– А сейчас? – осторожно спросила Грейс.
Вивиан долго смотрела ей в лицо.
– По-разному, – ответила она чуть осипшим голосом, так что пришлось прокашляться. – Но, как бы там ни было, я ела их еду и пила их питье. Так что теперь обязана возвращаться туда каждую третью ночь, пока не сношу три сотни пар красных башмаков.
– А если не придешь?
Вивиан пыталась сделать вид, что для нее это ничего не значит, но по напряженной позе и застывшему лицу видно было: что-то здесь не так.
– Буду считаться клятвопреступницей, а это значит, что он получит меня навсегда.
– «Он»?
– Они. Я хотела сказать «они». – Вивиан вздохнула и потерла глаза кончиками пальцев. Видимо, она уже успела смыть макияж, потому что тушь не размазалась. – Ох, Грейс, это все очень сложно… Невозможно уместить двадцать лет жизни в несколько фраз, особенно когда уже валишься с ног. Тролли стали мне почти семьей. Какие бы между нами ни были конфликты, я всегда помню, что они мне помогли, когда весь мир отвернулся. Я не хочу оставаться там навсегда, но и покидать Сорию-Морию не собираюсь. Мне жаль, что тебе пришлось… Что они тебя напугали.
Грейс хотела было возразить, но передумала. Какой в этом смысл, если и кроту понятно, что она действительно испугалась? Она уже хотела сказать Вивиан, что теперь все в порядке, но взгляд наткнулся на украшение, и Грейс вспомнила, почему она вчера пошла в подземелье.
– А зачем вы надели мамину цепочку? – Против ее воли голос прозвучал возмущенно.
Рука Вивиан машинально метнулась к шее, пальцы дотронулись до тонкой металлической вязи.
– Хотела спросить короля, откуда она.
– В каком смысле? Я же сказала – это мамина.
– Это цепочка из волшебной страны.
Грейс нахмурилась. Ее раздражало, что она ничего не понимала, а тетка не торопилась объяснять.
– Еще в первый мой визит к троллям, – произнесла Вивиан наконец, – король заметил, что я слепа на один глаз. Тогда он смазал его волшебной мазью. В обычном мире глаз остался незрячим, но теперь я вижу им волшебный мир и все, что оттуда приходит. Могу, например, отличить настоящее золото от зачарованного.
Грейс подняла руку ладонью вперед. Ей нужно было переварить сказанное, но на это точно потребуется время.
– Значит, вы увидели, что цепочка – из другого мира, и собирались спросить о ней у короля троллей?
Вивиан кивнула.
– Теперь ты не против, если она побудет у меня?
Грейс помотала головой. В голове у нее плыл туман, сознание отказывалось воспринимать реальность. Она хотела спросить о чем-то еще, но мысли не слушались. Все же она припомнила нечто важное:
– Почему глаза Торвальда не похожи на глаза остальных? Он тролль другой расы?
– Нет. Его бабка была человеком, – пояснила Вивиан и почему-то помрачнела. Утренний свет вычернил круги у нее под глазами и состарил лицо. – Ее звали Эйра. Говорят, она была очень красивой, и король Сурт ее безумно любил. Тролли вообще однолюбы по натуре. В мире людей Эйра была княжной, дочерью ярла. Родители хотели насильно выдать ее замуж, но она сказала в сердцах: «Да я лучше за тролля замуж пойду!», после чего из-под земли появился Сурт и выкрал ее из-под венца. Дело было в те времена, когда неосторожное слово запросто могло изменить судьбу… А потом Эйра умерла, рожая Ингрид, мать Торвальда. Так и вышло, что Торвальд – внук Сурта, при этом на четверть человек.
Грейс передернуло. Мысль, что кто-то мог выкрасть живого человека, как вещь, вызывала гнев. Но вслух она не успела этого сказать, потому что Вивиан произнесла:
– Хватит на сегодня. Нам обеим нужно поспать.
Грейс направилась было к лестнице, но, уже взявшись за перила, обернулась к тетке. Та все так же неподвижно сидела за столом и о чем-то размышляла.
– Сколько пар вы уже сносили?
Вивиан обернулась в ореоле золотых волос:
– Шестьдесят, – ответила она.
Глава XV
Грейс повернулась на другой бок и открыла глаза. В лицо прыснуло солнце, по-зимнему блеклое, но настойчивое, как лампы в больничной палате. Дневной свет всегда напоминает о реальном мире: твердом, реальном, плотном.
Но потом Грейс пошевелила ступнями и тут же зашипела от боли – каждая косточка помнила о том, что произошло накануне. А стоило опустить ноги на пол, как икры напомнили, что тоже участвовали во вчерашней вакханалии. «Чтобы так сильно не болело, надо разогнать молочную кислоту», – подумала Грейс и сама поразилась, какая здравая мысль пришла ей в голову, особенно учитывая события этой ночи.
Она села на кровати, надела легинсы и свитер, стараясь беречь ноги и спину. Подумала было сходить в душ, но рассудила, что, если она там поскользнется и свалится, подняться уже не сможет. Лучше подождать до вечера. Поэтому Грейс просто умылась теплой водой и уставилась на себя в зеркало.
– Ты не сошла с ума, – сказала она своему отражению, хотя никакой уверенности в собственных словах не чувствовала – только боль во всем теле и опустошенность, как будто не спала вовсе. Болели не только ноги. Голова казалась тяжелой, как кастрюля с супом, и такой же горячей. Горло горело, и больше всего хотелось вернуться под одеяло. Но Грейс заставила себя встряхнуться.
Жуткая мысль пришла ей в голову: а что, если виной всему наркотики? Вдруг Вивиан ее просто накачала чем-то? Вроде бы это называется «газлайтинг» – когда тебя пытаются убедить, что ты ненормальная.
Она прислушалась к себе: ни тошноты, ни головокружения. Грейс закатала рукава – следов уколов тоже нет, хотя это, конечно, ни о чем еще не говорит. Если тетка ей что-то подмешала, наверное, только наркологическая экспертиза сможет это определить.
Дом сонно молчал. Грейс спустилась на первый этаж и осторожно заглянула в приоткрытую дверь теткиной спальни. Кровать там была уже заправлена, да так ровно, будто ее прогладили утюгом. Вот уж кто просто ненавидит складки…
Надо было что-то решать. «Чтобы увидеть настоящее волшебство, – говорила когда-то Лора, – сначала нужно перебрать все разумные объяснения. Чудо проявит себя само – мимо него ты точно не пройдешь».
Грейс принялась обшаривать мусорные ведра. Удовольствие ниже среднего, но после отмывания коридора от рек крови – сущий пустяк. К тому же пищевых отходов у Вивиан почти не было – она не только ничего не ела дома, но и, кажется, вообще не переносила ничего скоропортящегося. Ни в одном из ведер не обнаружилось подозрительных блистеров, ампул или тем более шприцев. Значит, либо наркотики тут ни при чем, либо Вивиан предусмотрительно избавилась от упаковок заранее.
В гостиной Грейс внимательно обследовала внутренность камина. Вчера вечером вход в туннель был открыт настежь. Но сейчас пальцы скользили по гладкой стенке – ни рычага, ни кнопки.
