– На сколько окружной путь длиннее? – решила она проверить свою догадку.
– Минут на сорок, – ответила Вивиан, и Грейс присвистнула. С другой стороны, не исключено, что те же сорок минут остальные водители проведут в пробке. Уж лучше ехать, чем двигаться рывками.
– Вы всегда ездите так? – спросила она.
Вивиан кивнула, но развивать мысль не стала. Ну хорошо, ездит так ездит, у каждого свои привычки.
Ландсби был братом-близнецом Фьёльби – те же тихие улочки, семейные магазинчики и ощущение, что время здесь остановилось. Правда, в Ландсби было немного теплее – гора прикрывала городок от северного ветра. Дом бабушки был одним из длинной цепочки строений, отличавшихся друг от друга разве что цветом крыши. Занавески были задернуты, дом выглядел брошенным и пустым.
– А кто сейчас владеет домом? – спросила Грейс, выходя из машины. Вивиан снова надела очки, и ее лицо потеряло всякое выражение, будто кто-то выключил свет.
– Сложный вопрос, – она пожала плечами, поднимаясь по ступенькам. – Старая стерва оставила его Лоре, но твоя мать не успела вступить в наследство.
«Старая стерва» – даже так? Впервые Вивиан отозвалась о матери с такой прямолинейной неприязнью.
– Полагаю, сейчас он формально принадлежит наследнику первой очереди – моему отцу, – продолжала тетка. – Они ведь так и не развелись официально. Но папа, как ты видела, не в себе, так что вопрос остается открытым. Скорее всего, дом перейдет ко мне.
Не то чтобы Грейс когда-нибудь задумывалась о собственном жилье, но такая имущественная несправедливость ее задела. У Вивиан было все, что она могла пожелать: собственный дом, машина, работа, которая ей, очевидно, нравилась, а теперь у нее будет еще один дом! Хотя владеть им должна была Лора. Может быть, они бы остались жить здесь, сделали ремонт своими силами, а мама смогла бы открыть студию йоги в Ландсби. Умом Грейс понимала, что Вивиан не сделала ничего, чтобы получить этот дом задарма, и эта мысль должна была примирить ее с теткой, но злила только больше.
Грейс поднялась вслед за Вивиан по ступенькам, покрытым хрусткой, словно сахарной, корочкой льда. Когда она была здесь в последний раз с мамой, прохожие останавливались и оглядывались на катафалк с гробом. Чужие похороны всегда привлекают внимание: от них веет тем же торжеством, что от свадеб, только с противоположным знаком. Если вдуматься, все то же самое: цветы, люди в одежде одинакового цвета, шляпки, священник, угощения и слезы в платочек.
– Зачем мы приехали?
– Забрать кое-какие документы, увезти драгоценности, если они там остались, надеть чехлы на мебель и снять шторы. А еще поставить сигнализацию, – уверенно перечислила Вивиан, доставая из кармана ключи.
– Вы список составили?
– Да. Не хочу провести в этом доме ни одной лишней минуты.
Вивиан приподняла дверь и подтолкнула ее плечом. Движения были привычными, как если бы она сотню раз делала это в детстве. Не важно, что она здесь давно не жила, – дом по-прежнему оставался в ней.
Грейс осторожно вошла в прихожую.
– Надеюсь, дух Дамблдора на нас не выскочит, – попыталась пошутить она.
Вивиан не ответила. Грейс чувствовала, как тетка вся подобралась, словно новое животное в зоопарке, когда рядом появляются люди.
В доме было темно и почти так же холодно, как на улице. Повсюду лежала пыль. Удивительно, как быстро она скапливается, даже если в помещении никого нет.
Узкий коридор вел в гостиную. Когда Грейс была здесь на похоронах, дом не показался ей большим, и только сейчас она обратила внимание, насколько гостиная просторнее всей их городской квартирки. То есть могла бы быть просторнее, не будь она вся заставлена мебелью, словно бабушка стремилась не оставить ни пяди свободного места, где мог бы отдохнуть взгляд, ни единой щели, куда могла просочиться фантазия. Длинный аляповатый диван, полки, заставленные безвкусными и безликими статуэтками, ковер, от которого исходило ощущение удушья. Хозяйка дома не хотела сделать гостиную уютной – ни для себя, ни для гостей. Она просто хотела, чтобы все убрались отсюда как можно скорее. Заметно было, как Вивиан не хотелось сюда входить, словно каждый шаг, каждое прикосновение к стенам или мебели вызывали у нее отвращение.
– Вам нужна моя помощь?
Вивиан открыла бельевой шкаф и принялась перебирать простыни и полотенца.
– Нет. Если хочешь, можешь пойти наверх. Здесь можешь брать, что пожелаешь.
Грейс помнила, что мамина комната находилась на втором этаже – словно другой мир во вселенной уныния. Светлый, детский, чуть наивный.
Бывшая детская была залита светом. После того как Лора уехала, бабушка Марджори ничего не стала менять: на кровати по-прежнему лежало покрывало кремового цвета, а на столе были выставлены в ряд мягкие игрушки. Грейс и подумать не могла, что мама так любила игрушечных зверей. Рядом стояла доска для рисования, и даже мелки сохранились. Интересно, что на этой доске писала Лора? Рисовала? Разучивала буквы? Копировала школьное расписание?
Бабушка Марджори как будто делала вид, что Лора никуда не уезжала и вот-вот вернется из школы или с прогулки. Грейс передернуло. Жутковато.
Полки над столом были заставлены книгами. «Расколотые сны», «Бойцовский клуб», «Множественные умы Билли Миллигана». Все любимые мамины книги, которые она и взрослой часто перечитывала. Еще здесь было множество фотографий в рамках. На всех снимках только Лора и Марджори – вместе или по отдельности, – но ни следа Вивиан или дедушки. Как будто они вовсе не принадлежали этой семье.
На одном из фото была сама Марджори – совсем молодая, не старше двадцати. Мама говорила Грейс, что дедушка был намного старше бабушки. Даже странно, что та умерла первой. Грейс и раньше видела ее на фотографиях, но только сейчас обратила внимание, как Лора похожа на свою мать чертами лица. Как будто кто-то скопировал лицо Лоры, чуть сдавил по бокам, утяжелил веки, а потом еще приделал хрупкое, тонкокостное тело. В молодости Марджори была красивой. Строгая, прямая, со светлыми локонами вокруг лица, она глядела перед собой высокомерно и раздраженно.
В этом доме время как будто остановилось. На мгновение Грейс даже позавидовала. Дом ее собственного детства, если так можно назвать съемную квартиру, больше не существовал. Когда Лора исчезла, хозяин квартиры попросил вывезти вещи. Грейс не дали этим заниматься самой – все хлопоты взяли на себя социальные службы. Вещи должны были прислать позже на адрес Вивиан, все, кроме ноутбука – он все еще был в полиции на экспертизе. А в квартире уже поселились другие люди, которые ничего не знали о предыдущих жильцах.
Грейс почувствовала, как перехватило горло, но заставила себя сглотнуть и отдышаться. Снизу доносились голоса – наверное, рабочие приехали устанавливать сигнализацию. Чтобы отвлечься, Грейс открыла один из шкафов. В нем тоже были игрушки – так много, что из-за них не видно было противоположной стенки. Вповалку лежали куклы, плюшевые медведи и собачки, записные книжки с крошечными замочками. Грейс залезла глубже, натыкаясь на пластиковые носы и острые кончики усов. На глаза ей попались фрагменты железной дороги – несколько отрезков рельсов, которые нужно было крепить друг к другу, пока круг не замкнется. Значит, где-то должен быть и поезд. Грейс добралась до середины шкафа, но ни одного вагона так и не нашла.
