Фельдшер положила какие-то таблетки в мою руку и сжала ее.
– Амулеты боли не работают. Найдите немного воды и выпейте их. У вас есть четыре часа, чтобы извлечь пулю и зашить рану, или медикам придется вскрыть ее, извлечь пулю, тогда шрам будет уродливым. Понятно?
– Понятно, – прошептала я, когда она схватила свою сумку, закрыла ее и пошла, чтобы обработать чей-то порезанный палец. Я открыла руку и посмотрела на небольшие пилюли. Предположив, что это было лучше, чем ничего, и я взяла стакан воды у Трента, который он взял в баре.
– Спасибо, – сказала я, слова исказились, когда я положила таблетки на язык. – Знаешь, многим людям нужен медицинский вертолет больше, чем мне. – Боже, на вкус они были ужасны, и я поглотила их и поморщилась.
– Я уверен, что многим, – сказал Трент, когда поцеловал меня в лоб.
– Тинки любит утку, – пожаловался Дженкс. – Вы ведь не собираетесь сеять свою пыльцу прямо здесь, не так ли? Отнеси меня к Эддену. Он теплый.
Эдден застрял посреди зала, и мне не нравилось то, как он продолжал оглядываться назад на меня, а также оттенок красного, который принимала его шея. Оборотни начинали уходить, и крылья Дженкса щекотали мою шею, когда мы поняли, что все они шли в одном направлении и через мгновение падали на тротуар, перекидываясь.
– Что происходит? – спросила я.
Дженкс сыпал тонкой, разочарованной пыльцой, и Трент заволновался, его выражение лица стало осторожным, когда мы наблюдали, как еще три Вера побежали по улице.
– Э... Я скоро вернусь, – сказал он, когда Дженкс начал странно хныкать, Трент качнулся на пятках прежде, чем зашагать к Эддену. Этаж был пустым… и это раздражало меня еще больше чем, если бы он был переполнен.
– Меня не волнует, если это сам дьявол, они были зажаты, ты принесешь свою задницу туда сейчас же и остановишь все! – прокричал Эдден.
Крылья Дженкса жужжали, самый голый намек серебра летел с него вниз.
– Ты просто собираешься здесь сидеть?
Моя нога была перевязана, и я отпустила ее с табурета, сжав зубы, когда попыталась не использовать мышцы ноги вообще. Мой живот сжался, и чуть не выплюнула те дурацкие таблетки. Я закачалась, опираясь на столешницу, когда пошла, цепляясь на каждые перила и каждый стул.
– Вперед, Рейч! – убеждал Дженкс. – Мы почти пришли!
Я мучительно хромала вперед, каждый шаг причинял боль. Трент заметил меня, его выражение лица стало раздраженным, и он обхватил меня за талию, чтобы поддержать, когда я сделала последние несколько шагов, чтобы облокотиться на декоративный приставной стол.
– Как дела? – спросила я.
Явно расстроенный Эдден указал на еще пять мужчин, и они двинулись всей толпой. Шесть свободных Веров толкались вокруг них, идя по улице в том же самом направлении.
– Рейчел, мне жаль, – сказал капитан. – Иди на крышу и жди вертолет Трента. Я должен идти. На Фонтан Сквер толпа, и без магии мы не можем остановить ее.
– Это в половине квартала отсюда, – сказал Дженкс, и мой взгляд метнулся к двери и новой ночи.
– Именно поэтому. Ты должна пойти в крышу, пока Трент не сможет увести тебя.
Увести меня?
Подозрительно я положила руку на руку Эддена и остановила его.
– Почему?
– Уведи ее! – воскликнул Эдден, его взгляд уткнулся в Трента, когда он убирал мои пальцы.
Трент взял меня сильнее, когда начал тянуть меня к лифтам.
– Давай уйдем, Рейчел, – сказал он, но его беспокойство опрокинуло все мои предупреждающие флажки, и я уперлась… если можно так выразиться.
– Трент, что ты не хочешь, чтобы я видела?
Выражение лица Эддена стало почти испуганным, и я недоверчиво прищурилась на Трента, когда он успокоил меня фразой:
– Ты ничего не сможешь сделать.
Я ничего не смогу сделать с чем?
Крылья Дженкса затрепетали, и он потянул меня за ухо.
– Рейч, они поймали демона на площади. Сломаны мои крылья, но не уши.
– Дженкс! – воскликнул Эдден, и Трент тоже вздрогнул.
– На площади? – Я посмотрела на дверь, вспоминая Веров, идущих тем путем. Паника прошла через меня от мыслей о том, что могли сделать люди, или кто угодно, если бы они нашли демона, неспособного творить магию. Боже моя. Ал.
– Пора идти, Дженкс, – проворчал Трент.
– Ты сказал, что она ничего не могла с этим сделать! – прокричал Дженкс, и у меня разболелось ухо. – Ну, она не мертва, не так ли?
– И я хочу, чтобы она такой и осталась! – поспорил Трент.
Я оттолкнулась от стола, говоря себе, что моя нога теперь не болела так сильно, когда я проглотила те таблетки.
– Это Ал? – спросила я, и Трент недовольно пожал плечами. – Ты не знаешь!
Эдден положил мне руку на плечо, и я не обратила на него внимание.
– Ты не думала, что это произойдет, не так ли? – сказал он, карие глаза были печальными, когда он смотрел мимо Трента на темную улицу. – Демоны охотились на людей и Внутриземельцев тысячелетиями, и теперь, когда они беспомощны, чего ты ожидала? Того, что мы прижмем их к груди и сделаем какао?
– Чего-то немного лучшего, чем это. – Сжав зубы, я двинулась мимо Трента к двери. Это было всего полквартала. Я могла услышать шум отсюда.
– Черт побери, Дженкс! – чертыхнулся Трент. – Это было именно то, чего я пытался избежать.
– Рейчел! – прокричал Эдден. – Ты не в форме…
Я сделала шаг вниз, боль заставила мои глаза широко распахнуться. Затаив дыхание, я прислонилась к перилам лестницы. Да поможет мне Бог, мне нужно было пройти еще две ступеньки.
– Я просто порвала задницу, чтобы оставить их в действительности. Я не собираюсь позволять толпе убить их! Теперь или помоги мне добраться туда или прочь с дороги!
Оба мужчины молчали, когда с сожалением смотрели на меня.
– Хорошо? – отрезала я, боль делала мои слова острее, чем я хотела. – Насколько серьезно там, или это все делалось для удобства?
– Это несправедливо, – сказал Трент, а затем я ахнула, когда он взял меня на руки.
– Трент! Опусти меня! – прокричала я. – Ты – сын ублюдка, поставь меня!
Но Дженкс рассмеялся.
– Расслабься, Рейч. Посмотри на его уши. Он несет тебя на площадь.
– Правда? – Быстро моргнув, я обхватила Трента за шею, чтобы распределила мой вес более равномерно. Конечно же, уши Трента были красными от раздражения, и его челюсти были сжаты. – Я знала, что люблю тебя, – сказала я, почти плача. – О, Боже. Спасибо.
Взгляд Трента был направлен на дверь, когда Эдден отступил, расстроенный поражением.
