— Слушай, я, наверное, очень утомил тебя за целый день, да? Кормлю какой-то дрянью, забивааю голову разговорами ни о чем… Пойду я, а? — он не кривил душой, а говорил так, как думал, и ждал от меня реакции.
В тот момент я убирала со стола и замерла с пустым пакетиком от гамбургера, надеясь, что он поймет, как не нужен мне сейчас его уход. Он, словно самый надежный пластырь, залепил мою рану и не давал крови просачиваться. И, когда парень заявил мне об уходе, я по-настоящему испытала… ужас. Снова придется остаться одной? В пустой комнате? Полной кошмаров прошлого и настоящего?
— Может останешься? — жалобно прошептала я. Его улыбка стала такой широкой, что мое сердце пропустило внутри один удар. — Ты ведь знаешь, что твоя мама никогда не была против…
Никита усмехнулся и, расправив свою густую шевелюру, сделал несколько шагов в мою сторону.
— Ты ведь знаешь, — передразнивая меня, начал тот, — что моя мама всегда души в тебе не чаяла? Это она купила конфеты, кстати, — он кивнул на пустой пакетик у меня в руке и, пока я отвлеклась на него, парень вдруг оказался совсем рядом. Его дыхание попадало мне на щеку, было таким прерывистым и неровным, что с головой выдавало все мысли хозяина.
Я должна была что-то сказать или сделать. Но не стала. Мне было… интересно. Никто никогда не ухаживал за мной, как это было принято в обществе. А внимание Никиты очень на это походило. Как много лет назад, так и сейчас.
Раньше он был для меня просто другом. Но ведь и Марк казался просто братом когда-то, так? Да что ж такое! Даже в такой момент я думаю о нем…
Рука Никиты неуверенно притронулась к волосам, словно он в любой момент ждал, что я отодвинусь или уйду. И я могла так сделать, но не стала. Неловко заглянув в его серые глаза, увидела там лишь обожание и тут же зажмурилась. Почему же ничего внутри нет, кроме неловкости?
— Алиса… — тихо прошептал парень, осторожно притрагиваясь к моему подбородку, заставляя поднять голову. — Как долго я ждал этого момента… Ты всегда была красавицей, но сейчас… Я думал, все прошло, но одного взгляда хватило, чтобы понять, как я ошибался… — Никита вдруг издал нервный смешок, заставляя меня с интересом открыть глаза: — Знаешь, а у меня сегодня ведь был экзамен. Последний и главный.
— Никита… Ну как ты мог! Твоя мама меня не простит! — в сердцах воскликнула я, представляя эту милую женщину и ее возможный сердечный удар. Вот как он мог променять экзамен на день ничего-не-деланья вместе со мной?!
— Нет. Она любит тебя. Так же, как и я… — с придыханием, прошептал Никита, а затем накрыл мои губы своими в легком, почти невесомом поцелуе… — Я люблю тебя, Воронцова. Ты даже представить не можешь, сколько я вынашивал в себе это признание!
Он не пошел дальше. Просто его губы замерли на моих, не решаясь продолжить. Я была безучастна. Не понимала, почему не сопротивляюсь? Не говорю, что всегда видела в нем только друга, но сейчас, увы, ничего не изменилось? Почему позволяю разрушить такой нужный мне барьер?
Правда была жестокой. Я любила Марка Гранта и просто хотела узнать, возможно ли почувствовать желание к другому, когда сердце уже занято. Ответ — нет. Значит, сердце Марка все еще было свободно.
Внезапно кто-то хлопнул в ладоши и интимная атмосфера из зала выветрилась на раз. Полное освещение никогда не использовалось в этой комнате, потому что слепило, вот и сейчас мы с Никитой неловко поморщились.
— Что! Происходит! В моем! Доме? — раздался ледяной голос где-то со стороны коридора. Теперь я понимала, кто так нагло включил свет.
Сиятельный Марк Грант вернулся и уже никакой пластырь не помогал.
Яркий свет ослепил нас обоих, но появление в доме опекуна, похоже, испугало только меня. Никита резко отстранился и, приняв обычное серьезно-добродушное выражение лица, осторожно выступил вперед, слегка обнимая меня за талию.
— Добрый вечер, господин Грант! Очень рад видеть вас, — судя по голосу, говорил парень искренне, но протянуть руку или подойти к Гранту не рискнул.
Мне было тяжело смотреть на Марка. Его взгляд, словно какая-то гремучая змея, не переставал пугать меня своими непонятными эмоциями. Желваки то и дело играли, а выражение лица заставляло ожидать чего-то ужасного.
Хотя… Что по-сути произошло? Чем мы его так расстроили и шокировали? Не понимаю…
Марк тем временем просканировал Никиту, словно был в очках супергероев, которые выдавали все тайны соперника вместе с составом крови… Соперника?! Что за глупые мысли появляются в голове?
Пока я пыталась собраться и хоть что-то сказать, Марк усмехнулся так холодно, что меня пронзила дрожь, а Никита плотнее сжал края домашней футболки на моей спине.
— Орлов, если не ошибаюсь? — наконец выдал Грант, медленно продвигаясь в нашу сторону. Казалось бы, что может испугать в этом жесте? Но мужчина умел наводить ужас и справиться с ним никак не выходило… — Не ваша ли мама является основателем благотворительного фонда "Красный цвет"…
— Да, да! Это его мама! — у меня прорезался голос и казалось важным доказать опекуну, что Никита хороший человек из подходящей семьи. Только меня никто не слышал и не слушал. Пока Грант ставил себе цель убить Никиту взглядом, тот медленно терял стойкость и уверенность в себе, начиная все чаще нервно сглатывать и слегка вздрагивать от каждого шага Марка.
— …На котором я присутствовал месяц назад? — тем временем продолжил мужчина, ни разу не нарушив прямого контакта с Никитой. Честное слово, мне казалось, парень уже всерьез раздумывал над тем, чтобы перестать меня обнимать и броситься наутек. А ведь Грант еще ничего не сделал!
— Да, вы не ошиблись, — немного хрипловато ответил Никита, а потом все же убрал руку с моей талии. Стало немного обидно… Хоть парень и скрыл свой страх и сделал это, типа, ради того, чтобы протянуть руку для рукопожатия, но я-то знала — это все бред. Никита был правшой, а обнимал меня левой рукой. Вывод напрашивался сам. Тем временем, он широко улыбнулся, ожидая ответного рукопожатия и более уверенно протянул: — Моя мама до сих пор восхваляет вашу щедрость и доброту. Клянусь, скоро она возведет в честь вас памятник и…
Никита хотел перевести разговор в шутку и разбавить гнетущее положение, но у Гранта были другие планы. Он не глянул вниз и сделал вид, что приветствия просто не заметил. Никита сложил руки по швам и немного растерялся.
Марк перебил его совершенно не тактично и абсолютно грубо:
— Не в тот ли вечер Лиза Орлова застала вас с леди Аннэт Стоун — учредительницей фонда из Англии — в туалете… в не совсем подобающем положении? Не поэтому ли пара гостей больше не хотят посещать этот "публичный дом" и вышли из "Красного цвета"?
— Люди слишком заносчивы и любят сплетни, вы же знаете не по наслышке, — в тон ему, резко и бескомпромиссно, ответил Никита, а мне осталось только переводить взгляд с одного на другого. Они словно говорили о чем-то другом, не произнося этого в слух. Марк провоцировал, а Никита теперь уже не стеснялся выказывать полное недовольство разговором. — К тому же, любят приукрашать ситуацию. Увидят муху, а на следующей день ты услышишь про слона.
