подумала я и вдруг увидела Жанно. Он как раз выходил из салона Морганы. Странно, как иногда бывает: только о ком-то подумаешь, и он вдруг перед тобой появляется. Тоже почти как Случайность…
Я помахала ему рукой. Привет, Жанно! Но он был слишком далеко и меня не заметил. Тогда я послала в его сторону ветерок, который встряхнул ветки миндального дерева и осыпал Жанно дождем белых лепестков. Это все-таки заставило его посмотреть в мою сторону, и он с улыбкой двинулся в сторону chocolaterie.
Жанно! Посмотри, какие красивые у меня получаются пасхальные яйца!
