И на окаянном сердце осадок…
Легче не становится и тогда, когда я покидаю лоджию, возвращаясь в квартиру. Гости начинают расходиться, не остаётся никого из числа тех, кого я знаю хотя бы отдалённо. Вот и не задерживаюсь, направляюсь прямиком в свою спальню, где в самом деле, растянувшись поперёк моей постели, мирным сном посапывает Глеб. Невольно шагаю тише, как можно бесшумнее, опасаясь его разбудить. Но тут же позорно натыкаюсь на комод, ведь, вместо того, чтобы смотреть, куда иду, пристально наблюдаю за тем, чтобы Филатов не проснулся.
Слетевшая с комода ваза разбивается о-очень громко!
Но, к моему облегчению, мужчина не просыпается.
Свободных спален в нашей квартире нет, диван в гостиной так и не освобождается, поэтому, переоблачившись в самую обычную пижаму, я остаюсь в комнате. Переборов тщедушный порыв банально спихнуть захватчика моей постели на пол, я сперва усаживаюсь на самый её край, затем аккуратно устраиваюсь рядом с Глебом, и… зависаю на разглядывании суровых черт лица наследника «Галеон».
Когда ещё представится такой шанс?
Он хмурится даже во сне. Закусив нижнюю губу, я окончательно наглею и задеваю кончиками пальцев каждую складку на лбу, в своём воображении разглаживая следы этой сумрачности. Немного погодя – вдоль шрама под левой бровью, задевая горбинку на носу, чуть дольше остального задерживаюсь на губах, что столь умело манипулируют моим телом. Зачем? Странный порыв. Но очень уж хочется ощутить их тепло. А ещё становится интересно, каких девушек он на самом деле предпочитает? Блондинок, рыжих, брюнеток, как я сама? Отчего-то навязчиво кажется, я – не в его вкусе.
Впрочем, зачем гадать, если можно узнать?
Всё равно пока спит же, а я – нет…
Указательный палец дрогнул, прежде чем я нажимаю на кнопку «Найти» в поисковой строке браузера, куда вбиваю имя, фамилию и название компании Филатовых. Страница обновляется, как назло, медленно. Я успеваю представить себе плюс сто пятьсот вариантов того, что могу увидеть. И, признаться, немного разочарована, едва моему вниманию предстают фото-трофеи папарацци, снимающие Глеба преимущественно с одной и той же девушкой. Блондинка. Что называется, ноги от ушей, не намного ниже самого мужчины. Глаза – чистая бирюза. Фигура – настолько стройная, что впору задуматься об её склонностях к анорексии. То и дело липнет к нему, как банный лист. Пафосные рауты, красные ковровые дорожки, пляжи Малибу, пальмы Майорки, кинофестивали, благотворительные рауты, и даже злачные улочки мексиканских и бразильских провинций, где они только ни бывают вместе, чуть ли не весь мир объезжают. Оливия Флорез – так её зовут. Та самая девушка, чьи отдельные фото не такие уж и феерические. Преимущественно, наоборот – глубоко-несчастного вида, встречаются даже с синяками. Приписки к ним соответствующие. Всё, как рассказывал мне мой бывший шеф и сам Глеб. По официальной версии, топовая модель была вынуждена оставить свой единственный источник дохода и профессию, поскольку была жестоко избита своим слетевшим с катушек бойфрендом, едва осталась в живых, доведя всё до суда, опасаясь за свою жизнь и в дальнейшем. Порывшись ещё немного, я натыкаюсь на отсылки и фото другой девушки. Ксения Листовая – тоже фотомодель. И тоже – подружка Глеба Филатова с не самой завидной участью.
Что там будет дальше, я примерно помню, поэтому перестаю копаться в чужом белье, с отвращением закрываю страницы браузера.
Не сплю до самого рассвета…
Да и потом не сплю.
Сестра начинает сборы в медицинский центр аж за три часа до визита, со всей тщательностью и ответственностью подойдя к тому, чтобы не оплошать и выглядеть точь-в-точь, как я, в глазах охраны Филатова. И если с этим у нас нет относительных проблем, спасибо матушке природе, то вот с тем, почему Глеб никак не просыпается… тут спасает мама. И её блины. После того, как всё наше сопровождение накормлено фаршированными мясом блинчиками, у них пропадает вся охота настоятельно ждать пробуждения своего работодателя, тем более, что время уже поджимает. Я же в эти моменты кусаю нервно губы, отмеряя монотонными шагами свободное пространство ванной комнаты.
Наконец, афера проворачивается…
Ариша уходит. В квартире остаёмся только я и по-прежнему спящий Глеб. Маму забирает Наталья Тимофеевна, опять же, потому что моя близняшка заботится о том, чтобы мы наверняка не спалились из-за ничего не ведающей неё. И всё бы ничего, но проходит час, второй, третий, обеденное время заканчивается. А Ариша не возвращается.
Зато просыпается Филатов…
Глава 17
Солнечные лучи заливают спальню. Среди синих простыней в ярко-алые сердечки здоровенный мужчина, спящий на животе, мордашкой в подушку, смотрится довольно забавно, и я невольно улыбаюсь, устроившись в позе лотоса на полу, перед постелью, глядя на эту картину. Глеб открывает глаза, хмурится, оглядываясь по сторонам, и едва уловимо морщится.
– Доброе утро? – склоняю голову, продолжая пялиться на него.
Он лежит поперёк кровати, ноги свисают с края. Полутораспальная стандартная ему явно маловата. И я заставляю себя концентрироваться именно на этом факте, сохраняя полуулыбку на своих губах, потому что это помогает справляться с подкрадывающимся приступом паники, ведь для охраны Филатова я в данный момент нахожусь в совершенно другом месте, вместе с ними, раз уж Ариши всё ещё нет.
– Кхм, – прочищает горло Глеб. – Доброе.
Он переворачивается с живота на спину и резко поднимается, усаживаясь. Опять оглядывается по сторонам. Определённо что-то ищет. Я знаю – что. Телефон. Который я намеренно прячу, предварительно выключив гаджет. И… Чёрт! Я должна его как-то отвлечь!
– Голоден? – выдаю первое, что приходит на ум. – Душ – там, – указываю в нужном направлении, хотя оно и не особо надо. – Я пока приготовлю тебе что-нибудь, – и сама же трусливо сбегаю, стойко не замечая, как золотисто-карий взор пропитан недоумением.
Приготовление «чего-нибудь» заключается в сваренном тягучем крепком кофе без сахара, насколько помню, он предпочитает именно такой вариант. Что он там за зелёную жижу пил вчерашним утром, я понятия не имею, так что ограничиваюсь обычными сэндвичами. Их я соорудила несколько часов назад, поэтому время занимает только приготовление напитка. Вместе с тем я со всей тщательностью прислушиваюсь к тому, что делает оставленный мной. Он, правда, идёт в душ, я слышу, как льётся вода. Она не прекращает литься и тогда, когда я возвращаюсь в спальню, так что приходится немного подождать. Впрочем, недолго.
– Я тут… – собираюсь сообщить, но мысль позорно теряется, едва Глеб является обратно. – Эмм… – так и не нахожусь со связностью речи.
Хорошо, сэндвичи и кофе на деревянном подносе я успеваю поставить, а то бы и их держать забыла. Всему виной – сущая банальщина. Мужчина является из душа закономерно мокрый и совсем неодетый. Не думаю, что моё не столь уж и громадное в размерах полотенце может сойти за приличное прикрытие. А прикрывать там определённо есть что: мощная грудь, отчётливо выделяющиеся восемь кубиков литого пресса, дорожка тёмных волос внизу живота, теряющаяся под обернутой вокруг бёдер мягкой махровой тканью, и… Не о том думать надо! Кто – чьё внимание тут вообще отвлекать должен?
