Я стала настоящим Темным хранителем времени, способной за несколько минут убедить людей расстаться с жизнью.
— У тебя нет души, — внезапно пробормотал Барнабас Наките, шокировав меня своими словами. — Только у земных созданий есть души.
Душа? Я вспомнила последние слова, брошенные Накитой перед уходом Барнабаса. Я повернула голову и увидела, что она замерла на месте, крепко сжав губы и с силой вцепившись в свою сумку, так что побелели пальцы.
— У меня тоже есть, — с вызовом заявила Темный жнец, но при этом выглядя испуганной. — Я чувствую страх, — продолжила она, как будто гордясь этим. — Я творческая личность. Думаю, я даже смогу любить. Я говорю, что тоже является признаком того, что у меня есть душа. Она не такая безупречная, как у Мэдисон, но она есть. И ей не будет покоя, есть мы позволим Тэмми умереть.
Широкими глазами я смотрела на них обоих — взволнованная Накита, выглядевшая так, будто что-то натворила, и хмурый, недовольный Барнабас.
— Так у вас нет души? — спросила я, и Барнабас опустил глаза на свои поношенные кроссовки.
— У ангелов нет, — ответил он горько, почти с ревностью. — Даже у тех, кто пал с Небес.
Мимо пронесся грузовик, подняв ветер, я прижала волосы руками.
— Кто это сказал?
— У меня есть душа, — твердо заявила Накита, но ее уверенность не была такой твердой. — У меня есть частичка души Мэдисон.
Моя? Как у нее могла быть часть моей души?
— И я… я не думаю, что смогу возвратить ее тебе, — проговорила Накита, — Мне очень жаль. — Она почти умоляла, преисполненная страхом и отчаянием, ее глаза наполнились беспокойством. — Это всего лишь частичка, она вселилась в меня вместе с черными крыльями. Если ты хочешь ее забрать, я попрошу, чтобы серафимы попытались вытащить ее. Так даже будет лучше. Ведь одну душу разделить на части…
— Нет! — прервала я ее, и Барнабас исподлобья бросил на меня взгляд. — Нет, — повторила я уже тише. — Пусть она будет у тебя. Только, ты точно уверена? Ведь, я не чувствую что во мне что-то изменилось.
Улыбка Накита излучала блаженство, как будто с нее сняли воз вины.
— Я ее чувствую, — ответила она уверенно. — Я знала, что во мне что-то изменилось после черных крыльев, но я не знала, что это было. Порой это вызывает страдание, но даже тогда мне очень хорошо. — Жнец застенчиво взглянула на меня из-под прикрытых век. — Спасибо.
Я дотронулась до ее руки, чтобы она поняла, что я знаю как для нее это важно.
— Не за что.
Часть моей души теперь связана с Накитой? Вот так новость…
— У тебя не может быть частички души Мэдисон, — презрительно протянул Барнабас.
— Может! — взорвалась Накита — И можешь ты, наконец заткнуться, грязный жнец света! У тебя нет даже этого, так что ты ничего об этом не знаешь!
— Накита, — прервала я ее, но по виду Барнабаса стало ясно, что последняя фраза Темного жнеца попала в цель. Я проследила за его взглядом на дорогу и поняла, что если я не вмешаюсь, то между жнецами начнется что-то посущественнее оскорблений. — Пойдем, — сказала я. — Накита, я рада, что у тебя есть частичка моей души. Это меньшее, что я могу сделать, после того как отдала тебя на растерзание черным крыльям. Храни ее. Пусть она будет твоей.
Я шагнула на дорогу, тепло от асфальта грело ноги. Я слышала, как жнецы следовали за мной, как автомобили проезжали вперед и назад по дороге. Барнабас догнал меня и, когда мы перешли на другую сторону, прошептал:
— Ты правда думаешь, что у нее часть твоей души?
Я пожала плечами.
— Она говорит, что да. Сама я не чувствую что мне чего-то не хватает.
— Тэмми живет на третьем этаже. Я ощущаю ее резонанс. — Накита прошла мимо нас, направляясь к домам. Она прямо таки излучала спокойствие и довольство, явно радуясь тому, что вопрос о ее душе был улажен.
— Барнабас… — начала я, но он прервал меня.
— Я в порядке, — сказал он резко.
— Кто сказал, что у тебя нет души? — спросила я. — Может именно поэтому ты пал с Небес?
Шаг Барнабаса сбился, он с удивлением уставился на меня.
— У меня нет души, — ответил он, но в его голосе проскользнули нотки сомнения. — Мы не были созданы для этого. Мы были созданы, чтобы служить, а не восхищаться творением Господа.
Служить? — подумала я, но решила вернуться к этому позже.
— Но ведь ты пал из-за того, что полюбил кого-то? — спросила я, опустив глаза и смотря себе под ноги, пока мы медленно шли за Накитой. Это был первый раз, когда я осмелилась заговорить о прошлом Барнабаса, и хотя он казался смущенным, я не могла остановить расспросы. — И ведь ты узнал, как драгоценна сама жизнь, а не только душа. Ты же не можешь ценить то, что никогда не имел, разве я не права?
— Н-нет, — запинаясь, начал он, но Накита уже открыла дверь в подъезд и ждала нас. Оттуда повеяло прохладой, но я вздрогнула не от этого. У Барнабаса есть душа, разве нет?
Я шагнула в подъезд за Накитой, отметив взглядом потрепанный коврик и какие-то резиновые полоски, которые, по-видимому раньше были резиновыми ковриками. В воздухе стоял затхлый запах, на полу и на плинтусах лежал толстый слой пыли. На одной стене висели исцарапанные и исписанные почтовые ящики. В каких-то ящиках выглядывали вложенные газеты и рекламные проспекты.
— Наверх? — предложила я, Накита кивнула, а Барнабас все еще находился в размышлениях о своей душе или ее отсутствии.
Кто-то из жильцов слушал громкую музыку, которая все усиливалась, пока мы поднимались. Мы минули второй этаж и стали подниматься выше. Музыка раздавалась с третьего этажа. Какофония барабанов, гитары, вокала, глухие удары басов били по ушам по мере того как мы приближались. Мое любопытство разгорелось, когда я поняла, что этот музыкальный бум раздается из той квартиры, перед которой остановилась Накита. Блок «С3», угловая квартира, третий этаж. Исходя из слышимого, мамы Тэмми дома не было.
Внезапно потеряв всякую уверенность, я вытерла руки о джинсы. Я понятия не имела что сказать, чтобы это не казалось бредом сивой кобылы. Мне было все равно, если меня посчитают сбрендившей идиоткой. Воспоминания о двойной смерти были слишком страшными, чтобы воплотить их в жизнь.
— Ну что? — спросила Накита.
— Я не думаю что это хороший план, — вставил Барнабас, но все же он протянул руку, нажал на дверной звонок и постучал в дверь.
План? Какой план? Нет у меня никакого плана! В панике думала я, когда за дверью загавкала собака, и тонкая полоска света под дверью закрылась собачьими лапами. Из-за двери послышался детский голос, приказавший собаке молчать, а затем под грохот музыки дверь отворилась.
— Да? — спросил Джонни, с трудом оторвавшись от игровой приставки под сопровождение песни «Притворись» группы «Сизерс». Одной ногой он отпихивал небольшую псину назад. Мальчик был все еще одет в школьную форму, и рубашка-поло и черные брюки не совсем уместно смотрелись в неубранной комнате с грязной посудой на журнальном столике.
