— Модели, представленные тут, не просто единственные в своем роде, но еще имеют историю, эксклюзивный и тайный сплав белого золота с не темнеющим серебром… — начала свою заученную речь девушка, но я больше ее не слышал.
Я увидел его. Ожерелье, больше похожее на венок из тонких веточек или оплетающих шею перышек. На каждом кончике ветви располагался белый камешек. Наверняка бриллиант. Разветвлений было очень много, а соответственно и драгоценностей. Сложно представить хотя бы приблизительную стоимость этого шедевра… Бесценен, как и Алиса.
Но это был еще не конец. Два перышка из белого золота переплетались где-то на уровне груди двумя ярко голубыми каплями.
— Голубой бриллиант, — гордо завила консультант, заметив мой интерес, — гордость нашей коллекции.
— Как глаза Детки… Это предназначено только для нее… — едва слышно прошептал я, а затем повернулся к загоревшейся от счастья девушке. Уверен, таких безбашенных клиентов у них не было со времен начала кризиса. — Я беру его!
— Отлично! Но… Считаю себя в праве предупредить, что к нему в комплект мастер сделал еще кольцо с переплетением белого и голубого бриллианта, а так же браслет, по внешнему виду напоминающий ожерелье. Все продается, естественно, раздельно, — как бы невзначай сказала она, почти прыгая от восторга.
— Что же, тогда я покупаю весь комплект. Его должен носить только один человек.
Оказалось, все не так просто! Набор стоимостью в два особняка на голливудских холмах, три самолета компании "Alis Marconi" и всю мою недвижимость в России — нужно было оформить нотариально и заверить юридически. Только вот юрист — не я, он побрезговал метро, посему мы прождали его около двадцати минут после моего выбора. Оформление документов заняло не больше десяти минут, затем нужно было ждать, пока мой банк одобрит такой крупный перевод. Около, мать его, получаса!
Естественно, с таким "грузом" ехать на метро было смертоубийством! Салон сам предоставил мне машину компании и пару охранников. Тут дело пошло быстрее… Я даже рискнул заехать в магазин свежих цветов. Признаться, встретить там что-то необычное не ожидал, но и тут меня удивили.
— Мы можем делать розы любого цвета, — ошарашила меня продавщица, крутя в пальчиках хризантему, — За основу берется белая, а затем корни вымачиваются в нужном цвете. После чего их ставят в специальный раствор на два часа и она приобретают запах меда. Если держать их в нашем растворе — простоят месяц точно.
Мед, как кожа у Алисы… Голубые лепестки, как ее пронзительный взгляд… Точеный изгибы, как ее неповторимая и самая прекрасная в мире фигура… Ну и шипы, которые она давно запустила в мое сердце.
Я мчался домой, как сумасшедший. Что-то внутри заставляло нервничать и ерзать на месте. Я понимал, что обложался, но в чем? Черт… Если бы успел еще телефон купить, позвонить Алисе сам — на душе стало бы в миллион раз спокойнее!
На пороге дома меня встретил хмурый дворецкий. Он теребил в руках телефон, а, увидев меня, отшвырнул его в сторону и кинулся навстречу:
— Я ведь говорил вам, что она уедет! Говорил?! Почему трубку не берете?
В горле появился тяжелый ком, сердца болезненно сжалось, а букет едва не выпал из онемевших рук:
— Я потерял его еще вчера… О чем вы говорите?
— Алиса уехала! Уехала, понимаете? — прокричал он мне. — Я пытался ее остановить, говорил, что это только выбор, но она… Уехала где-то минут сорок назад.
Я отшвырнул ни в чем не повинного мужчину в сторону и с цветами побежал в комнату Детки. Нет. Она не могла уехать. Просто не могла! Признаться, по-настоящему я никогда не рассчитывал на такой расклад. Хотел только дать ей понять, что она — не заложница. Лучше, конечно же, было сказать ей это лично… Не успел. Опоздал.
Цветы, которые я тянул по полу, оставляли голубой шлейф из лепестков до самой ее спальни. И, когда от них остались одни стебли, просто отшвырнул в сторону.
Комната была пуста. Постель разобрана, вчерашняя одежда Детки валялась на полу, шкаф открыт и… пуст. А еще разорванный конверт на полу, рядом с круассаном и разбитой чашкой.
— Блядь, блядь, блядь! — все внутри ревело волочим рыком, негодовало, отказывалось поверить…
Она выбрала не меня. Уехала. Решила начать все сначала…
Я не заметил, как разбил гипсокартонную стену кулаком. В ней осталась глубокая вмятина, а с ладони полилась густая кровь. От всех этих внутренних качелей только и успеваешь, что повязки менять…
Перед глазами все потемнело, ноги стали каменными и потянули к земле. Что делать дальше? Я ведь сам дал ей выбор, но не был к нему готов. И никогда не буду!
Нужно догнать Алису, все объяснить, доказать, что со мной ей будет хорошо…
На губах появилась печальная улыбка. Она не Юля, ее не переубедить украшениями, деньгами и обещаниями… Что тогда?
— Ты сам дал ей выбор! Значит смирись и стань уже, мать твою, хорошим человеком! — зарычал я и, зажмурившись до черных кругов, решил внушить себе: — Ты должен, обязан, обещал…
Пришлось открыть глаза и принять это мир новым и другим. Он оказался пустым и таким холодным, что сводило зубы. Пустой шкаф, разбросанные вещи сводили с ума.
Мне нужно вернуть ее…
На полу валялись забытые вещи, сумки, книги… Рядом со мной лежал розовый кожаный блокнот. Сколько помню себя, он стоял на полке и Алиса ни разу его не открывала.
— Он подходит под шторы и постельное белье, — уверенно говорила девочка.
Руки сами потянулись к нему. Нечто, к чему прикасалась Алиса, сводило с ума. Потому что больше мне никогда не дождаться от нее ответной реакции… Пальцы прошлись по ровному переплетению и завернули к желтым, ароматизированным страница. А там был залом…
Кто-то писал в нем и, судя по всему, совсем недавно. Я отрыл его, не задумываясь о том, что мог попасть в душу кому-то… Что мог окунуться в переживания, боль, отчаянье и любовь человека, которого желал… Страницы было не ровными, буквы потекли. Она плакала…
Это была Детка. И она писала мне.
* * *
"Дорогой Марк!
Я решила написать тебе письмо, которое ты никогда не получишь. А все потому, что я — трусиха, которая только недавно смогла признаться себе в простой истине. Что уж говорить о тебе?
Я не знаю, как правильно это делать и не уверена, что есть единый верный алгоритм… Но мне кажется, что я люблю тебя. Это чувство убивает меня, разливается по венам вместо крови, разъедая изнутри. Оно поражает словно рак, против которого нет лекарства. А все почему? Я обнаружила болезнь слишком поздно, когда опухоль уже неоперабельна.
Никита сделал мне предложение. Представляешь? Этот милый парень всегда любил меня, а я позволяла. Но так же всегда знала, что ответить взаимностью не смогу. И только, когда он встал на одно колено и начал признаваться в любви, вдруг решила, что пора перестать врать себе. Ему. Да и всему миру.
