Его пальцы сжались на моем костыле.
— Почему ты всегда злишься на меня?
Я посмотрела на него, чувствуя боль во всем теле, разочарованная тем, что не могла остановить издевательства над Вайноной, и смущенная, что эльф стал свидетелем моей слабости и вспышки ярости.
— Тебе выкатить сокращенный список или полный?
— Я устал от этого, — неожиданно спокойно ответил Трент, но кончики его ушей были красными и движение, чтобы поставить костыль в угол, было слишком быстрым. — Еще со времен лагеря, ты придираешься ко мне и моим идеям.
Придираюсь к нему?
— Это ты действуешь мне на нервы, — заявила я, мое сердце дико колотилось. — Мне начать с сегодняшнего дня и идти назад? Ты ударил меня чарами боли…
— Ты же сама бросилась под них. Я уже попросил прощения за это, — перебил Трент, его зеленые глаза прищурились.
— Ты посадил меня в клетку. Заставил бороться за свою жизнь на крысиных боях!
Трент резко ударил по кнопке на панели, и лифт рывком остановился. В отдалении зазвучал слабый звонок.
— Твоя жизнь никогда не была в опасности, и за это я тоже извинился, — в его глазах вспыхнула злость, и чему-то во мне это нравилось.
— Ты охотился на меня, как на животное! — продолжила я, его гнев распалял мой собственный.
Пахнущий озоном и ветками деревьев Трент склонился надо мной. Его руки легли на ручки кресла и пиджак распахнулся, показывая красивую талию.
— Ты копалась в моем столе, — ответил он резко. — Ты украла то, что могло зарыть меня и весь мой вид в землю. Считаешь, я должен был это проигнорировать? Сейчас я не стал бы охотиться на тебя.
Коляска задрожала, когда он выпрямился и снова отошел. Встав у стены, он подбоченился и напряженно замер.
Прекрасно. Этот пункт я могу вычеркнуть из списка «Почему меня бесит Трент». Но в нем было еще много пунктов, которые раздражали меня.
— Ты убиваешь людей, — сказала я, признаваясь в том, что действительно меня беспокоит. — Постоянно. Ненавижу это.
— А ты нет, — его тон был полон сарказма, раздражая меня. Трент повернулся лицом ко мне: — Когда-нибудь ты поблагодаришь меня за это особое умение. Я не горжусь данной способностью, но я рад ей. И ты жива благодаря ей. Я не прошу благодарности, просто перестань «кидать в меня камни» за то, что я делаю и поступаю так, как у самой тебя храбрости не хватает.
О. Мой. Бог. Он считает способность убивать людей искусством?
— Ты убиваешь своих собственных товарищей! — закричала я, мой желудок сжался, когда я наклонилась вперед в кресле и дико зажестикулировала. — Джонатан почти вырастил тебя! А ты натравил на него свору собак как на какого-то ушлого вора! Айви и Дженкс тоже убивают, но никогда тех, кто им доверяет!
— Джонатан не мертв.
Как будто закончив разговор, Трент нажал на кнопку, заставив лифт снова двигаться. Шокированная, я рванулась из кресла и снова нажала кнопку остановки. Машина качнулась и остановилась, и Трент отступил от меня, напряженно застыв. Мой сердце колотилось.
— Он… он не мертв? — с запинкой спросила я, вспоминая ужасающий крик на закате — от этого пугающего звука даже лошадь подо мной загарцевала. Лошадь знала, что это был за звук. Я тоже.
Глаза Трента метнулись ко мне.
— Я же сказал, он не умер. Я никогда не лгал тебе. Ну может однажды. За это мне тоже надо извиниться?
Ошеломленная, я потянулась к креслу и скользнула в него.
— Где он? В отпуске?
Трент, казалось, расслабился — напряжение в его плечах ослабло, когда я осторожно подняла ногу, с болью поставив ее на подставку.
— Он в псарне. Буквально.
Я покосилась на него, и Трент пожал плечами. На его губах играла слабая улыбка, когда он закрепил мой костыль на спинке кресла.
— Я попросил Квена превратить его в собаку в самый последний момент. Его покусали из-за неразберихи, но он выжил — как я и хотел. Я бы сам это сделал, но ты брезглива, а заставить тебя понять свое положение было гораздо важнее, чем заставить Джонатана понять свое.
— Ты и со мной собирался так поступить? Превратить в собаку? Посадить в свою псарню, пока я не научусь сидеть и лежать по твоей команде? — воскликнула я, покраснев: я вспомнила собак, поющих о моей крови, когда я бежала, потом тех же собак, прыгающих на забор, чтобы достать меня, и потом, когда я стояла перед ними и видела, как они пресмыкаются.
Трент разблокировал кресло и слегка сдвинул его.
— Он пытался убить тебя, используя мою магию, — сказал он, не отвечая мне. — Я не мог простить этого. Я обращу его обратно, когда его характер улучшится. Хотя собакой он мне нравится больше. Он один из лучших моих ищеек.
Ошеломленная, я села в кресле прямее и попыталась разобраться в услышанном. Джонатан жив? Не знаю, почему для меня это важно, но это так. Трент все еще был убийцей и ублюдком, но что-то, казалось, изменилось.
— Не знаю, то ли я чертовски впечатлена, то ли чувствую отвращение.
— Как я и сказал, — сказал Трент, нажимая кнопку, чтобы заставить лифт двигаться. — Всегда злишься на меня.
Я молчала, чувствуя его присутствие за спиной; вспомнила опасный требовательный тон его голоса, когда он решил, что Вайнона пытается навредить мне. Он искал меня. Нашел, когда другие не смогли. Это тоже важно.
— Я бы хотел, чтобы твое отношение изменилось, — сказал Трент, его тон был сдержанным, будто он говорил с собой. — Мне нравится с тобой работать. И с Дженксом. Даже если мое суждение требует некоторого переосмысления. Все, с кем я работаю, такие чертовски вежливые.
Этот мужчина прошел долгий путь от самоуверенного бизнесмена, предложившего мне работу, от которой я не могла, но была вынуждена отказаться два года назад. Я больше не знала, что и думать. Аромат вина и корицы проливался на мое плечо, становясь сильнее, напоминая мне о трех днях, которые мы провели в машине, страстном поцелуе, его руках вокруг меня двадцать четыре часа назад.
Двери начали открываться, и я почувствовала мгновение паники. За лифтом был белый коридор; Квен с Дженксом обернулись, чтобы видеть нас. Еще за лифтом Трента ждала его маска. Он уже надел ее. Я почувствовала, как застыла его фигура — его руки на кресле расслабились, яркие эмоции, которые я видела в нем минуту назад, уже были скрыты.
Сердце заколотилось, я потянулась и нажала на кнопку, чтобы закрыть дверь. Дженкс взлетел с плеча Квена в злобном стрекоте крыльев, а потом двери закрылись и мы снова остались одни. Меня трясло, и я с трудом передвинула кресло, чтобы видеть Трента.
— Что ты хотел сказать мне? — спросила я, с колотящимся в груди сердцем вглядываясь в его лицо. Но Трент уже скрылся за своей маской, и я почувствовала разочарование от того, что он не открылся мне.
