– Именно, – сказал он, слова сочились презрением и ненавистью. – Любовь превратила тебя в инструмент, Рейчел, и как инструмент, тебя забудут и отвергнут, когда работа будет сделана.
– Я не инструмент, – холодно прошептала я, но мысль, что Трент скоро вспомнит, что его место среди его людей, и это в большой степени перевесит меня. Квен был прав. Я была этапом, несерьезным развлечением.
– Ты слепа, Рейчел, даже когда ты – часть этого. – Ал указал на меня, его гнев шел от глубокой раны. – Эльфы просят слишком многого. Они приносят только разрушение. Такова их суть. Они всегда были таким, даже когда мы пытались уничтожить их. И это убьет тебя.
– Но ты любил Кери, – взмолилась я, и Трент заворчал, будто только теперь узнав об этом.
Указывая пальцем, Ал медленно опустился, глубина его ненависти охладила меня.
– Именно так, – горько сказал он, оглядывая пустую комнату. – Ты начинаешь понимать?
– Ты не можешь возлагать ответственность за это на Кери, – сказала я, новый страх заскользил через меня. Он любил ее, любил настолько, что достаточно нарушил правила и освободил ее от рабства таким способом, чтобы я могла спасти ей жизнь. С того мгновения мир изменился, Трент использовал ее, чтобы удержать свой вид от вымирания. Любовь свела мои цели с его, и я нашла образец ДНК без проклятия, таким образом, ребенок Кери оказался свободен от проклятия. И теперь, поддержанные простым намеком на успех, эльфы начали устранять всех более влиятельных существ, чем они. Возможно, Ал был прав.
Испуганно, я наблюдала, как он убрал последнюю из вещей на каминной доске в сумку, будто Санта наоборот. Его толстые пальцы колебались у мистера Рыбы, затем он сжал их, оставив бокал для бренди там, где тот стоял.
– Куда все ушли? – испуганно спросила я.
Ал посмотрел на Трента, затем на Биса, сидящего на стуле Кери, он колебался.
– Куда угодно, куда захотели, – сказал он, махнув Бису, чтобы тот передвинулся на плечо Трента.
Куда угодно?
Мои мысли вернулись к пустому состоянию Дилланса, а затем к радостным фамилиарам в торговом центре. Он сказал, что это был крик радости...
– О, твои эльфийские собратья совершили большую ошибку, – сказал Ал Тренту, когда стул Кери захватил черный туман и сжал до размера моей руки. – И мы используем ее в полной мере, чтобы стереть их с лица земли раз и навсегда, – сказал он, используя обе руки, чтобы переместить маленький, но явно тяжелый стул в сумку. – Месть – хитрый зверь. Ее когти обоюдоострые. Я не возражаю против еще нескольких шрамов. Они будут не заметны среди остальных.
Трент побледнел.
– Проклятие, которое напало на тебя... – шептал он, а затем коснулся сланцевого стола, когда стал терять равновесие. – Да поможет нам Богиня, – испуганно прошептал он. – Это то, что я чувствовал. Это было требование сломать проклятие.
– Что сделать с проклятием? – сказала я, чувствуя, будто стояла на грани пропасти.
Ал закрыл сумку и с легкостью поднял ее.
– Не точно сломать его, но когда они изменили его, чтобы вынудить поверхностных демонов появиться в реальности, они создали лазейку. – Он повернулся к своему огню и взял кочергу, стряхивая с нее пепел. – Теперь я ухожу. Можешь забрать гобелен. Так или иначе, он мне никогда не нравился.
Мое сердце заколотилось.
– Ал, подожди! – позвала я, но со щипком в моих мыслях, он исчез в завитке черного, испорченного безвременья.
Бис подвигал крыльями, и комната резко показались более холодной. Я повернулась к Тренту на его мягкое шарканье ног. Он опустился на треногий табурет Ала, ставя локоть на стол и опуская голову на руку, когда его большой палец прошелся по крошечной царапине на поверхности. Я видела Ала в таком состоянии несколько раз. Ненависть между эльфами и демонами шла намного глубже, чем я думала.
– Трент? Что произошло?
Он поднял голову, намек страха перед неизвестным читался в его взгляде.
– Это, должно быть, сделал дьюар, дружно работающий с хорошей частью анклава, – сказал он, а затем сфокусировался на мне. – Это то, что ты почувствовала в комнате для заклинаний своей мамы. Чары развязывания признали тебя демоном, и когда оно не смогло найти проклятие, удерживающее тебя в безвременье, оно просто продолжило пытаться взять у тебя что-то, что угодно. Демоны выяснили, что происходит, и теперь они свободны.
У меня отвисла челюсть. Свободны? Как в реальности?
Внезапно я поняла… весь беспорядок. Лэндон совершил огромную ошибку. Он освободил поверхностных демонов, чтобы избавиться от немертвых, но как только те выйдут на солнце, а я уверена, что они так и сделают, тогда демоны заменят их в качестве создателей правил и нарушителей, а не эльфы.
Морщась, я потянулась к мистеру Рыбе. Я не думала, что Ал вернется.
– Мы должны идти, – сказала я, нагибаясь, чтобы взять мою сумку. Здесь не было ничего. Все, что что-то значило, было забрано и уложено в тот небольшой саквояж.
– Цинциннати? Бис расправил свои крылья в ожидании. – Но вы, как предполагается, мертвы.
Трент мягко взял хныкающий гобелен.
– Теперь это не имеет значения.
Нет, это не имело значения. И я не собиралась помогать Лэндону спасать мир. Он сделал свой выбор, и это не моя ответственность.
Но когда я почувствовала, как аура Биса накрыла нас, у меня появилось плохое предчувствие, что мне все-таки придется это делать.
Глава 15
Шпиль был темным разрезом против нижней стороны облаков, красных от отраженного света Низин. Случайный свет уличного фонаря, проходящий через неподвижные деревья, создавал выступы и тени на кладбище. У заднего крыльца не было никакого дружественного свечения. Вообще не было никакого заднего крыльца, и я аккуратно несла мистера Рыбу, медленно шагая через влажную, некошеную траву, и степень повреждения становилась очевидной.
Трент придержал меня, когда я переступила через низкую каменную стену, отделяющую сад от кладбища. Его рука была теплой на моем локте, и я наклонилась к нему, пытаясь сказать ему моим прикосновением, что я не верила в то, что сказал Ал. Он не использует меня, подумала я, но мерзкая часть меня добавила, Этого, возможно, не произошло бы, если бы ты ушла от него шесть месяцев назад. Я притормозила, отделяясь от него, когда боль от того, что стало с моей церковью, сдавила сердце.
Отвратительный, кислый запах шел от вещей, которые не сгорели. Кухня и задняя гостиная были разрушены; только сломанные кусочки, которые не сгорели, остались, показывая, что на их месте когда-то что-то было. Это, вероятно, были плита и холодильник, просматривающиеся через то, что осталось от крыши, их части валялись на изначальном полу и заполняли подвальное помещение. Водосточный желоб был самой распознаваемой вещью, хотя и был искривлен жаром.
