Она быстро стащила его, с облегчением снова нырнула в джинсы и выскочила из примерочной.
– Годится? – поинтересовалась Вивиан. Она не спросила, подошло ли платье, и это был очень точный выбор слов. По размеру ли оно? Да. К лицу ли Грейс? О нет!
Клэр расплылась в улыбке, передавая Вивиан два хрустящих пакета.
По сравнению с магазином улица снаружи казалась живой. Не такой блестящей, может быть, зато полнокровной, сочной, звонкой. Декабрь сопел колесами, шуршал сухим ветром и шагами.
– Ты снова хочешь есть или поедем домой? – спросила Вивиан.
– Я погуляю, если вы не против. Может, до школы дойду, посмотрю, где буду учиться.
Тетка удивленно обернулась, поглядев на Грейс сквозь темные очки.
– До школы здесь не больше десяти минут, и то если ты будешь останавливаться у каждого фонарного столба.
– Все лучше, чем дома сидеть.
Вивиан нахмурилась:
– А дома-то тебе чем не нравится?
«Например, тем, что это твой дом и все там сделано именно так, как нравится тебе». Будь у Грейс свое жилье, она ни за что бы не стала делать его таким функциональным. Оно было бы наполнено всякой ненужной чепухой вроде керамических фигурок, курительных палочек с запахом лаванды, а еще свечами и домашними животными…
– Понятно, – сказала Вивиан, как если бы Грейс произнесла все это вслух. – Что ж, можешь погулять. Только не задерживайся. Вызови такси и вернись до восьми.
«Будто я ребенок», – мрачно подумала Грейс, глядя вслед уезжающему автомобилю. В спину ей ударил холодный порыв ветра. Телефон снова завибрировал.
«Совсем без шансов?»
«Нет, – подумала Грейс, и ее палец замер над экраном. – Не совсем».
«Разве что совсем маленький».
«Тогда я к твоим услугам! В том же кафе».
То же кафе находилось за углом: отражало витриной улицу, манило уютными столиками и пустым залом. Радость одиночек. Сквозь стекло было видно, как скучает Салли за стойкой. В такие места ходят только постоянные посетители, да и то больше, чтобы почесать языками и послушать сплетни. Грейс толкнула стеклянную дверь. Интересно, долго ли ей предстоит жить в этом городке, если мама не вернется? Как часто она будет заходить сюда, чтобы выпить всегда одинаковый кофе?
Томас сидел в точности там, где она ожидала: в углу за ноутбуком, представляя прекрасную мишень для мечтательного взгляда официантки. Заметив Грейс, он встал, радостно улыбаясь, будто и не было между ними вчерашней неловкости.
– Так рад, что ты пришла, – взгляд у него, как обычно, был цепким и внимательным. Казалось, он пытался что-то отыскать на теле Грейс, считал случайные волоски на одежде или пытался угадать, сколько у нее монеток в кармане.
На столике стоял высокий стеклянный стакан с шоколадом, взбитыми сливками и подушечками зефирок. При виде десерта у Грейс во рту стало так сладко, что немедленно захотелось острых такос или маринованного халапеньо.
– Ты сбежала от тетки? – предположил Томас. – Хочешь шоколаду?
– Вообще-то я думала тебя кое о чем попросить, – не стала тянуть Грейс. Времени у нее было не так уж много.
Томас серьезно кивнул:
– Я весь внимание.
– Можешь довезти меня до Ландсби? Тут вроде не больше часа на машине.
Томас нахмурился – наверное, ожидал чего-нибудь более романтичного. Но отказываться не стал, только поправил:
– Через новый туннель – всего полчаса. А зачем? Хочешь еще раз взглянуть на дом бабушки?
– Не совсем, – вздохнула Грейс. Она чувствовала себя неуверенно, но отступать не собиралась. Может быть – только может быть! – у нее есть шанс получить ответ хотя бы на один свой вопрос, а это уже больше, чем можно рассчитывать. Ради такого можно пожертвовать самолюбием. – Расскажу по пути, договорились?
Несколько секунд Томас изучал ее лицо, будто пытаясь прочесть мысли.
– Хорошо, – наконец, согласился он. – Никаких проблем. Салли, дорогая, можно мне счет?
Грейс украдкой заглянула в чек:
– Восемь чашек?!
Томас рассмеялся, и Грейс снова ощутила его теплый смех, словно прикосновение к коже, – звук, который убеждал, что с этой минуты все будет хорошо.
– Я же говорил, что люблю сладкое.
Глава XVIII
Вот она, леди, которая уверена,
Что все то золото, что блестит,
Она знает, что, если все магазины закрыты,
Она скажет слово – и получит то, что хочет.
Леди покупает лестницу в небо…
Грейс впервые услышала эту песню однажды в супермаркете и с тех пор просто с ума сошла по ней. Она была маленькой, и лестница в небо представлялась ей чем-то чудесным: легким и белоснежным, как облака, или пористым, как белый шоколад с пузырьками внутри. Сейчас, пока они катили по пустому шоссе, Томас покачивал головой в такт музыке и еле подпевал.
– Всегда ее любила, – призналась Грейс.
Томас широко улыбнулся:
– Я тоже… Кстати, не расскажешь, зачем мы катим в соседний городишко, где из всех развлечений только бар?
Грейс вздохнула. Она знала, что произнесенное вслух объяснение будет звучать глупо. Но нехорошо заставлять человека помогать, так и не объяснив, в чем дело.
– Помнишь, ты говорил, что ищешь отца? Так вот, своего я, кажется, нашла.
Снаружи шел сухой колючий снег, заметая дорогу. Света фар хватало лишь на несколько метров, и Томас сбросил скорость.
– Это конец истории или ты все же поделишься деталями? – вежливо уточнил он.
– Мы были в больнице у моего деда. Странно так его называть, потому что я вообще-то вижу его второй раз в жизни. У него болезнь Альцгеймера, и он часто не узнает людей. В прошлый раз, например, принял меня за маму. Ругался, кричал, что на порог меня не пустит, раз я с пузом пришла.
– Суровый у тебя дед, – заметил Томас.
Грейс, памятуя недавнюю отповедь, поморщилась. Всегда неприятно, когда на тебя орут, пусть даже и сумасшедшие.
– Старик сказал кое-что интересное, – продолжила она. – Выяснилось, что маминого любовника звали Гидеон. А раз мама тогда была «с пузом», значит, он и есть мой отец.
– Честно говоря, не припомню никого с таким именем, – после короткой паузы отозвался Томас, – а ведь я здесь вырос. С чего ты взяла, что этот Гидеон живет в Ландсби? Твоя мать могла познакомиться с ним где угодно.
– Это вторая часть истории, и она гораздо сумбурнее, чем первая, – вздохнула Грейс и принялась рассказывать о последнем визите в дом Марджори. Она упомянула и огромного пса по кличке Голод, и подростка с множеством косичек, и его отца со странным редким именем.
