– Ты б хоть простыней прикрыл. Смотреть срамно.
– Точно. Сейчас я его одену.
– Вообще-то я тебя имела в виду. А барина не тронь, я его щас отогревать буду, – облизнулась Дуняшка.
– Кыш отсюда! – шикнул на тетку гигант. – И прибраться потом не забудь. Мы там, у проруби, наследили.
Дуняшка шмыгнула в парную.
– А тебя мы сейчас лечить будем, – повернулся Дифи к Арчибальду.
– Давай его сюда, тут тепло, – предложила из-за двери Дуняшка.
Арчи сграбастал флягу и пополз к выходу.
– Ну ты герой, – восхитился Дифинбахий, отнимая емкость у друга. – Сам погибай, но поллитра не бросай! Сначала на лавку ложись. Я тебя разогрею. Бабы в этом деле ничего не понимают.
Арчи по-пластунски рванул к выходу с такой скоростью, что если бы не магия друга, он бы ушел.
– Да ты меня неправильно понял, – добродушно прогудел гигант. – Я ж тебя растирать буду.
Арчи, уже бодавший головой дверь, облегченно вздохнул и пополз обратно.
Жесткие ладони Дифинбахия быстро восстановили кровообращение.
– А теперь садись за стол, родимый, изнутри согреваться будем. – Дифи наполнил литровые глиняные кружки ядреным деревенским первачом.
Арчи был в таком состоянии, что возражать, при всем желании, не мог. Глухо стукнули кружки.
– Хороша-а-а… – Деревенский колдун погладил себя по груди.
– Да-а-а, – согласился Арчибальд, запуская руку в капусту.
– А вот это ты зря-а-а… после первой у нас не закусывают, – прохрумтел огурчиком Дифинбахий, сообразил, что делает, похлопал глазами и закручинился: – Надо ж, как городская жизнь на меня дурно влияет. Еще чуток, и вместо нормальных напитков эльфийские вина потреблять начну. Ой, мама, что папа скажет? Позор-то какой!
23
Дуняшка попарилась от души. Давно ей не было так хорошо. Действительно, все как дома. Деревянные полы, снег за дверью, пьяные голоса за стеной, рассуждающие о бабах… Идиллия!.. Сейчас приберусь, подумала девица, и тут до нее дошло, что она не дома, а за стеной ее любимый барин рассуждает о каких-то бабах!!! Дуняшка напрягла слух.
– Дифи, но нареченную надо же проверить на верность?
– Надо, – согласился Дифинбахий.
– Во-о-от… сейчас пойду… лично… к Банни и проверю!
– Как?
Что-то забулькало, стукнулись кружки.
– Элементарно. Переоденусь, чтоб не узнала, и начну шуры-муры крутить. Если поддастся – все! Не нужна нам такая жена!
– А если нет?
– Тогда нужна.
– Гениально! – восхитился Дифинбахий. – Одеваемся.
– А ты куда?
– Вместе проверять пойдем! Давай на посошок, и двинули.
– Я вам сейчас двину… – прошипела взбешенная Дуняшка.
На этот раз ей ускоритель не потребовался. Она мгновенно замела следы у озера, со злости слегка переборщив с морозом, прибрала в парной, вихрем пронеслась к своей одежде и, уже полностью одетая, с шайкой наперевес ринулась бороться за свое счастье. От неминуемой расправы друзей спасли голоса в «монашеской» келье Даромира. Вляпались, сообразила она, но прежде чем действовать, хватило ума прислушаться. За дверью скрипнула лавка.
– Не волнуйтесь, учитель, – мягко журчал голос Даромира. – Чуть-чуть передохнем, а потом старым испытанным методом…
– Дифи, атас! – дернула племянника за простыню Дуняшка.
– Что такое? – встрепенулся тот.
– Даромир приперся. А с ним еще какой-то старикан. Что делать будем?
– Прятаться, – изрек Арчи, плюхаясь физиономией в бочонок с капустой. – А я вас уже не вижу, – радостно сообщил он оттуда.
– Вот теперь точно вляпались, – схватилась за голову Дуняшка. – Барин совсем окосел.
– Спокойно. – Дифинбахий приподнялся, качнулся, схватился за стол, тряхнул головой, отгоняя пьяный угар. – Тащим его к бассейну.
– Зачем?
– Помнишь фонтан, который барину отгрохали около его особняка в Заболотной Пустоши? С писающими девочками?
– Ну?
– Сейчас так же сделаем. Под статуи замаскируемся. Может, не заметят? Девочка у нас есть…. – Племянник мутными глазами уставился на Дуняшку.
– Что?!! – разъярилась Дуняшка. – Чтоб я тут безобразие изображала? А Арчи куда денем? А тебя?
– Ща…
Гигант перекинул друга через плечо, перенес его к бассейну и усадил на край.
– Давай я буду рыбкой, – промычал Арчи, пытаясь плюхнуться в воду.
– Нет, так мы его не удержим, – сообразил Дифи и, придав другу позу роденовского «Мыслителя», о котором не имел и понятия, шарахнул по нему магией.
Граф Арлийский тут же покрылся гипсовой коркой.
– Думаешь, он без воздуха долго просидит? – задумалась Дуняшка.
– Минут десять и на кой фиг он ему будет нужен? – успокоил ее Дифинбахий.
– Я тебе щас…
– Понял. – Колдун проковырял пару дырочек в гипсовом носу. – По моему, у него ноздри поменьше были.
– Это у тебя пальцы толстые, дурак! – совсем расстроилась Дуняшка.
– Зато дышать легко будет, – успокоил ее гигант. – Теперь займемся тобой.
Дифи явно посетила муза, и он вдохновлено начал ваять. Дуняшка тоже покрылась гипсовой коркой. Она изображала девицу, склонившуюся над каменной розой, торчащей из бассейна, и поливавшей ее водой из кувшин, в который превратилась шайка. Он попытался пальцем попасть ей в нос, но попал не туда, за что и был жестоко искусан.
– Уйди, придурок, без тебя сделала. Займись лучше собой.
– А мне-то во что превратиться?
Гипсовая корка вокруг рта Арчи треснула.
– Изобрази жабу. Как Одуван мечтал. Чтоб вода изо рта в бассейн бе-э-э…
– Отстань, – простонал гигант, – я в жаб превращаться не умею.
– Тогда в писающего мальчика, – хихикнула Дуняшка. – И простыночку для натуральности скинь.
Возможно, Дифи и не пошел бы на поводу у вредной тетки, но время поджимало. Голос ректора раздавался совсем рядом. Гигант застыл в соответствующей позе. Гипсовые щеки Дуняшки стремительно покраснели. Кувшин в ее руках задрожал от с трудом сдерживаемого смеха. Арчи тоже начало пробирать. Его гипсовые веки широко раскрылись, и он хоть и был никакой, но статую оценил по достоинству. А достоинство у нее было – ого-го!
В предбанник вошел Даромир. Бережно поддерживая под локоток абсолютно никакого Альбуцина.
