Ее телефон пикнул, и она посмотрела на него, а потом на Диего.
— Ну, давай же. Посмотри, это то письмо, которого ты ждешь, — поторопил он.
В его голосе прозвучали нотки, которых раньше она не слышала, но она уже занялась своим телефоном. Это было сообщение от поверенного.
Диего стоял и смотрел на пастбища и на конюшни, в которых содержались его племенные кобылы. Это было его самое дорогое достояние. Он даже продал несколько кобыл за океан, преимущественно в Арабские Эмираты. Однако сегодня, впервые в его жизни, он не испытывал удовлетворения, глядя на свою землю, но ему не хотелось разбираться в причинах этого.
— О'кей. Мне нужно поговорить с ним по видео, — сказала наконец Пиппа.
В ее голосе прозвучала нервозность, и Диего захотелось подхватить ее на руки и унести подальше от всех ее проблем. Но это было невозможно.
— Ты можешь сделать это из моего кабинета, — предложил он.
— Спасибо.
Он повел ее в дом, где было прохладнее, чем снаружи.
Его каблуки гулко стучали по испанской плитке, и он слышал, как его экономка Мона возится на кухне. Она готовила ужин для работников, а вечером собиралась поехать в город в свой клуб.
Это значит, что он останется один.
Если только не убедит Пиппу провести этот вечер вдвоем, хотя будет очень трудно притворяться, что она занимает постоянное место в его жизни, а не спешит уехать от него.
— Вот и мой офис. Хочешь воспользоваться моим компьютером? — спросил Диего.
— Да, спасибо, — ответила Пиппа.
Она заправила прядь волос за ухо. Может быть, у него разыгралось воображение, но Диего казалось, что после получения письма от поверенного Пиппа изменилась. Она словно стала выше ростом. Ее движения стали более сдержанными, и та страсть, та любовь к жизни, которую она излучала, словно померкли.
Он подошел к своему столу, сделанному из дуба и привезенному из Кадиса его предками. Это было одно из сокровищ его семьи, и ему всегда казалось, что дерево хранит в себе всю ее историю. Потом он подвинул кресло и наклонился, чтобы включить компьютер. На экране появилась заставка — одна из фотографий, которые он разместил в Интернете, на странице своего ранчо. На ней он сидел верхом на своем прославленном жеребце, Короле Ночи, получившем немало призов и в Штатах, и за рубежом.
— Садись, — сказал он, поворачиваясь к Пиппе. — Если я тебе понадоблюсь, я буду на конюшне.
Она стояла так близко от него, что аромат ее цветочных духов окутал его, и он почувствовал, как его сердце сжалось от боли. Он осознал, что это ее первый шаг к тому, чтобы распроститься с ним. Он направился было к двери, но она положила руку ему на плечо. Ее пальцы легко коснулись его бицепса.
— Спасибо, Диего, — сказала она.
— Всегда к твоим услугам, дорогая.
Он поспешил уйти, чтобы не совершить какую-нибудь глупость. Например, не схватить ее в объятия и не заняться с ней любовью прямо на столе, стараясь упрочить узы, которые становились все более крепкими с того памятного вечера, когда проходил аукцион холостяков. Он никогда не верил в любовь с первого взгляда, но именно это чувство он испытывал по отношению к Пиппе, подумал он, выходя из дома и направляясь к конюшням.
Войдя внутрь, он услышал голос своего брата Маурисио, который разговаривал с Брендой, одним из лучших его тренеров.
— Просто скажи ему, что я заезжал. Я не хотел беспокоить его, поэтому оставил бумаги у него на столе, — сказал Маурисио.
— Я все поняла, Mo. Обещаю, что не забуду передать ему твое сообщение.
— А я уже здесь, — сказал Диего, подходя к ним.
— Слава богу. Твой брат ведет себя так, будто я не в состоянии выполнить простое поручение, — сказала Бренда своим обычным покровительственным тоном.
Она всегда так вела себя с ними. Вероятно, по той причине, что знала Диего и его братьев с раннего детства. Она пришла работать на ранчо, когда ей было восемнадцать лет, и братья выросли у нее на глазах.
— Не думай, что я не доверяю тебе, — улыбнулся Mo.
— Разумеется, нет, — сказала Бренда. — Но мне пора идти заниматься лошадьми.
— Увидимся позже, — сказал Диего, когда она прошла мимо него и направилась к двери.
— Я не хотел беспокоить тебя, но пришел подписанный договор на ту землю, где мы хотим построить центр верховой езды. И я знаю, что нам обоим не терпится заняться этим, — сказал Маурисио.
— Ты меня не беспокоишь, — отозвался Диего.
Они направились в его офис, расположенный в дальнем углу конюшни.
— Разве это не машина Пиппы стоит у входа?
— Да, это ее машина.
Он сел за стол, взял в руки папку, которую Маурисио оставил для него, открыл ее и уставился на договор так, словно не умел читать. Его мысли были заняты тем, что Пиппа сейчас находится в его кабинете и, вероятно, ей вручают ключи от ее старой жизни. Она мостит дорожку, по которой уйдет от него.
— Ди?
— Что?
— Пиппа?
Маурисио не собирался оставлять его в покое. А Диего не знал, что ему сказать. Как он мог притвориться, что ее отъезд его не волнует, когда ему кажется, что он умрет без нее? Черт возьми, он ведет себя как слюнтяй. Он же сильный. И он будет вести себя хладнокровно с Mo. A когда Пиппа уедет, он напьется и забудет о ней.
— Ну так что?
— Что? Она приехала пообедать. По-моему, она завтра уезжает.
— Черт! Это…
— Это реальность.
— Я хотел сказать, что мне жаль. Я вернусь позже, — сказал Маурисио, когда Диего подписал договор и вернул его ему. — Я сам отвезу договор брокеру.
— Ты не обязан это делать.
— Какие счеты между братьями, Ди. Конечно, я это сделаю.
Пиппа никогда в жизни еще так не нервничала, как в тот момент, когда Диего вышел из кабинета и она села за компьютер. Она проверила номер, который ее поверенный прислал ей по электронной почте. Он ждал ее звонка.
Она взглянула на себя в зеркало. Обычно она накладывала на лицо больше макияжа и выглядела более ухоженной, но, если судить объективно, она и сейчас смотрелась неплохо. Пиппа пригладила волосы и расстегнула верхние пуговицы на рубашке, чтобы было видно ожерелье, которое мама подарила, когда ей исполнилось десять лет.
Сделав глубокий вдох, она набрала присланный поверенным номер. Саймон Руни ответил после первого же звонка.
— Филиппа, очень хорошо, что вы смогли позвонить нам сегодня, — обрадовался Саймон. — В соседней комнате сидит ваш отец вместе с Жилем Монтгомери.
Жиль был генеральным директором компании, Пиппа знала это.
— Я рада, что вы смогли так быстро установить мою личность, — сказала она.
