Потом с Куртом стали обсуждать тактику боевых действий в разных условиях и с разным противником. Пока что все наши столкновения с вражескими войсками происходили лоб в лоб. А для нас, с нашими пушками и мушкетами, это была не война, а развлечение какое-то. Но так продолжаться до бесконечности не будет. Найдутся толковые командиры и у наших противников, и тогда мы можем очень сильно огрести. Поэтому сидели и рассматривали различные ситуации. Высыпали на стол монеты. Нас изображали, конечно, золотые, а противника – серебряные. Провоевали до глубокой ночи. Решили, что такие тактические игры надо устраивать почаще, и не одним, а с офицерами. И не на голом столе, а на различных картах местности. Очень полезные игры. Потом разбежались.
И все-таки в спальню я пришел первым. Правда, Ами впорхнула сразу вслед за мной, как знала, когда я приду. А может, и знала. Какую-нибудь служанку поставила у спальни, и та ей доложила, когда я туда пошел. Ну, мне же лучше, ждать не придется. Ночью рассказал Ами о своей задумке с женским клубом и настольными играми. Пришлось даже вставать и рисовать эти самые игры. Попытались даже поиграть в одну такую игру-бродилку. Кубиков не было, поэтому число ходов выбрасывали на пальцах. А так как играли совершенно голые, то игру приходилось неоднократно прерывать для более интересного занятия. В общем, повеселились на славу.
Глава 12
На следующий день, после тренировки и завтрака, отправился вместе с Куртом в военный лагерь, который уже не лагерь, а городок. Курт сразу отправился строить своих подчиненных, а я проехал к цехам Эльзы. Ее я нашел, естественно, в одном из цехов, патронном. После родов она здорово похорошела. Нет, не растолстела, а слегка округлилась. Чуть-чуть. Но мне понравилось. Так понравилось, что она это заметила и, густо покраснев, потащила меня в свой кабинет, который находился в этом же цехе. Удобств в кабинете не было никаких, только стол, стул и длинная лавка у стены. Вот на эту лавку мы и упали. Было не очень удобно – очень уж лавка узкая, но нас это не остановило.
Потом, счастливая, она потащила меня домой, знакомить с дочкой. С ней нянчилась одна из родственниц Эльзы, которую та выписала из своей деревни. А она прибегала только кормить малышку. Подержал спящего ребенка на руках, поцеловал в лобик и передал няне. Эльза долго мне рассказывала, какая у нее, ну и у меня, конечно, замечательная дочка. И какая она красавица, и умница-разумница, и как она кушает хорошо, и что она в свои два месяца уже улыбаться может. А вот я сделал Эльзе выговор. Цеха-то она застеклила, а вот в домах стекол нет. Окна закрыты какими-то пленками. А ведь скоро зима. И что, она собирается мою дочку морозить?
Она тут же залепетала, что стекла очень дорогие, для цехов она вытрясла из Гюнтера бесплатно, а вот на частные дома он бесплатно не дает. И даже за деньги не дает. Она хотела для своего домика купить, но он не дал. Правда, обещал в конце осени прислать некондицию. Вот ведь жмот. Ладно, разберусь, как вернется. То, что он бережет каждую копейку, вернее, каждый пфенниг – это, конечно, хорошо, но всему есть предел. Я тоже стараюсь заработать как можно больше – это так. Но главное, я понимаю, что зарабатывание денег не должно превратиться в цель всей жизни. Деньги – это только средство. Средство для достижения цели.
А какая у меня цель? Ну, во-первых, остаться в живых. А во-вторых, подготовить безопасное и желательно обеспеченное будущее для своих детей и внуков. Мелковата цель жизни? Возможно. Но мне плевать. Я сюда не просился. Но если уж я сюда попал, то сделаю все, чтобы выжить, и чтобы мои потомки жили долго и счастливо. Как я этого добьюсь? А как получится. Но для этого я сделаю все, что будет в моих силах. И ничто и тем более никто меня не остановит. Прогрессорствовать, спасать человечество от чего-то там я не собираюсь. Человечество меня не интересует. Меня интересуют только люди, которых я люблю и уважаю. Для них я сделаю все возможное и невозможное, а остальные пусть идут лесом.
А Гюнтер пожалел какие-то там стекла для моей дочери… Видя, что я начал беситься, Эльза стала меня успокаивать и защищать Гюнтера. И какой он, оказывается, хороший и добрый дядька, и как он ей помогает. И продукты ей всегда свежие подвозят, и в город всегда отвезут и привезут. И вообще она ни в чем отказа не знает. А стекла… Что стекла? Привезут ведь. Погода пока хорошая, даже жаркая, так что стекла пока и не нужны. Постепенно я и в самом деле успокоился. Но пистон Гюнтеру я все равно вставлю.
Обедать у Эльзы не остался. Отправился к солдатам. Перед этим, конечно, прошелся по цехам – надо же показать людям мою заинтересованность в их труде. Но смотреть было, в общем-то не на что. Все это я уже видел. Люди работали, и работали хорошо. Единственное, что меня заинтересовало – это строительство нового цеха, порохового. Именно там будут изготавливать порох уже из своих ингредиентов. Надо же, селитряные ямы только заложили, а она уже цех готовит. Молодец. Конечно же похвалил ее и в виде поощрения сообщил, что любые ткани, привезенные с юга, она может брать без ограничений.
И чтобы особо не скромничала. Если будет стесняться брать что-то для себя – это ее проблемы, но у моей дочки должно быть все самое лучшее. Сказал ей, что Гюнтер уже предупрежден, и я обязательно буду приезжать и проверять. И все увижу. Обязательно. Особенно когда она будет раздеваться, желательно в ее спальне, а не так как сегодня – в кабинете на жесткой скамейке. Что это за проверка? Она мне пожелала устраивать проверки почаще, желательно каждый день. Обещал подумать. На этом и распрощались.
Как только мы показались из ворот фабричного поселка, тут же заиграл горн. Когда мы подъехали к площади, на ней уже стояли полковые коробки. Отдельно был выстроен полк кирасир. Солдаты проорали приветствие, а потом прошли мимо меня торжественным маршем. Это, кстати, тоже мое нововведение. Только вот прошли они как-то не очень. Ну, то, что носок не тянули – черт с ним, но вот что шли не всегда в ногу и равнение держали плохо – это минус. Остановил полки и приказал показать различные перестроения. Полк ветеранов перестроения выполнил не плохо, но и не хорошо. А вот два новых полка – просто безобразно. Дал команду разойтись и отозвал Курта в сторонку.
– Курт, это что сейчас было? Это что за безобразие? Вы чему их тут учите?
– Ваше сиятельство, мы делаем упор на физическую подготовку, стрельбу и штыковой бой. А муштра – в последнюю очередь.
– Курт, ты о чем говоришь? Какая муштра? У тебя солдаты перестроиться не могут. Мы же с тобой только вчера обсуждали тактику современного боя. А если противник зайдет с фланга или, не дай бог, с тыла? А они перестроиться не успеют? Порубят ведь всех в капусту. А где артиллерия?
– Не стали выводить. Места на площади для них не хватило бы.
– Вот что. Строевая подготовка – каждый день не менее часа. Через месяц проверю. Если повторится то же, что и сегодня, буду делать выводы. И очень неприятные для всех офицеров. Вплоть до разжалования. Через месяц проверка строевой, а потом учения в поле. Не подведи меня, Курт. И себя тоже. Пойдем, покажешь казармы.
Да, не завидую я солдатикам. Придется им попотеть. Ну ничего, как говорится, лучше пролить ведро пота, чем стакан крови. Да и жара уже спала – конец сентября как-никак. Главное, чтобы дожди не зарядили, ведь скидок на непогоду не будет. Курт теперь офицерам так хвосты накрутит, что они и ночевать на плацу будут.
