– И где же ты этому научился?
– Не где, а когда. – Лир сделал глубокий вдох и снова покосился на Аню. – Так ты рискнешь и доверишься мне или будем проводить время, которого у нас нет, за пустой болтовней?
– Хорошо. – У Ани сердце забилось чаще, когда она осознала, что согласилась. Но был ли у нее выбор? Она зашла слишком далеко, чтобы обманываться и убеждать себя, что жизнь может остаться прежней. Остается лишь идти до конца. Но идти с гордо поднятой головой или поджать хвост и позволить другим с позором тащить ее – вот где заключался выбор. – Что я должна делать?
Лир посмотрел на свой шрам и сжал ладонь в кулак, повторяющие вены линии на его руке стали ярче.
– Не сопротивляйся. – Разжав кулак, он протянул ладонь Ане и мрачно улыбнулся. Его темные глаза напоминали смертельную морскую пучину. – И попытайся получить удовольствие от путешествия в прошлое.
В ту самую секунду, когда рука Хэллхейта коснулась Ани, электрический разряд пронесся по ее телу прямо в мозг, с острой болью взорвавшись где-то в глубине разума.
Аня вскрикнула и инстинктивно отдернула руку, но Лир схватил ее за запястье.
– Я же сказал, не сопротивляйся, – прошипел он, стиснув зубы. Похоже, чувствовал ту же боль. – Ты делаешь хуже нам обоим.
Подавив желание закричать, Аня кивнула. Отступать уже поздно. Она закрыла глаза и попыталась найти равновесие внутри себя.
Вскоре в голове появилась неясная мысль, даже скорее ее очертания. Чужое сознание медленно, словно поднимающаяся в реке вода, заполняло разум. Вновь захотелось закричать, но Аня сдержалась.
– Уже лучше, – послышался голос Лира откуда-то издалека.
Окружающий мир начал проваливаться, растворяться, оставляя Аню беззащитной наедине с сознанием Лира. Она падала и падала, тонула, но никак не могла утонуть. Это был черный океан, необъятный и бездонный. Полный неизвестности и оттого холодный, но вместе с тем теплый и печальный. Понимающий? Сострадающий.
Новый разряд обжигающей боли.
Пустота. И…
Аня внезапно услышала, увидела, почувствовала на вкус все мысли Лира разом. Неподдающийся описанию ураган эмоций: страхов, обид, гнева, надежды, любви, – все кружилось в дьявольском вихре внутри него, не давая фомору покоя. А теперь и Ане.
Картинки былого пронеслись мимо.
Радость. Улыбающиеся маленькому Лиру родители, они гордятся его первой победой в тренировочном поединке.
Грусть. Отец отчитывает Лира за то, что тот сбежал, взбунтовавшись перед приказом посетить царский прием.
Злость. Никто не понимает, что Лир задыхается, проводя дни напролет во дворце.
Печаль. Единственный друг, что у него был в этих удушающих своей роскошью стенах, убит. Но кем?
Одиночество. Побег из дворца и…
– А-ай! – Аня не сдержала вопль, когда разряд боли пронзил ее точно сквозь сердце.
«Мы договаривались, что я покажу тебе свои мысли, землянка, но речи не было о том, что ты будешь копаться в них сама», – эхом разнесся в ее голове разгневанный голос Хэллхейта.
Он быстро сориентировался и долю секунды спустя закрыл поток воспоминаний от Ани непроницаемой стеной.
«Я не специально», – попыталась оправдаться она.
«Уже неважно».
Все померкло на миг, будто кто-то перерезал провода, а затем в ушах засвистел ветер. Кожа невольно покрылась мурашками, и в следующую секунду перехватило дыхание. Аня с ужасом увидела пропасть в шаге от себя.
Крыша, на которой она очутилась, была на высоте нескольких сотен метров. Оттуда, с улиц внизу, ветер доносил слабый галдеж людей и шум городской жизни.
При виде головокружительного расстояния до земли Аня с испугу чуть не рухнула вниз, но невидимая рука подхватила ее и оттолкнула подальше от края.
«Это лишь мое воспоминание, но ведь не значит, что можно наплевать на безопасность, – мысленно отчитал ее Лир. Злости в его голосе больше не было, только укор. – Может, по брусчатке твое астральное тело и не размажется, но от разрыва сердца все еще можно умереть».
– Где мы? – спросила Аня, пытаясь утихомирить биение в груди и настороженно озираясь по сторонам. На крыше раскинулся шикарнейший сад с журчащим фонтаном посередине, однако вокруг не было ни души. – И где ты?
«Я не сказал, что дворцовый квартал расположен на вершине городского лабиринта Нараки? Ха, прости, забыл».
– Не смешно. И что ты хочешь мне здесь показать? Я даже тебя не вижу.
«Я хочу показать тебе себя. Смотри внимательнее».
Словно интуитивный указатель в мыслях, неведомая сила заставила Аню повернуть голову и устремить взгляд куда-то между цветочными кустами. Промелькнула тень, и мужская фигура притаилась у стены одной из построек сбоку.
«А вот и я. Тебе следует поторопиться, если хочешь узнать то, ради чего ты здесь».
В следующее мгновение Лир из прошлого, как молния, метнулся к центральной резиденции, обращенной фасадом к саду. Не мешкая, Аня бросилась следом.
Дворец Патила не отличался архитектурными изысками и походил на несколько огромных стеклянных кубиков, поставленных кривой пирамидой друг на друга. Выглядело это сумбурно, но лаконично. Зеркальные стены сверкали на солнце, в центре темнела двухметровая арка входа, над которой развевался черный флаг с изображением треугольного щита и изогнутого меча.
– Ты здесь вырос, Лир? Атмосфера прямо-таки… царская.
«Вырос – да, повзрослел – нет».
– То есть?
«Это место я бы не назвал родным и уютным домом. Ты действительно хочешь сейчас поговорить о моем детстве? – Аня буквально почувствовала волну недовольства и отчасти тоски в мыслях Лира от затронутой темы. – У меня недостаточно сил, чтобы показывать тебе каждое событие своей жизни, да и не думай, что я готов изливать тебе душу».
– Прости.
Погодите, она извинилась перед Хэллхейтом? Серьезно? Ну уж нет, никакой дружбы с фоморами. Лишь узнать что-нибудь полезное и дождаться подходящего случая, чтобы найти Никка с Даф. Аня сделал глубокий вдох, мысленно собралась и вновь подняла глаза в поисках главного героя событий прошлого.
Нематериальный Лир еще раз глянул по сторонам и, убедившись в отсутствии лишних свидетелей, зашел внутрь.
Аня последовала за ним, отметив про себя, что сын Крейна определенно очень изменился с тех пор. На голове у юного фомора была неказистая шапка, а тело скрывал растянутый джемпер с дыркой вместо правого кармана, но и без того было очевидно, что сейчас Лир имеет куда более развитую мускулатуру и куда менее живой огонек в глазах.
Оба очутились в широком холле: вдоль стен светильники с искусственными языками пламени под абажурами, на полу ковровая дорожка.
