Я чуть не застонала.
— Вы не так поняли! Господин Дрейкорн посмеется над вашими словами.
Баронесса равнодушно пожала плечами и покрутила чашку в руке, словно желая увидеть в тягучей гуще мое будущее. Судя по сладкой улыбке баронессы, было оно неприглядным.
— Я допускаю, что твой хозяин не захочет меня слушать. Он бывает упрям без меры: взять эту историю с незримым покровителем. Порой Дрейкорн ведет себя странно. Не понимает, что пойдет ему на пользу. Поступим так: ты исчезнешь сама и как можно скорее. Не желаю видеть тебя подле Джаспера. Откажешься — и я обращусь к вигилантам из полиции Метрополии. Неблагонадежность — серьезное обвинение. Подумай об отце и друзьях из общины. Им тоже придется предстать перед экзекуторами.
Баронесса резким движением, не глядя, поставила чашку на стол. Тяжелое фарфоровое дно опустилось на голову змейки, корчащейся на скатерти. Раздался неприятный хруст, кончик хвоста дернулся, судорожно выпрямился и замер.
Баронесса досадливо цокнула языком:
— Пропал браслет. Какая жалость — он обошелся в две жизни смертников!
Я вскочила, не в силах сдерживаться. Баронесса медленно поднялась, насмешливо глядя на меня сверху вниз.
От волнения и испуга меня понесло:
— Я расскажу господину Дрейкорну, что вы мне угрожали.
— Он поймет, что я защищаю его интересы. Я сумею надавить на него и добиться своего.
— Считаете, что на господина Дрейкорна можно надавить? — в запале поинтересовалась я. — Сдается, ума у вас не больше, чем у этих демоновых червей на вашей шее.
Баронесса хищно улыбнулась так, что мороз пробрал по коже. Клубок змей на ее шее пришел в неистовство, распутался и повис неопрятным комком.
— Невоспитанная, глупая простолюдинка, — вынесла вердикт баронесса, — безродная дрянь.
Мы стояли друг против друга, скрестив гневные взгляды, и Джаспер, который вернулся в комнату в этот момент, был немало удивлен открывшейся перед ним сценой.
— Твоя помощница перешла все границы, Джаспер, — сообщила баронесса, принимая образ смертельно оскорбленной аристократки с мастерством, которому позавидовала бы актриса императорского театра, — говорила дерзости. Следует немедленно от нее избавиться.
Джаспер бросил на меня озадаченно-подозрительный взгляд, затем раздраженно поинтересовался:
— Что за бред, Ленора?
— Ты знаешь меня давно, Джаспер, — спокойно проговорила баронесса, — она же служит у тебя лишь пару месяцев. Подумай и сделай правильный вывод.
Баронесса повернулась и стремительно вышла из комнаты. Джаспер последовал за ней, и лицо его выражало сильную досаду.
Я села за стол и обхватила руками голову; от пережитого била дрожь.
Меня унизили и напугали. Я не смогла сдержать гнева и нагрубила. С каждой секундой волнение росло, и когда Джаспер вернулся, я была в состоянии, близком к истерике.
Когда я увидела его, сердце упало: глаза хозяина метали молнии, губы сжаты в жесткую линию, между бровей залегла глубокая складка.
— Будь любезна, расскажи, что произошло, — потребовал он. — Ленора уверяет, что ты вела себя возмутительно.
— Баронесса считает, что мне не место в этом доме. Хочет, чтобы я уехала. Угрожала, обещала донести вигилантам, — призналась я неохотно. Обида жгла сердце; я страдала при воспоминании об унизительном разговоре и решила, что хозяин, чего доброго, возьмет сторону своей любовницы. Выслушивать упреки и оправдываться желания не было.
Джаспер глянул недоверчиво.
— Ленора бывает вспыльчива и болтает чушь. Угрозы — пустое. Не относись к ним серьезно. В любом случае, через пару месяцев ты сможешь уехать из Аэдиса и навсегда забыть о неприятностях, которые тебе пришлось пережить в столице.
Я вспыхнула. Он серьезно настроен отослать меня! Не за что винить баронессу: все ее слова были правдой. Мне не место рядом с ним. Он принадлежал другому сословию, другой жизни и другой женщине. Задыхаясь от волнения, я напомнила:
— Срок моего договора истек неделю назад. Продлять вы его не стали. Зачем ждать два месяца? Уеду завтра. Сегодня перепишу для вас последние страницы, а утром отправлюсь к отцу.
— Что за новости, Камилла? — поразился Джаспер. — В общине тебе делать нечего. Госпожа Ивонет сможет принять тебя только весной. Еще не все улажено. Нужно приобрести дом для твоего отца, если он поедет с тобой…
— Еще один дом для отца? — возмутилась я. — Право, это лишнее. Хотелось бы знать, какова сумма моего долга в данный момент?
Джаспер вспылил.
— Дался тебе этот долг! Деньги — самое малое, чем я могу отблагодарить тебя.
— За что? Я делала то, для чего меня наняли. Все указано в договоре. Ваша щедрость переходит все границы. Мне неприятно чувствовать себя обязанной. В конце концов, я вам никто и вы мне никто. Нужно четко определить, в какой срок и как я буду возвращать все суммы… хочу рассчитаться как можно скорее.
Досада и разочарование слепили, заставляли произносить несправедливые, обидные слова. Сердце колотилось, в груди словно стальное лезвие прокручивалось, разрывая внутренности.
Лицо Джаспера все больше темнело, в глазах появился нехороший красноватый блеск.
— И как ты собираешься это сделать? — поинтересовался он холодно.
— Какая вам разница? В конце концов, я всегда могу обратиться к чернокнижникам. Они не откажутся приобрести у меня несколько лет жизни, — выпалила я и тут же пришла в ужас от сказанного. Я проиграла битву с собственными эмоциями, и мои верные союзники — здравый смысл и выдержка — покинули меня окончательно и бесповоротно.
На лице Джаспера появилось такое страшное выражение, что я перепугалась до смерти.
— Да что у тебя в голове творится, хотел бы я знать? Как такое… — вопросил он громогласно, но я не дослушала, повернулась и бросилась наутек.
— Вернись немедленно!
Скорым шагом я неслась прочь, Джаспер нагонял: ноги у него были куда длиннее моих, и двигаться он мог быстро, как опытный охотник. Я устремилась к своей каморке в библиотеке. Она запиралась изнутри; стоило отсидеться, пока хозяин не прекратит бушевать и пока я не смогу рассуждать здраво.
Как вихрь пролетела по коридору, слыша за спиной гневные окрики. Горничная проводила нас удивленным взглядом. У библиотеки стоял Пикерн; когда я приблизилась, он услужливо распахнул для меня дверь, и тут же захлопнул перед носом хозяина — это дало секундное преимущество.
Не помогло: дверь тут же со стуком отворилась, и Джаспер настиг меня у входа в каморку, когда я уже понадеялась на успех.
Схватил за плечо и развернул. Я вскрикнула от неожиданности, но он не обратил на это внимания. Прижал к закрытой двери, наклонился, обжигая свирепым взглядом, и принялся страстно, со вкусом отчитывать. Он произносил строгие, правильные слова о вспыльчивости, неблагодарности, отсутствии у меня здравого смысла так далее, и тому подобное.
