— Ты показала Полу правду ангелов-хранителей, — сказал серафим, глядя на меня с невыносимой добротой. — Они радуются, что их мучения наконец-то понятны, и тебе поются похвалы, не зависимо изменится что-то или нет. Пол сделал выбор, на который он был обречен. Он остался светлым.
— Так и есть, — сказал я, и Рон шумно выдохнул с разочарованием.
— Она настроила его против меня! — запротестовал он. — Он мой ученик!
Я вздрогнула, когда ангел резко посмотрел на Рона. Я даже не успела уловить этого движения. Рон тоже испугался. — Ты сам обратил его против себя, когда держал его в страхе и неведении, — сказал серафим. Он повернулся ко мне и озабоченно нахмурил лоб, выглядя при этом еще прекраснее. — Мэдисон, почему ты печальная?
Я не могла смотреть вверх, у меня было чувство, что я стою перед самим Богом. — Я взяла душу Тэмми, — призналась я. — Когда заглянула в будущее.
— Это отвратительно! — почти зашипел Рон, и я не стала противоречить.
Я прищурилась умоляюще глядя на серафима: — Этот кусочек памяти был такой прекрасный. Я не хотела, чтобы черные крылья съели его, и чтоб он исчез навсегда. Я бы отдал его обратно, если могла. Можешь ли ты вернуть его ей? — Только теперь я смогла поймать взгляд ангела, и я потупилась, понимая, что ему это не понравилось. — Вместо этого я дала им часть своей собственной души, и они не поняли разницы, — добавила я увереннее. — Я не могла допустить, чтобы такое счастье исчезло… полностью.
— М-м-м. — Снова гром загрохотал в ясном голубом небе, и солнце поднялось выше. — Ты претендуешь на нее на основании древнего закона, потому что отдала в жертву равную часть своей души. Нет необходимости исправлять это, — сказал он, прикоснувшись к моему плечу, и я почувствовала себя вознесшейся и умиротворенной. — Воспоминания растут и меняются, как и души. Ты забрала память в будущем, а не в настоящем. У нее оно все еще есть. И у нее есть ее жизнь с глубокой скорбью и воспоминаниями слишком красивыми, чтобы забыть — то, что поддерживает нас. Фокус в том… — Серафим помолчал, его губы дернулись в намеке на хитрую улыбку. — … чтоб понять это.
Я была почти в слезах, но Рон был самодоволен, расставив широко ноги и уверенно скрестив руки на груди. — Тогда Пол стал ее ангелом-хранителем, — заявил он. — Если она живет, то она должна иметь своего опекуна. Это хорошо для Пола.
Ангел отпустил мое плечо и засмеялся. Звук вырвался вперед, сотрясая воздух.
— Нет! — он сказал, и прохладный тяжелый от влаги ветерок, непонятно откуда взявшийся здесь в пустыне, коснулся моего лица. — Но да, это хорошо для Пола. Мэдисон показала потерянной душе, как познать радость, и совет Пола дал ей силы бороться за нее. Ее судьба меняется в этот самый момент, и ее душа живет, а не проживает. Она умрет с достоинством и затронет многие души. — Серафим повернулся ко мне, когда я смотрела, округлив глаза. — Вы с Полом преуспели.
— Тамми в порядке? — радостно вскрикнула я. Мы это сделали! Мы сделали это дважды! Неужели они увидели это уже сейчас? Но потом мое настроение потухло. Я вспомнила, что судьба Тамми была не единственной моей проблемой. Подергав за свой амулет, я подумала о своем теле. Когда-то я обещала, что верну амулет, когда найду свое тело. Но сейчас я не хотела этого. Я хотела остаться. Ведь они позволили бы мне остаться, если бы я захотела, верно?
— Тамми в порядке, — сказал серафим, излучая тепло на меня, и от этого я чувствовал себя хорошо, несмотря на то, что прямо сейчас весь мой мир рушился. — Благодаря тебе и Полу. Потому что вы работали вместе.
Рон потерял уверенность в своей позе, став ужасно мрачным. — Пол не преуспел, — сказал он яростно. — Это немыслимо! Светлые и темные работают вместе. Так не пойдет! Я служу столько лет…
— И ты будешь продолжать это делать, — прервал его серафим, красивые босые ноги, ступили на песок, когда он обернулся к Рону. — Ты забудешь то, что сделал Пол и то, что прошло сегодня утром.
Мои глаза округлились, когда он поднял меч Рона над головой и вонзил его глубоко в брусчатку. Земля содрогнулась, и мы с Роном рухнули на землю. Рон вскарабкался на ноги, но я осталась там, где была, чувствуя, как воздух стал влажным надо мной. Над нами образовались густые дождевые облака. Дождь в пустыне — явление редкое, почти как подарок.
Серафим стоял перед нами, ужасный в своей красоте и гневе. — Достань свой меч, чтобы исполнять волю небес, — проговорил он, и Рон с ужасом посмотрел на свой клинок, торчащий из внутреннего дворика, как Экскалибур. — Используй время, пока не найдешь свою храбрость в мыслях, — добавил серафим. — Для меня есть одна последняя задача, прежде чем я покину этот круговорот бытия, и ты мне не нужен для этого, хранитель.
Я понимала, почему Рон уставился так ненавистно, стоя перед своим мечом, как будто это была змея. Если он не достанет его, то его амулет не будет работать на полную силу.
— Он возьмет меч, и его память о том, что сделал Пол в эту ночь, исчезнет, — сказал серафим, приседая, чтобы быть на моем уровне. Это была странная поза для ангела, и мое дыхание перехватило от его близости.
Мои брови поползли вверх в понимании. — И если он оставит его там, у него не будет сил чтоб противостоять нам, — произнесла я, и ангел просиял, протягивая руку и становясь на колени передо мной.
Я посмотрела на него, чувствуя, как мое лицо похолодело. Серафим протянул руку к моему амулету. — Одна последняя вещь, — сказал он, и я отчаянно схватилась за камень.
— Ты хочешь взять мой амулет, — прошептала я, и Рон фыркнул, явно не расстроившись, что я потеряю все.
— Да. — Серафим изящно поднялся, все еще протягивая руку.
— Но я доказала, что судьба может измениться, что умирающую душу можно разжечь, — оправдывалась я, глядя на голую пустыню, как будто мои прошлые поступки были где-то там, как будто я могла найти их и собрать как красивые камни. — Все вместе, светлые и темные. Мы спасли душу Тамми и ее жизнь. Я знаю, что я когда-то сказала, что оставлю это, как только найду свое тело, но я увидела, что случается с теми, кто получает ангелов-хранителей, но не могут разжечь свои души сами по себе, и это ужасно.
— Согласен, — сказал серафим. — Песни ангелов-хранителей звучали сильно сокрушительно из-за этого на небесах.
— Но убивать человека, чтобы спасти его душу, — взмолилась я, — это тоже ужасно.
— Согласен, — снова сказал серафим, слегка нетерпеливым тоном со все еще протянутой рукой. — Твой амулет, пожалуйста. Мне пора уходить.
— Отдай его, Мэдисон, или он заберет его сам, — самодовольно ухмыльнулся Рон, и моя рука потянулась вверх, чтобы снять шнурок с шеи через голову. Мне хотелось плакать, когда я почувствовала, что амулет покинул меня, ощущая, что связь между нами растягивается, но все еще держится. — Мы с Полом, — промямлила я, когда серафим взял его в руки, скрывая от меня в ладонях. — Мы изменили ситуацию. Я могу понять, почему нужно все забыть мне, но не заставляйте забывать его.
