— Я очень ценю твою заботу, но уверяю тебя, ни о какой удаче тут не может быть и речи. Почему тебе кажется, что я не умею плавать?
— Потому что ты всегда нервничала рядом с водой. Говорила, что так и не научилась плавать, да и не хочешь этого делать. Любой ценой избегала вечеринок у бассейна, а когда мне удавалось вытащить тебя на яхту, ты постоянно глотала таблетки от укачивания.
— У нас есть яхта?
— Я сейчас не об этом. Мне не хочется, чтобы ты глупо рисковала.
Виктория замешкалась, не зная, что сказать. Разве могло то, что рассказал Уэйд, быть правдой? Либо он чего-то не понял, либо она и впрямь лгала… а он еще и утверждает, что это было для нее в порядке вещей до аварии.
— Я возвращаюсь в дом, — произнесла Виктория, внезапно ощутив себя очень неловко.
Прежде чем Уэйд сумел ее остановить, она сбежала по ступенькам, нырнула и поплыла под водопадом. Он бросился следом, однако не успел — когда он ее догнал, она уже выходила из бассейна.
— Виктория, подожди! — крикнул он.
Но она не остановилась. Ей хотелось побыть одной и подумать. Что между ними произошло? Она не понимала, как могла раньше систематически врать мужу — тем более о чем-то таком незначительном, как умение плавать. Войдя в дом через заднюю дверь, Виктория прошла через холл и нажала кнопку вызова лифта.
— Виктория, послушай меня, — раздался голос Уэйда.
— Зачем? Чтобы ты еще раз обвинил меня во лжи? — Она гневно посмотрела на мужа. — Ты не хочешь дать мне шанс, хотя очевидно, что-то между нами не так. Я почувствовала это с самого первого дня, как вернулась из больницы. Если не скажешь, что случилось, я не смогу ничего исправить. — Лифт не приезжал, и Виктория нетерпеливо нажала на кнопку еще раз. — Если все было так, как ты утверждаешь, то зачем вообще что-то исправлять? Муж и жена вообще-то обычно любят друг друга. Но я не чувствую любви с твоей стороны, Уэйд. Только небольшие проблески симпатии.
Дверь наконец открылась, и Виктория вошла в лифт. К ее глубокому сожалению, Уэйд последовал за ней.
— Я не останусь в этом доме, если ты не хочешь меня видеть. Дай мне пару дней, чтобы все уладить, и я больше не буду надоедать.
— Виктория, ты не можешь уйти.
Ответом Уэйду был очередной гневный взгляд.
— Не говори мне, что я могу и чего не могу. Не считая потери памяти, я абсолютно здорова. Ты больше не должен мне ничего. Тебе не нужно на меня смотреть и выслушивать мою ложь.
Уэйд попытался что-то возразить, но она вытянула руку, показывая, что не желает ничего слышать. Двери лифта открылись, и Виктория пошла в свою комнату. Впервые за все время пребывания здесь после аварии она заперла дверь. Уэйд стучал, но ответом ему было лишь «Уходи».
Прошел уже почти месяц со дня аварии. Странно, что к Виктории не возвращается память. Уэйд не мог не замечать, что она неравнодушна к нему, и признавал, что и сам хочет ее. Но, не зная ничего о прошлом, она остерегалась, а он не знал, стоит ли рассказывать ей всю правду. Может, достаточно сказать, что они были на грани развода? Тогда можно исправить накопившиеся проблемы и вновь стать парой. Но Уэйд понимал, что рискует: ведь когда-нибудь к Виктории вернется память, и она вспомнит о контракте. Что тогда? У нее будут развязаны руки в суде. Странно, почему вообще ему хочется стать ее настоящим мужем: никогда раньше он не наблюдал подобной привязанности. И понятно: вспомнив все, она снова станет заносчивой и высокомерной, какой была прежде.
А что, если рассказать ей правду, включая контракт? Может, она успокоится? Поймет, что за отношения их связывали? Возможно, это даже поможет ей что-то вспомнить. Но, с другой стороны, как знать, не испугается ли она. Однако, как бы там ни было, Уэйд отдавал себе отчет в том, что попросту устал от постоянных недомолвок, взаимного притяжения и необходимости сдерживать себя. Когда-нибудь он не сумеет сделать шаг назад. Виктория, зная правду, сумеет принять решение, основанное на полных фактах. Сейчас она думает, что муж ее разлюбил, хотя на самом деле он, начав видеть ее другими глазами, сделал первый шаг к тому, чтобы ее полюбить…
Ужин был каким-то скомканным, несмотря на то что блюда подавались восхитительные: филе-миньон, ризотто с белыми трюфелями и итальянский салат эскариоль с анчоусами и калабрийским чили. Они пили чудесное красное вино, но даже оно не помогало смягчить напряжение. Прежде Уэйд ощущал уют маленькой новой комнатки на двоих, теперь же не знал, куда себя деть. По всей видимости, Виктория чувствовала примерно то же самое. Оба молчали. Но наконец он решился нарушить тягостную тишину.
— Виктория, люди женятся по разным причинам, не только по любви.
— Ты что, имеешь в виду, что наш брак был заключен по расчету? Или… или я забеременела?
— Нет, ничего такого. Просто перестань об этом думать. Что было, то прошло. Мы можем начать жизнь с чистого листа?
— Как я могу это сделать, ведь пока для меня вся предыдущая жизнь — такой же чистый лист!
Вновь воцарилось молчание. Наконец Уэйд встал.
— Пойдем, — произнес он. — Пошли со мной.
Они прошли до лифта и вошли внутрь. Уэйд нажал на кнопку второго этажа, но, выйдя, направился к своей комнате, пройдя мимо спальни Виктории. Открыв дверь, он жестом пригласил гостью присесть. Она выбрала кресло у камина, Уэйд сел напротив.
— Я согласен, что несправедливо скрывать от тебя прошлое, — начал он. — Ты имеешь право знать и потом принимать собственные решения относительно того, уходить тебе или оставаться. Я не стану пытаться тебя остановить.
— Почему тогда мне порой кажется, что ты меня ненавидишь?
Уэйд стиснул зубы.
— Это не так, Виктория.
— А мне кажется, так. Иногда ты ведешь себя так, точно хочешь меня — я чувствую, я не могу ошибаться. Но потом ты меня отталкиваешь, точно это плохая идея. Не знаю, что такого ужасного я натворила. Ты говоришь, я лгала тебе — о чем? Как я могу начать исправляться, если ты даже не рассказываешь мне о моих ошибках? Мне нужно знать, Уэйд. Например, насчет воды. Зачем мне было врать о чем-нибудь столь незначительном? Что могло меня к этому подтолкнуть?
Виктория посмотрела в глаза Уэйда — в их янтарной глубине, казалось, посверкивают золотые искорки. Он вздохнул и произнес:
— Это непросто понять, Виктория. До тех пор, пока не вернется твоя память, понять мотивы твоих прежних поступков ты вряд ли сможешь.
— Это несправедливо, — возразила она. — Ты постоянно упрекаешь меня в чем-то, за что я не могу извиниться. Не могу все исправить, потому что понятия не имею, что такого я наделала. Я хочу знать, что случилось между нами. — С этими словами Виктория пристально посмотрела на Уэйда, не давая ему отводить глаза. — Я хочу знать правду. С того самого дня, когда я проснулась в больнице, я вижу в твоих глазах сочувствие и иногда возбуждение, но ты его стараешься скрывать. Но мне нужно от тебя другое: знать, почему я здесь. Мы и вправду женаты?
