Стоило только сесть за стойку и широко улыбнуться молодому накачанному брюнету в слишком сильно обтягивающей черной футболке с символикой клуба, как тот бросил обслуживать двух дам бальзаковского возраста и переметнулся ко мне.
— Привет, дорогая. Какой хочешь коктейль? — у него был медовый, обволакивающий голос. И хоть я понимала, что все это — уловка, но все равно зависла, когда тот обнажил свои идеальные белые зубы, которые на фоне смуглой кожи казались чем-то диковинным… Доли секунды я с неким научным интересом рассматривала мужчину, но он-таки решился меня перебить и указал на мою руку, где красовалась "метка" клуба: — VIP-гостям с красной печатью и галочкой на ней вся выпивка бесплатная. Чего ты хочешь, красавица?
Он не спросил мой возраст и я понимала почему — не будь я совершеннолетней, меня просто не пропустила бы охрана. Не должна была.
— Алиса! — поправила я его, не в силах сдержать неприятные эмоции в те моменты, когда он употребляет свои обобщенные ко мне обращения. — И что бы вы мне предложили?
Признаться, я флиртовала. Кокетливо поставив локоть на стойку, мило подмигнула парню и тут же добавила:
— Нечто такое… чтобы выбить дурь из головы. К вам же приходят, когда хочется забыться и отправиться в другой мир, где все легко и просто? Вот мне нужны розовые единороги и хорошее настроение!
Мне нравилось, как загорелись его глаза, когда я продолжала дарить ему улыбки и перекидываться легкими ненавязчивыми фразочками, пока он готовил мне бурную смесь. В тот момент было до судорог необходимо ощутить себя интересной кому-то, как девушка. Дэвид оказался наркобароном-насильником, Грант работал на несколько фронтов… А я все равно оставалась одна.
Пусть это иллюзия внимания и участия. Но бармен Джон заставил забыть меня о том, что пару минут назад мужчина моей жизни вдребезги разбил все хрупкие надежды… Ну, почти забыть.
Передо мной поставили семь рюмок с жидкостью разного цвета.
— Что это? Как называется? — чисто для приличия спросила я, уже предвкушая, как впервые в жизни попробую алкоголь!
— Официальное название "Радуга", но местные зовут его "Порочный круг" или "Тот свет", — деловито осведомил меня парень, словно я принимала у Джона экзамен на знание своего дела. По сути, мне было плевать, что делать в тот момент. В душе была глубокая дыра, а чувство обреченности и никчемности толкало на отчаянные поступки. — Должна выпить сразу: один за другим. В самом конце я дал тебе завершающую рюмку, с горящим абсентом. Будет горько, но вставит сразу. То, что нужно!
Он весело мне подмигнул, а я потупилась… Зачем я вообще это делаю? Что докажу своим отчаянным поступком?
"Твои родители погибли, Марк вот-вот станет мужем и, возможно, отцом. Что будет с тобой, Воронцова?! Единственный человек, который у тебя остался плавно ускользает из твоей жизни и отдаляется… И это при том, что сердце сжимается каждый раз от одного его взгляда и даже случайного прикосновения. Если коктейль хоть на вечер поможет тебе стать нормальным беззаботным подростком — чего ты просто сидишь?! Кого ждешь?" — нашептывал внутренний голос.
И я сдалась. Могу сказать, что алкоголь не был противным, как мне представлялось. Разве что немного горчил и обжигал горло, согревая желудок. Самый ужас ждал в конце, когда безумно отвратительный абсент едва не вытянул обратно весь коктейль.
— Алиса, пьянеть будешь очень-очень быстро. Так что… — Джон почти перегнулся ко мне, деловито что-то объясняя, только вот мир вокруг внезапно остался за ширмой. Словно кто-то ударил по голове кувалдой и все восприятия реальности поменялось, чувства притупились, а необъяснимая радость нашла свою хозяйку.
Я пропустила момент, когда чья-то рука отшвырнула парня обратно с такой ненавистью и силой, что бармен опрокинул стенд с дорогой выпивкой. Но стоило мне только взглянуть на почему-то размытого паренька, как меня уже кто-то подхватил на руки и понес в сторону кабинок.
— Идиотка, ты что творишь?! — я висела на руках мужчины, пока тот выплескивал на меня все свое негодование. — Что не понятно, в выражении "НЕ ВЫХОДИ", мать твою!?
Он ругал меня… Братик был снова недоволен поведением сестрички?! Что же, пожалуй, я в нужной кондиции, чтобы поговорить на чистоту. Разве не для этого создали подобного рода напитки?
Марк.
Сумасшествие пришло не по расписанию. Я ждал его где-то к девяноста годам, когда у внуков уже родятся малыши, а мы с женой, наконец, перестанем быть нужны этому миру. Но не, мать твою, в двадцать семь лет!
Я смотрел в глаза Детки и вдруг осознал… Прикосновения к ней лучшее, что происходило со мной в жизни. А я ведь проштудировал всю Камасутру и перепробовал столько жриц любви, что можно было бы сравнить с гаремом персидских шейхов! Но эти глаза… Боже мой, эти два ясных бездонных озера могли лишить голоса, когда смотрели прямо в душу. Во время танца девочка запыхалась и дышала через рот, от чего ее полные губки соблазнительно приоткрывались, окончательно лишая здравого рассудка.
Я не мог не трогать ее. В уме доказывал себе, что это просто манера танца, но… Нет! Хотя бы себе можно ведь признаться? Мне было приятно прикасаться к ее телу. Так сильно, что член впервые встал от обычного прикосновения к ее пальцам. Чертов подросток, который мог кончить только от того, как помутившийся взгляд молит тебя о чем-то запретном, а упругая попка в руках раскачивается в такт музыке…
И тогда я сделал то, что может позволить себе только безумец в момент приступа: дал ощутить, что она сделала со мной. Это она лишила меня разума. Она — причина моего помешательства. Но почему тогда взывает только фантастические чувства, в виде покалываний в конечностях и адского жжения в паху?! Она должна понять, как реагирует мое тело на простые ее прикосновения…
— Марк… — сладкий хрип малышки проник прямо в душу и взорвал все предрассудки. Да пошло оно все!!! Если я не поцелую ее прямо сейчас, когда наши тела буквально соединены воедино, я сдохну! Я уже ничего не вижу, кроме этих губ… розовых, влажных… и душа наизнанку от предвкушения… Я же ненавижу целоваться! А сейчас… губы напротив — смысл моей жизни. Цель существования.
"А вдруг она попросит тебя остановиться? Очнись, придурок! Ей шестнадцать и она не такая, как другие!" — нашептывает внутренний голос и я согласен с ним. Я никогда не возьму ее силой. Решение должно быть за ней.
Только вот ее глаза пылают, разрывая меня на кусочки своим желанием, а потом… Страх, ужас, непонимание, смятение… Нет. Она определенно не готова, не хочет.
Не помню, как дотащил ее до кабинки. Воздуха катастрофически перестало хватать, чертов галстук так сильно душил меня, что я четко ощущал каждое биение сердца. В паху все ныло и требовало разрядки.
"Беги от нее, чувак! Пока еще осталась хоть капля благоразумия! И лучше выпей коньячку…" — на повышенных тонах кричала совесть.
И я ушел. Алкоголь пить не собирался, все же Детка под моей опекой и я должен обеспечить ей безопасность в этом бедламе. А вот два холодных безалкогольных Мохито в самый раз. Можно мне лед отдельно?
