В ответ – нечленораздельный рык и больше ничего.
Ладно. Попробуем по-другому. Беру из костра здоровенный сук с пылающим концом и тычу им в грудь пленника. Вонь от сгоревшей шерсти, треск, копоть. Противно. Рычит, пускает слюни. Может, и правда спятил? Но нет… я же чую! Изображает из себя безумца, чтобы его быстрее убили! Хитрая тварь!
Достаю костяной кинжал и легко, без замаха вонзаю в плечо. Потом начинаю медленно вращать по часовой стрелке, одновременно раскачивая, расширяя рану. Пленник стонет, рычит, плюется, норовя попасть мне в лицо. Я уворачиваюсь, вытаскивая кинжал. Струится кровь, пленник ухмыляется. Надеется истечь кровью, точно. Тогда поступим по-другому.
Захожу со спины – неприятно, когда тебе в лицо плюют всякие обезьяны, обхватываю пленника за грудь, прижимая к столбу. Ладони – на груди.
Импульс!
Рана закрылась, перестала кровоточить. А большего мне и не надо. Теперь не истечет кровью. А вот это сейчас ты попробуешь, этого ты никогда еще не пробовал! Лекарь не только лечит. Он еще может и причинять боль. Ты когда-нибудь слышал о нервах? Нет? И зубы не лечил? Знаешь, как больно, когда касаются обнаженного нерва? Не знаешь. Но сейчас узнаешь. Импульс!
Я слышал, как кричат от боли люди, но как кричит неандерталец – нет. И нет в этом ничего приятного. Главное – не перестараться. Болевой шок может и убить.
Не убил. Обвис, потеряв сознание. Но сейчас я тебя взбодрю! Импульс! Вздрогнул, очнулся, открыв глаза. Крепкая тварь! Очень крепкая.
– Будешь говорить?
– Я убью тебя! Я загрызу тебя! Я высосу мозг из твоих костей!
Импульс!
Крик. Потеря сознания.
Снова импульс!
– Будешь говорить?
– Я… тебя… убью…
Крепок! Очень крепок.
Импульс!
Одиннадцать раз. Одиннадцать раз мне пришлось «сверлить зубы» без анестезии, чтобы он сломался! Я бы точно не выдержал – и одного раза. Но, может, у него порог болевой чувствительности выше, чем у людей?
Нет, конечно, я не сверлил ему никакие зубы. Он весь превратился в один гигантский зуб, в нерве которого я ковырялся без всякой жалости и рефлексии. Я должен был сделать это, и делал.
– Я… буду… говорить!
Теперь он не рычал. Теперь он скулил и плакал. Обделался, обмочился и выблевал все, что у него было в желудке. И это самое содержимое желудка я не хотел бы видеть – никогда.
– Кто ты? И откуда приплыл? Как твое имя?
Звали его Рыарх Гаррот. Командир дюжины ловцов. Дюжина – само собой, вольный перевод. Прибыл он сюда на корабле под названием «Гордость Эрха». Эрх – государство в тридцати днях пути на северо-восток от Арзума. Сейчас на рейде стояли три судна, заполняемые пойманными рабами-пищей.
Насколько я понял, людей эти твари, именующие себя «настоящими людьми», используют и как рабов, и как скот для питания. Как баранов люди используют. Представить, что бараны разумны и у них есть руки и ноги – ну и вот. Потому ничего предосудительного в поедании людей Рыарх не видел. Как, кстати, и в насилии над людьми. Ведь когда нет самок своего вида – почему бы не использовать для этого овец? Или коз? Тем более что самки недочеловеков очень даже привлекательны, особенно молоденькие.
Кстати сказать, я читал, что за римским легионом всегда гнали стадо коз. И еда, и любовницы – главное за рога покрепче держать. Так что ничего нового в этом плане Рыарх мне не открыл.
Задачей ловцов было разбрестись вдоль побережья и найти деревни, населенные людьми. Захватить как можно больше людей и отвести их к месту сосредоточения – к лагерю «настоящих людей».
Себя они именовали что-то вроде «настощи» – видимо, производное от «настоящие». Слова этот настощ произносил вполне себе понятно, на языке Арзума или на родственном ему языке, но говорил их странно – глотая окончания, неверно ставя ударения. Как так получилось, что язык человекозверей и людей с севера Арканака, населивших Арзум, были очень похожи – этого я узнать не смог. Рыарх по земной терминологии был чем-то вроде сержанта, так что сведений об истории государства ожидать от него было просто глупо. Да и не нужно. Потом когда-нибудь разберусь, откуда взялись эти твари и почему владеют людьми. Пока что мне нужно было узнать главное: сколько их и как можно тварей уничтожить максимально эффективно.
Их примерно по сто пятьдесят человек на корабле, итого – около пятисот. Основная масса – ловцы, их триста пятьдесят. Остальное – команда. Но и команда участвовала в набегах, когда это было нужно.
Имелись и шаманы – на каждом корабле минимум по одному боевому шаману, а еще – трое шаманов-лекарей, один из которых был мной убит. Вернее, так: он и лекарь, и боевой шаман. Когда поисковая партия отходила далеко от стоянки, в ее состав включался шаман, так как само присутствие шамана обеспечивало безопасность ловцов. Ну, это все равно как придать некой группе бойцов автоматический гранатомет или же БМП с автоматической пушкой – победа наверняка обеспечена. Кто устоит против файерболлов? Если только другой шаман, но откуда они здесь, в глухих деревнях? Вот в столице провинции – да, там есть. Вернее, были. Город практически весь вырезан, и в первую очередь убивались именно шаманы, как представляющие особую опасность для наступающих агрессоров.
Так до конца я и не понял, зачем убивали местных жителей. Какой в этом смысл? Если собирались захватывать материк – зачем убивать тех, кто может принести прибыль? «Сержант» этого не знал. За каждого доставленного раба полагалась премия – серебряная монета. И каждый раб должен был быть возрастом не более пятнадцати лет и не менее десяти лет. Остальных – убить.
Вот, по большому счету, и все, что удалось узнать. Впрочем, и это немало. До того я о пришельцах не знал совсем ничего. Я выжал из этого зверя все, что было возможно, и когда закончил допрос, солнце уже выглянуло из-за горизонта. Этой ночью я не спал ни минуты. Как и мой пленник. Его мне пришлось пару раз поддержать импульсами оздоровления, иначе даже при его железном здоровье вряд ли бы он дотянул до утра в здравом рассудке.
– Мой лорд… – Кто-то коснулся моего плеча, я обернулся и встретился со взглядом Герды. – Мой лорд, какие будут приказания? Что будем делать с пленником?
– С пленником? – Я встал, разгибая затекшие ноги. – Что с ним делать? Хмм… мне он не нужен. Может, ты что-то придумаешь?
– Может, на кол его? Или лошадьми разорвем? – неуверенно предложила Герда, обнаруживая знания палаческого ремесла. – А может, живьем закопаем? Пусть его черви заживо едят!
Предложения были, без сомнения, достойными и вполне совпадали с моим видением судьбы этого типа, но мне пришло в голову иное:
– Знаешь, что… а давай отдадим его тем, кого он насиловал? Тем, чьих родителей он убивал, а братьев и сестер жрал? Пусть насладятся местью!
– Очень хорошее предложение! – искренне восхитилась Герда и тут же сбавила тон, глядя в мое измученное лицо: – С вами все в порядке, мой лорд? Помощь нужна?
