…Грейс никогда не ездила верхом. Она это точно знала. Одно дело, ездить на чем-то с колесами, и совсем другое – оседлать живое существо. В самой идее было что-то неправильное, а Грейс помнила о своих принципах даже во сне. Но чувствовать, как под тобой шевелится теплая шкура, обтягивающая крепкие мышцы, и как руки в перчатках сжимают узду, было неожиданно приятно.
Она была не одна. Вокруг было много людей – около десятка, наверное. Грейс чувствовала, как ее колени задевают чужие, слышала, как рядом всхрапывают от возбуждения лошади. Вместе со всеми она ехала через лес, такой густой и темный, что Грейс не могла различить лиц своих спутников.
Потом кто-то издал клич, от которого все подобрались и быстро поскакали вперед. Грейс подалась всем телом к шее лошади, ударила пятками бока. Внезапно на тропе перед ней оказалась белая зайчиха – Грейс почему-то была уверена, что это именно самка. Грейс потянулась к колчану со стрелами за спиной, хотя разум умолял не делать этого. Но инстинкты кричали громче. «Этот заяц, – вопили они, – твоя добыча. Стреляй! Убей! Сними с него шкуру!»
Обезумевшая зайчиха неслась вперед. Мелькала белая спина, светящаяся неземным светом, словно жертва проглотила луну. Гикая, неслась следом черная охота, и Грейс кричала и улюлюкала вместе со всеми, не в силах подавить то, что гнало ее вперед.
Зверек бежал все медленнее, выбиваясь из сил. Потом зайчиха остановилась и прижалась к земле, а тетива в руках Грейс уже врезалась в пальцы. Но когда зайчиха обернулась, вместо морды у нее было человеческое лицо. Глаза зажмурены, губы чуть приоткрыты, как если бы лицо принадлежало покойнику или спящему.
Грейс знала, чье это лицо. Она крикнула: «Не стреляйте!» – но сама отпустила стрелу, позволила ей лететь прямо в мамино лицо, в эти закрытые глаза…
…Грейс проснулась оттого, что сердце колотилось как бешеное. Она не переоделась в пижаму перед сном, так и лежала поверх одеяла в джинсах и футболке, мокрых насквозь от пота. В комнате было темно, за окном – тихо и безветренно.
Надо выпить воды, поняла Грейс, спустила ноги с кровати, пощелкала выключателем. Света не было – впрочем, она уже знала, что здесь во время снегопада это обычное дело. Грейс пошарила ступнями по полу, присела. Где же чертовы ботинки? Один она нашла перед кроватью, а вот второго нигде не было, хотя она точно помнила, как перед сном поставила их рядом.
Хорошо, что рядом был чемодан со старой обувью Вивиан. Какая разница, в чем спуститься на один этаж? Грейс пошла бы босиком, но в доме было слишком прохладно.
Она вытащила пару красных башмаков, вложенных один в другой. У этих подошва была больше дюйма толщиной, в отличие от остальных. Впрочем, они все равно были очень старыми: даже в темноте было видно, как облупилась краска. Зевая, изо всех сил стараясь стряхнуть с себя неприятное послевкусие сна, Грейс всунула ноги в носках в башмаки, обнаружив с удивлением, что они ей слегка малы.
Ведя ладонью по стене, Грейс вышла из комнаты и в слабом сумеречном свете стала спускаться по лестнице. Она старалась идти тихо, чтобы никого не разбудить, но башмаки скрипели. Вдобавок откуда-то доносился едва слышный стук, словно ударялись друг о друга барабанные палочки.
Грейс спустилась на первый этаж, с удивлением обнаружив свет в гостиной. Его источником служила свеча перед зеркалом. Зеленые трубки друзы берилла, отражавшиеся в зеркале, ловили мягкий свет и словно играли с ним, перебрасывая друг другу искры. И звук здесь слышался отчетливей. Невидимые барабаны отбивали твердый ритм. Но откуда он шел, если нет электричества? Плеер? Мобильный?
Из тьмы коридора появилась Вивиан, на ходу надевая длинные перчатки. От неожиданности Грейс отскочила, споткнулась и рухнула навзничь – к счастью, не на пол, а в мягкое кресло.
Она не знала, рассмеется Вивиан или съязвит по поводу ее неуклюжести. Но тетка была так погружена в свои мысли, что, кажется, даже не заметила Грейс, скрытую в полумраке спинкой кресла. Остановившись перед зеркалом, она долго смотрела на свое отражение.
На Вивиан было открытое вечернее платье такого красного цвета, что от него ее собственные локоны отдавали в рыжину. Волосы убраны в высокую прическу, в ушах болтаются длинные серьги. «Вряд ли она в таком виде ляжет спать, – подсказал внутренний голос. – Может, ждет кого-то?»
Грейс бросила взгляд на темное окно. Слишком поздно, чтобы принимать гостей… Но звук барабанов не стихал, казалось даже, что ритм ускорился. Звук доносился откуда-то снизу, из подвала. Он стал громче и сложнее, как если бы к имеющимся пяти барабанам добавилось еще пять или даже целая дюжина.
Вивиан смотрела на себя в зеркало. Она поправила волосы, качнула серьги, дотронулась до шеи. Тут Грейс заметила, что на ней цепочка без подвески. Мамина!
Грейс охватила такая злость, что она сжала поручни кресла, лишь бы не вскочить и не выкрикнуть Вивиан в лицо, что та воровка. Какого черта она берет чужие вещи и заходит в комнату, когда Грейс спит?! Как она смеет прикасаться к чему-то, что принадлежит Лоре?
Звук барабанов теперь стучал в висках вместе с гневом.
Вивиан вдруг выкрикнула:
– Хватит! – Зачем-то она ударила ладонями по зеркалу. – Я слышу! Хватит!
Звук пропал. Теперь Грейс слышала только собственное дыхание. Вивиан схватила подсвечник и подошла к камину. На секунду Грейс показалось, что она швырнет его, как до этого – туфли. Но вместо этого родственница потянулась к задней стенке камина. Грейс не могла разглядеть, что делает тетка, ей видно было только, как скрывается из виду подол алого платья, ползет, словно внутри камина открылся проход. Свет свечей тускнел, пока не исчез совсем.
«Что за спецэффекты? Шкаф в Нарнию, что ли, нашла?» – раздраженно подумала Грейс. Она встала, подошла к камину и остановилась. Задней стенки не было – вместо нее чернел проем с пугающе ровными краями. Ни дверцы, ни света свечи впереди. Только темный проход примерно в человеческий рост. Грейс протянула руку, надеясь, что это просто краска, но ладонь ушла в пустоту.
Боже, что это, бункер? Подземный ход? Грейс осторожно перешагнула каминную решетку. Под ногами зашуршал пепел. Ладони вспотели, но Грейс подавила в себе желание вернуться.
«Серьезно? Ты боишься дырки в стене? Барабанов из подвала? Может, стоит проверить, нет ли Буки под кроватью?»
Она вытерла ладони о джинсы, нахмурилась и сделала первый шаг.
…Современным людям редко приходится оказываться в абсолютной темноте и тишине. Нас все время окружает городской шум: рокот трассы, шорох шагов, музыка из клубов, голоса людей… Небо в городе всегда подсвечено вывесками. Все вместе это значит только одно – безопасность. Древние части человеческого мозга не знают, что мы теперь «современные». Они уверены, что мы все еще обезьяны. Нам спокойнее, когда нас много. Для приматов отсутствие звуков означает, что где-то рядом хищник, готовый наброситься, а мрак – что ты даже не увидишь, откуда он появился.
Дорога под ногами Грейс была гладкой и нескользкой. Она вела чуть вниз и все время вперед. Темнота обострила все чувства и включила адреналин на полную мощь. Проблема заключалась в том, что чувства не помогали: здесь ничем не пахло, ничего не было видно, а слышала Грейс только собственное дыхание. «Отличное место, чтобы спрятать трупы», – раз возникнув, эта мысль ни в какую не хотела покидать Грейс. Она успела пожалеть, что не захватила ни мобильный, ни фонарь, но зашла уже так далеко, что поворачивать было поздно.
