— Но ведь все, что у нас есть — это просто миг вечности, — с горечью отозвалась я.
Барнабас откинулся на спинку кушетки и взглянул на Джоша, разговаривающего с кем-то по телефону.
— Я знаю. Это одна из причин, по которой я оставил Небеса. Мне кажется, Накита начинает понимать. Она проделала длинный путь.
В горле встал ком, и я просто наблюдала, как Джош закрыл телефон, выглядя столь же подавленным, как ощущала себя я.
— Как и ты, Барнабас, — почти прошептала я.
Нахмурившись, Барнабас отвернулся. Я знала, что он не испытывал радости от смены цвета своего статуса жнеца. Вот какой у меня талант — переворачивать чужие жизни с ног на голову. Вздохнув, я перевела взгляд на Накиту, озаренную алыми лучами закатного солнца и выглядевшей ослепительно красивой, и явно пребывающей в волнении. Она не пала с Небес как Барнабас, она никогда не изменяла своим взглядам. До сих пор. Я ранила ее, изменив навсегда, когда случайно поместила черные крылья в ее тело. Они пожирали меня вживую, когда я оборвала нити амулета и как призрак влилась в ее тело. Черные крылья вцепились в Накиту и стали поглощать ее воспоминания, гораздо более богатые, чем мои. В конце концов, серафимы вывели их, но воспоминания, которые крылья забрали у меня, навсегда стали частью Накиты. Теперь она из первых рук знала как это — испытывать страх, — чего никогда не познавал ни один из ангелов.
— Я не хочу уходить, — прошептала я.
Барнабас с шумом втянул носом воздух.
— Тогда нам лучше выполнить эту работу.
Джош подошел к нам, переводя взгляд от меня, до Барнабаса.
— Мне нужно идти, — сообщил он, скривив лицо. — Мама узнала, что я не был ни в каком Общий З вместе с ребятами и требует, чтобы я немедленно явился домой.
— О, нет! — воскликнула я, испытывая глубокое чувство вины от того, что из-за меня он врал родителям. — Джош, мне так жаль. Я не хотела, что бы у тебя возникли проблемы.
Он пожал плечами, смотря вниз, застегивая молнию своей спортивной сумки.
— Я сказал ей, что вместо этого пригласил тебя на ужин, и она слегка успокоилась, но все же мне нужно идти. А ты позвони своему отцу. Вполне возможно, она уже с ним говорила.
Как я ненавидела это вранье. От него были сплошные проблемы, но как еще поступать в моем положении?
«Привет, пап. Сегодня вечером я нахожусь на западном побережье, пытаясь спасти мальчика от смерти в пожаре. Вернусь после полуночи! Люблю тебя!»
Откинув голову на спинку дивана, я посмотрела на потолок. Кто-то умудрился разрисовать граффити не только стены, но и потолок. Я моргнула.
Барнабас молча поднялся и потянулся.
— Я провожу тебя до дома, — предложил он Джошу.
— Подарочек щенка, — выругалась я себе под нос, также вставая на ноги. — Как думаешь, ты сможешь вернуться?
Джош закинул свою спортивную сумку на плечо и стряхнул крошки печенья с рубашки.
— Не знаю. Я сделаю все от меня зависящее, но если кто-нибудь спросит, то я оставил тебя в «Общий З» с несколькими девченками.
Я скорчила рожицу. Да уж, это будет мило. У меня была только одна подруга, и то она осталась как-то не у дел.
Джош посмотрел на свои часы, которые показывали время штата Иллинойс.
— Почти шесть тридцать по-нашему. — Горестно вздохнув, он опустил руку. — Я возможно смогу уйти только после полуночи, но здесь будет уже десять. К тому времени все уже может случиться.
— Если нам повезет.
Я взглянула на Барнабаса, зная, что он не собирается сидеть и ждать Джоша. Он сразу же возвратится обратно.
— Ну, мне тоже надо будет вернуться домой, — сказала я, вспомнив о комендантском часе. По крайне мере сейчас выходные дни. — Позвонишь мне?
Джош улыбнулся, и мое настроение моментально изменилось, когда он обошел вокруг стола, взял меня за руки и осторожно, неуверенно потянул на себя. Я наклонилась к нему, и он меня поцеловал.
От него пахло мылом, и Джош, оторвавшись от моих губ, мягко улыбнулся.
— Как только узнаю что да как, сразу же позвоню, — ответил он. — Возможно, получится уйти пораньше.
— О’кей. — Я чувствовала себя такой мягкой и воздушной, и с неохотой позволила ему опустить мои руки. Снаружи Накита хмурилась, но Барнабас терпеливо ожидал.
Закинув свою спортивную сумку повыше на плечо, Джош снова наклонился ко мне и поцеловал еще разок на прощание.
— Эй, Бак Роджерс
[1], — позвал Барнабас, указывая на дверь. — Пойдем уже.
Бросив на меня прощальный взгляд, Джош направился к выходу.
— Кто такой Бак Роджерс? — спросил он, открывая дверь, которую Барнабас перехватил до того, как она шарахнулась об стену.
Я медленно опустилась обратно на диван, все еще ощущая на губах тепло этих двух поцелуев. Вроде такая мелочь, но не для меня. Моя улыбка замерла, когда я увидела, как Барнабас о чем-то перебросился парой слов с Накитой. Мне стало интересно, что он ей сказал перед уходом.
Протянув ногу, я толкнула дверь сушилки и встала чтобы ее включить. Низкий гул и скользящее шшмп, шшмп, шшмп чьих-то джинсов наполнили помещение. Снова опустившись на диван, я задалась вопросом, подойдет ли Накита ко мне или продолжит играть в молчанку. Мне было грустно, что Джош не остался со мной, но я не могла ни признать, что он мог очень хорошо прикрыть меня, находясь непосредственно дома. Разница в два часовых пояса не способствует аккуратному «сокрытию следов». Даже если ты являешься Темным хранителем времени.
Тихий гул под ногами становился все сильнее. Сообразив, что это не связано с включенным сушильным аппаратом, я подняла голову.
Перед глазами посинело. Как будто я оказалась изнутри гигантского круглого аквариума. Автостоянка за стеклом, освещаемая закатными солнечными лучами на моих глазах стала приобретать синий оттенок, все помещение прачечной будто заволокло синим туманом. Я собиралась заглянуть в будущее.
Мы сделали это! Радостно подумала я, найдя глазами Накиту, которая стояла спиной ко мне, провожая взглядом Барнабаса с Джошем. Зачем это видение будущего, если Тэмми на самом деле не изменила свою судьбу?
Я подняла руку и схватила свой амулет, с потрясением осознав, что он горячий. Почти обжигающий!
— Накита! — закричала я, и она обернулась. Ее глаза расширились, и я услышала, как она что-то крикнула Барнабасу, вторив свой зов на ментальном уровне.
И затем из ламп полилось темно-синее тягучее нечто. Оно заклубилось вокруг моих ног, как смертоносный газ, и потянуло вниз. Мои колени подогнулись, и я упала, одной рукой схватившись за дверку сушилки. Ладонь обожгло жаром, перед глазами стоял сплошной синий туман. Его концентрация все увеличивалась, в глазах щипало. Внезапно я осознала, что нахожусь не на полу Прачечной, обжигая ладонь об дверку сушилки.
