Но когда Никк с любопытством выглянул из-за спин товарищей, он понял, что их потрясло вовсе не дерево, а то, что находилось под ним.
– Скажите мне, что то, что я вижу, всего лишь булыжник с выбоинами, – медленно произнес Ирн голосом, в котором теперь нотка сомнения опасно близко граничила с ноткой страха. – И только в моем воображении он походит на надгробный камень.
Но нет, для выбоин такого изящества всех сил природы было бы маловато. У Никка на миг сдавило в груди, и ком подступил к горлу от неожиданно нахлынувших удушающих воспоминаний.
Воспоминаний отчаяния. Боли. Смерти. Надпись на сияющей в солнечных лучах каменной плите гласила:
Здесь навеки остановился Элеутерей Мунвард.
Он спас многих, но никто не смог спасти его.
Это был тот самый камень, который Никк видел в сознании Дафны, когда без спроса ворвался в ее сон и расстроил их встречу с Тером. То самое место, в котором она скрывалась в мире своих видений, которое оберегала больше собственной жизни.
Никк всегда считал, что могила – это фантазия сестры, всего лишь фантомная мысль, живущая в ее голове. Ведь если Тер и правда лежит здесь, то все не поддавалось логике.
– Даф, это же не?.. – голос Никка дрогнул. Он не смог заставить себя произнести слово вслух.
– Просто камень, – сухо отозвалась она, не глядя на брата. Лицо даитьянки стало, как никогда, мрачным, а губы сложились в тонкую линию. Она явно ожидала дальнейших расспросов и рада этому совсем не была.
Шан бросил на Никка озабоченный взгляд.
«Такой поворот твоя теория заговора не предусматривала, не правда ли?» – читалось в глазах друга.
– Я думал, тело Элеутерея сожгли, как и тела всех погибших, – осторожно заметил Шандар вслух.
– Так и было, – подтвердил Ирн. – Дафна, почему…
– Мне нужно было место, где я могла бы побыть наедине с ним! – не выдержав, воскликнула та. – Где я могла оставаться собой, куда могла сбежать от всех бесконечных сочувственных взглядов! Да, здесь нет его тела, и что? Эта могила не для него. Она для меня.
Всхлипнув, Даф отвернулась. Между остальными воцарилось неловкое молчание. Один ветер продолжал завывать в ушах, нагоняя еще больше тревог в душу.
– Ладно, давайте займемся тем, зачем так долго сюда шли, – наконец нарушил тишину Ирн. Еще раз с беспокойством глянув на надгробие, он принялся раскладывать на земле принесенные инструменты.
Через пару минут они с Шаном вновь вовсю обсуждали, как лучше наладить систему криогенеза, чтобы «не обратить в ледышки больше местной флоры, чем того требуется».
Никк же еще какое-то время раздумывал, стоит ли рассказать Дафне о своей догадке. Он даже не представлял, как она отреагирует на слова о том, что Тер может быть жив и находиться в плену у фоморов.
«Но что, если я ошибся? – Он украдкой посмотрел на сестру. Даф сначала стояла у фальшивой могилы, кажется, что-то шепча и потирая запястье, а потом начала блуждать вдоль опушки леса, подальше от остальных. – Нет, она не простит, если я подарю ей ложную надежду».
В итоге прогнав эту идею, Никк взял бинокль и решил изучить горизонт. В конце концов, нельзя телепортировать в место, которого никогда раньше в глаза не видел, а на Патил Никк мог взглянуть разве что на фотографиях старых учебников, да и то никогда не уделял им особого внимания.
– Не могу разглядеть противоположный берег, – пожаловался он спустя четверть часа бесконечных попыток прищуриться и сфокусировать диоптрии на чем-либо, кроме заволакивающих небо вдали темных туч.
– Берег никуда не делся, настрой картплоттер и смотри внимательнее, – раздраженно отозвался Ирней.
Никк снова покрутил фокусировочное кольцо. Ничего. Нажал на все кнопки, какие нашел. Нет, стало только хуже. Теперь во всех деталях было видно рябь силового барьера, висящего в полуметре от края обрыва и заслоняющего все, как забор.
– Дай я попробую, – раздался за спиной голос Шана, и приятель выхватил бинокль из рук Никка, прежде чем тот успел сказать заветное «ой».
– Ты уверен, что хочешь пойти с нами? – робко спросил Никк, наблюдая, как Шандар с серьезным видом регулирует какой-то рычажок.
– А ты уверен, что не хочешь умирать от скуки под присмотром в замке, пока старейшины ищут Лира сами?
Никк промолчал.
«Да и вообще, почему я должен отговаривать Шана? – попытался он убедить себя. – Шандар видел смертей не меньше, чем я. Убивал не меньше, чем я».
В голове вдруг ожил тот день. День последней битвы с фоморами. Когда не было времени для лишнего вздоха, когда со всех сторон доносились жалобные стоны умирающих, когда кровь застилала глаза. Когда Никк впервые отнял чужую жизнь.
Отнял жизнь. Принес смерть.
У даитьянина помутнело в глазах. Все неожиданно стало столь реально в сознании, будто происходило не в прошлом, а в эту самую секунду. Где-то за гранью действительности, в другом измерении, но прямо сейчас. Прямо здесь.
– О, а там вполне живописно, – жизнерадостно крякнул Шандар, разглядев что-то через бинокль.
«И кажется, он с этим прошлым мирится куда лучше, чем я», – подумал Никк, а вслух добавил:
– Дай глянуть.
Первое, что Никк увидел на том берегу, было большое черное сооружение, стоящее у клифа. Отвесный склон чем-то даже походил на обрыв, на котором стояли сейчас даитьяне, только вместо скал внизу там была узкая полоска песчаного берега, с которого наверх вела крутая тропинка.
Никк хотел рассмотреть здание получше, но вдруг что-то обожгло ему пальцы. Скорее от неожиданности, чем от боли, он вскрикнул. Бинокль выпал из рук.
– Не очень живописно, по твоему мнению, как я погляжу, – хмыкнул Шан, когда бинокль улетел вниз и, разбившись о скалы, исчез в пучине вод.
Растерянно Никк уставился на свои руки. Жар в пальцах исчез так же быстро, как появился. Ощущение походило на то, словно кто-то приложил раскаленный кусок металла к его коже и так же резко убрал, не оставив никаких следов.
И в голову снова ни с того ни с сего закралась мысль об Ане. Что же с ней сейчас происходит?
– Надеюсь, место телепортации ты запомнил, братик, – саркастично заметила Даф, невесть когда подошедшая к ним. – Или ты настолько не хотел, чтобы я увидела Патил, что решил угробить казенное имущество?
– Хотел посмотреть на его маневренность, – огрызнулся Никк.
– Правильно, маневренность вам тоже пригодится, – было репликой Ирнея, которая сопровождалась странным похрустыванием.
Остальные обернулись. Причиной треска оказалась толстенная корка льда, медленно покрывающая лужайку вокруг Ирна и превращающая траву в горстки сосулек.
Кудрявый товарищ проверил что-то на своих датчиках, положил еще один кристалл к тем, что уже мерцали у его ног, разбрасывая во все стороны снежные хлопья, и продолжил:
