– Ты можешь научить меня сопротивляться ему?
– Если бы мог, то давно научил бы всех, кого знаю. Хотя, – зрачки Лира заволокло пеленой раздумий, – если бы все было так плачевно, мы бы здесь сейчас не сидели. Хораун мог бы заставить тебя отдать ему книгу еще в храме инков, но он пошел обходным путем, смог забраться лишь на поверхность твоего сознания, но не в подкорку.
– И?
– Помнишь, я просил тебя довериться и открыть для меня свой разум?
Дьявольский огонек, сигнализирующий, что Лир что-то задумал, мелькнул в его взгляде. Аня сделала еще один глоток успокоительного чая.
– Так вот, теперь не доверяй мне. Покажи, насколько сильна твоя защита.
Без предупреждения он схватил Аню за руку и мысленно атаковал ее, заставив ойкнуть от неожиданности. Его разум снова начал обволакивать ее собственный, отвоевывая право быть у руля.
– Выброси все из головы, землянка. Все мысли, все чувства. Представь, что больше нет ничего в этой вселенной, – продолжал Лир, буравя Аню смеющимися черными глазами. – Никого. Голый мир, чистый лист, и ты художник. В твоих руках кисть, так не отдавай ее никому, не позволяй рисовать на своем холсте!
Как бы ни противилась, силясь выстроить невидимую защиту от фомора, Аня поняла, что проигрывает, когда в голове появилась картина из ее собственного прошлого, о которой она даже не думала вспоминать.
Мама.
Ева сидела у окна в их квартирке с книгой в руках, гладя по волосам маленькую Анюту, дремлющую у нее на коленях, и пела колыбельную:
– …Там были дети Луны, чья кожа бледнее всех звезд,
И дети земли, в чьих жилах текла тайна всех грез.
Были Солнца потомки, – в глазах их пылали рассветы,
И потомки воды. К сожаленью, следов их
не сыщешь уж ты.
Но найдешь наследников воздуха и огня,
Ибо их пламень не угасает день ото дня.
К сыновьям камня и леса, дочерям равнин и морей
Обратись, когда наступит эпоха теней…
С воплем негодования Аня оборвала воспоминание и уставилась на Лира.
– Как ты смеешь шарить в моей памяти! Это личное!
– Личное, – саркастично протянул Лир, скрестив руки на груди. – А как ты смела копаться в моем прошлом?
– Я сделала это не нарочно!
– Ну а я в чисто образовательных целях.
Аня зарычала от бешенства, разрастающегося внутри нее. Как этот фомор смеет так с ней обращаться?!
Он атаковал снова. И на этот раз это было так мощно, что у Ани потемнело в глазах. Она видела, как Лир перелистывает события ее жизни, как страницы старого журнала, небрежно и равнодушно.
Исчезновение матери, школьные годы, пикники и походы с отцом. Друзья, знакомые, дальние родственники…
Все это было Лиру совершенно неинтересно. Но лишь пока он не добрался до ее первой встречи с Никком во сне.
…Лес. Озеро. Никк…
«Не смей!» – мысленно прошипела Аня и почувствовала в ответ ухмылку, растянувшую губы Лира.
…Встреча с даитьянами в театре. Фоморы врываются в дом Ани. Побег в Келас. Путешествие в Перу, Манко Капак со своими чудаковатыми историями, сумрачные танцоры. Ловушка в Пайтити.
Поцелуй.
Кровь прилила к лицу Ани, заливая щеки горячим румянцем смущения. Веселье промелькнуло в сознании Лира.
– Ах, вот оно что. Все куда серьезнее, чем я думал, – добавил он вслух, насмешливо присвистнув. – Значит, прямо сейчас не только Даф хочет задушить меня голыми руками, но и ее милый младший братик.
Это стало последней каплей. Собрав все силы, что были, всю волю и желание, Аня мысленно набросилась на защиту Лира, за которой он так тщательно оберегал свои собственные мысли.
Она ворвалась в его разум, как смерч, переворачивая все на своем пути, продираясь к тому эпизоду его жизни, который видела последним.
…Убийство друга Лира неизвестными, побег из дворца.
Нет, все это недостаточно интересно, все это он оберегает недостаточно скрупулезно. Но что же?.. Вот оно. Аня злорадно оскалилась, когда добралась до того, что Хэллхейт не желал ей показывать больше всего.
Сутала. Его незаконные вылазки в страну даитьян. Лир бродит по залам АмараВрати, украдкой следит за Дафной, что-то мастерит в лаборатории.
Эти воспоминания были такими далекими, зыбкими в его голове, будто и не его вовсе, завернутые в пелену грусти и ностальгии, сжимающей сердце. Ане почти стало жаль Лира, но она была слишком зла, чтобы ретироваться.
И самое ценное в его памяти. Воспоминание, которое он лелеял и которого одновременно страшился больше Хорауна. Что ж, взглянем?
Бледно-синий могильный камень на краю обрыва, надпись на котором гласит:
Здесь навеки остановился Элеутерей Мунвард.
Он спас многих, но никто не смог спасти его.
Аня отпрянула, открыв глаза и глотая ртом воздух, которого вдруг стало чертовски мало. Глаза Лира горели от дикой ярости, которая пожирала девушку живьем.
– Я с превеликим удовольствием прикончу тебя прямо сейчас за такое бесстыдство, землянка! – проревел фомор, вскочив и нависнув над ней, как скала.
– Ты знаешь? – пропустив угрозу мимо ушей, Аня вытаращилась на Лира. – Ты знаешь, что Крейн убил жениха Даф? Ты видел его смерть?
Вместо ответа Лир гневно ударил кулаком по дивану в сантиметре от Ани и начал расхаживать по комнате взад и вперед, как взбешенный зверь в клетке.
– Ты видел, – повторила Аня громче. Ей абсолютно не страшно за свою жизнь, ей нужно лишь услышать правду. Хотя нет, кухонный нож на краю стола она тоже на всякий случай приметила. – И после этого просишь меня о доверии? Ты не остановил отца, ничего не сделал!
– Я сделал хуже, чем ничего.
– Тера убил ты?
– Не твоего ума дела, кого я убил, а кого спас! Да что ты вообще знаешь о жизни и смерти в свой жалкий десяток с хвостиком лет, проведенный в этом мире!
– Мне почти семнадцать.
– А мне… – Он метнул в Аню еще один свирепый взгляд. – Все, с меня хватит! Без тебя разберусь!
Подхватив на ходу свою порванную куртку, Лир решительно двинулся к выходу. Коробки на полу загрохотали, разлетаясь от его агрессивных пинков.
– Вот уж не думала, что раскусить Хэллхейта будет так просто, – ядовито бросила Аня ему вслед.
И тут же пожалела об этом. Хэллхейт замер в дверях. И даже со спины в его напрягшейся позе читалось больше опасности, чем во всем мире, который видела Аня за свой жалкий десяток с хвостиком лет.
