— Черта с два ты услышишь это от меня! — неожиданно выпалил он так, словно мне все еще пятнадцать, а тому двадцать пять. Словно и не было всех этих сложных лет войны за компанию и мое наследство.
И тут я вспомнила. Все. Во всех красках. Каждую деталь. Его поцелуи, руки на моем голом животе, напряжение в брюках и жаркие слова… Во рту все онемело и возможности сказать ему об этом не было. Я лишь смотрела и прокручивала нашу беседу снова и снова… Черт! Теперь она оказалась совсем в другом ключе.
По-моему, на современном языке это называется "отшила".
— Марк, я кажется понимаю о чем ты только что… — немного привстав, я положила руку на его ладонь и получила разряд. Такой мощный, что пальчики то и дело подрагивали, словно прикасались к оголенному проводу.
Конечно, именно в этот момент, когда наши взгляды с Грантом скрестились, входная дверь хлопнула так сильно, что я едва не свалилась с места от перепуга.
— А вот и я, дорогие мои! — радостно воскликнула Юля, быстро вбежав в спальню. Конечно, я тут же вернулась на место и одернула руку. Так горько на сердце еще не было никогда. — Алиска, он же тебя тут не сильно ругал, а? А то я папе позвоню, он твоему брату по первое число вставит!
— Попридержи язык! — сквозь зубы выдавил Марк и, тут же встав с места, направился к выходу. — Алиса, там по списку были затычки. Спасибо можешь не говорить.
Мне бы хотелось сказать, дескать, я жалею, что Марк не попытался рассказать мне о происшествии в клубе, но это не так… Я выдохнула с облегчением. Пока Юля вновь села мне на уши с шуточными обвинениями моего брата, я вдруг остро осознала, как сильно не хочу ничего менять.
Можно посчитать меня ветренной стервой, но, по сути, единственное, что прельщало меня в теперешней жизни — определенность. Погибшие родители забрали значимую часть моего сердца с собой в могилу и его осколки остался собирать Марк. Больше никого! Страшно думать, что будет, если между нами настанет неловкая пауза и мы перестанем общаться! Даже, если вчера мужчина и поддался на мое обаяние, на сколько его хватит, а? Гранта, который перетрахал всю столицу?
Нет. Сейчас я не могла так рисковать. Слишком сильно боялась потерять то, что уже имела.
Мне даже стало спокойнее, когда добрую половину дня Марк провел в своей спальне, нескончаемо решая что-то по телефону.
— Работа, — загадочно пожала плечами Юля, то и дело поглядывая на меня каким-то странным взглядом. — Он и так буквально ночует в офисе, а теперь еще и борьба за твое наследство.
Она не говорила этого и отчаянно попыталась скрыть за беззаботной улыбкой, но я увидела главную эмоцию — осуждение. Внутри взыграла ярость и я просто не могла не сказать:
— Юль, я никогда не просила его так маникально заниматься этим. Мне достаточно, если компания Воронцовых и Грантов не перейдет в руки посторонних людей. Я тоже переживаю о том, какой сложной стала его жизнь!
Теперь недоверие во взгляде подружки можно было черпать лопатой, а нотки презрения в голосе будоражили кровь:
— Ты знаешь, что по закону никто не может отобрать твое наследство? По закону! Только в нем, как известно, очень много лазеек. Тут все намного сложнее… Враги все подстраивают так, будто твои родители были черными должниками и проводили незаконные махинации в фирме. Арестовали яхты, загородное поместье, все твои счета… Разбирательство идет который год! — девушка, как бы невзначай, сделала акцент на последнем предложении, словно какая-то маньячка наблюдая, как вытягивается мое лицо. Видимо, пытаясь добить, она уточнила еще конкретнее: — Грант слишком великодушен, чтобы сказать, но сейчас у тебя нет ничего. Ни-че-го. Он содержит тебя полностью, а ты ведь даже не его родная сестра. Родства вообще никакого нет! Ты просто… дочка каких-то друзей его родителей!
Голос Юли был спокоен и ничуть не отличался от того обыденного тона, которым она рассказывала мне про "Сплетницу". Признаться, это немного убавляло желание разрыдаться, а так же добавляло огонька. Прокашлявшись, я смогла выдать лишь одно предложение:
— К чему ты клонишь?
Увидев, как затряслись мои руки и нижняя губа, пока мысленно я была далеко с родителями, она довольно хмыкнула и поучительно продолжила:
— Просто хочу, чтобы ты больше ценила моего Марка. МОЕГО. А не устраивала не запланированные вылазки в Мексику, пока он сутками пашет на работе. И не вымогала у него платья, стоимостью в небольшое поместье, а потом напивалась до потери сознания! — она сделала небольшую паузу и силой воли согнала свои истинные эмоции. Ей пришлось закусить губу, чтобы участие и забота на лице вновь стали правдоподобными. Жаль, я была слишком обескуражена, чтобы сбросить ее руку, когда та накрыла ее своей. — Я знаю, ты могла бы остаться в детском доме, не будь Марк так великодушен. Ты должна благодарить бога, что мой жених такой терпеливый. Он СЛИШКОМ снисходителен по отношению к малолетней дурочке, которая сидит у него на шее, — Юля замолчала, видимо ожидая реакции на слово "жених". Ее губы сложились в тонкую линию, когда та увидела мой откровенный смех.
— Знаешь, сколько девушек прошло через Гранта только за последние пять лет? Я сбилась после двухсотой. И он знакомил меня только с теми, кто продержался неделю! Каждая третья считала, что сможет залететь от него и обосноваться в его жизни надолго. Но знаешь… Мужчина он достаточно взрослый, чтобы знать о методах контрацепции, — мой голос был ужаснее, чем шипение змеи, но и явное превосходство деть было не куда. Внутри разливалось тепло, когда лицо Юли начало медленно вытягиваться и становится жалким. Видимо, ее планы я угадала!
Что же, не я начала эту войну.
Пока девушка приходила в себя, я мигом выключила фильм, что мы смотрели последний час по инициативе "розовой и пушистой невесты", и направилась к Марку. Нужно было срочно обсудить с ним эту психбольную!
— И да… Благодаря старшим Воронцовым и Грантам — деньги в нашей семье не проблема. Так что даже если он позволяет тебе покупать себе кольца за сотни баксов, считай это платой за минеты и полное отсутствие любви в вашем трахе! — равнодушно бросила я ей перед выходом.
Не знаю, зачем сделала это. Не думаю, что когда-либо раньше ставила людей на место таким грязным способом, но эта девушка перешла черту, на которую опасно даже дышать. Марк мой!
Когда моя рука уже коснулась ручки двери, чтобы наконец покинуть помещение пропитанное ядом, девушка не растерялась и, потянув меня за волосы, крепко прижала к стене. Ее рука сжала мой рот так сильно, что я начала сомневаться, что повела себя правильно. Возможно, Юля только притворялась такой милой и заботливой дурочкой.
— Слушай сюда, ты, маленькая выскочка. Запомни каждое слов! Знаешь, что я сделаю первым делом, когда обручусь с Марком? Сошлю тебя в детский дом где-нибудь на севере России, чтобы ты хлебнула реальной жизни и попустила свои тупые амбиции. Твой драгоценный братик и глазом не успеет моргнуть… Забыла, кто мой отец? Он — король закона! — в глазах девушки плясала не шуточная злоба, на грани сумасшествия, когда та все сильнее и сильнее сдавливала мой рот. На глазах навернулись слезы, так как я точно осознала: клок волос она мне наверняка уже вырвала. — Я сейчас отпущу тебя и ты станешь хорошей девочкой, поняла? Без сюрпризов. Иначе мой драгоценный папочка перевернет дело так, что Марк сядет, как сообщник твоих родителей в липовых махинациях. Мне это ничего не стоит, а твою жизнь поменяет кардинально. Готова к такому? — она сделала паузу, позволяя мне отрицательно замотать головой. Эта чокнутая точна была способна на все, что выливалось из ее рта. — Отлично! Может, мы еще и подружимся. А теперь иди к Марку и скажи, что я тебе нравлюсь и как сильно ты хочешь видеть меня в роли твоей мамочки. Задолбалась я уже бисер перед твои носом метать! Видимо, нужно было сразу расставить все точки над "и".
