— Сопротивляешься? — с вызовом спросил Шакалов, входя в меня резко и заставляя съеживаться от боли в мышцах и между ног. — Считаешь меня уродом, а себя невинной овечкой? Но я покажу тебе, что мы на равных, Черничка. Есть то, что человек не может сдерживать: похоть, голод и жажду.
Он нажал кнопку у себя в кармане брюк, которые так и не снял, а вибратор между половых губ завибрировал. Ноги были раздвинуты широко, так что резкий спазм ударил в голову так неожиданно, что с губ вырвался странный вскрик.
— Вот так, Черничка. — похвалил меня Кирилл хриплым рыком. Его ладонь ударила меня по ягодице, я вздрогнула, когда он поставил скорость на приборе на максимальную. — Ты уже вся течешь. Видишь, не обязательно любить человека, чтобы хорошенько потрахаться? Так что не изображай из себя страдалицу. Хватить нить и получай удовольствие. Теперь это твоя профессия.
Я зажмурилась и прикусила губу так сильно, что могла бы ее откусить. Руки больше не чувствовались, ноги онемели, а между ног все отекло от спазмов. Но ни это было самое страшное, как оказалось.
Метод Шакалова действовал. Клитор пульсировал, приятные покалывания делали его неумолимые точки не такими болезненными… Только вот внутри меня все медленно умирало.
Чувство отреченности заполняло каждую клеточку тела, превращая меня в овощ. Кто я, если не могу противостоять Шакалову? Пусть он может взять меня силой, но добраться до души… Это перенести невозможно.
В тот момент я поняла единственную истину. Я должна абстрагироваться от происходящего. Вернуть контроль над телом с помощью разума, иначе… это конец.
Закрыв глаза, досчитала до десяти и постаралась вспомнить йогу, которой увлекалась больше пяти лет. Перед глазами возник Влад, подруга Инга и родители… Где-то там, в наших воспоминаниях, нам было хорошо.
Вокруг происходил ад, тело онемело, накал желание куда-то… отступил. А вот внутри… Где-то глубоко в душе мне было спокойно. У меня было все для счастья: любовь, поддержка и семья. А кто этот Шакалов? Чиновник, вынужденный трахать проституток, купленных на аукционе? Мужчина, чья невеста провела его с беременностью, а затем сбежала с правой рукой? В жизни Кирилла Шакалова не было ничего, кроме денег. Никакого счастья.
— Ты самоутверждаешся, когда кому-то так же плохо физически, как тебе душевно? — в слух совершенно спокойно спросила я.
Шакалов замер. Он резко потянул меня за локоть, возвращая в реальность резкой вспышкой боли. По ощущениям, обе руки были просто сломаны, хотя я уверенна — обычный вывих.
Кирилл заставил меня перевернуться и теперь лежать на спине глядя только на него. Его черные глаза пылали, уничтожали и презирали так явно, что вся моя сила воли понадобилось, чтобы не отвести взгляд.
Его ладонь упала на голую грудь и сжала ее сильнее, чем требовали обычные ласки. Мужчина сделал резкой толчок вперед, и я поморщилась, чувствуя, как от недостатка возбуждения ноют стенки влагалища.
— О чем ты говоришь, Черничка? — насмешливо спросил он, а затем выкрутил мой сосок пальцем, продолжая быстро вбивать в меня свой член. И не было в его взгляде сострадания, обреченности или хотя бы намека на печать. Скука, похоть, злоба? Да. Жалости? Ни грамма. — Я просто беру то, на что упал взгляд. А ты отрабатываешь долг за друзей, которых уже завтра отпустят на волю.
Теперь я поняла, зачем Шакалов заставил меня перевернуться. Глядя на его лицо сложно было уйти от реальности… Его толчки становились сильнее, глубже, резче. Пальцы крепко сжимали грудь, а глаза то и дело заплывали от накатывающий ощущений. Он хрипел, что-то говорил и иногда странно рычал. Словно зверь на охоте…
Но все время он смотрел только в глаза. Словно читая мысли, подмечая даже самую маленькую секунду, когда тело давало сладкий спазм и я вновь прикусывала губу. Он питался этими моментами, его руки напрягались, а член внутри меня увеличивался.
Но так просто я сдаваться не собиралась. Был еще один способ уйти от происходящего — разговор.
— Как я могу тебе верить? — осторожно спросила я, медленно отводя взгляд к пиджаку Кирилла и думая лишь о том, как долго еще будет длится эта пытка. — Ты не подписал никаких соглашений. Сам не разрешил кому-либо купить меня на этих чертовых торгах… Говорил, что не нарушаешь слово, но именно это и делаешь снова, снова и снова. Почему я должна надеяться на твою совесть и "честное слово"?
Шакалов оскалился, явноне желая обсуждать со мной что-то на пике его оргазма. Но тем не менее, зажмурился, словно возвращая трезвость ума и тут же низко рыкнул:
— Суть спора была не в деньгах, Черничка. Авторитет — вот главное достижение. Не дав Коронову купить тебя сегодня, я выиграл дважды. Он проиграл деньги, девушку и авторитет коллег.
Мужчина навалился на меня и резко втянул воздух через зубы. Рояль пошатнулся, а его руки плотно зафиксировали меня на талии, позволяя Шакалову проникать его глубже, выписывая внутри восьмерочку.
— Ты мерзкий, Шакалов. И никогда не будешь счастлив. Все, что будет составлять твой мир до старости: шлюхи, конкуренты и брат, который тебя ненавидят. Никакой жены, детей и поддержки. Никогда! — в сердцах выпалила я, понимая, как по-детски это выглядит. Не удалось решить проблему? Насыпь в глаза песок.
Ответ не заставил себя долго ждать. Кирилл немного отстранился, а затем отвесил знатную пощечину, не прекращая вбиваться в меня со сверхзвуковой скоростью. Щека начала пылать, немного проводя в чувство и я прикусила язык, снова сдерживая слезы.
— Я научу тебя, как общаться со старшими, Черничка… — прошептал мужчина мне на ухо, а затем сжал горло так сильно, что дышать было невозможно. — Сейчас я хочу кончить тебе в рот, и чтобы ты проглотила все, до последней капли. Но решить ты должна сама. Нет? Я кончу в тебя.
Я была уверенна, что Кирилл блефует, играет на нервах или просто дразнит, когда прошипела уверенное: "Нет", но он лишь усмехнулся, а затем просто… кончил в меня. Его тело тряслось, словно в припадке, когда сам он рычал мне грязные пошлости на ухо.
По ногам потекло что-то теплое, наверняка попадая мужчине на одежду, когда он резко очнулся и вышел из меня. Это было странно: монотонно застигнул брюки, поправил рубашку, а затем бесчувственно бросил:
— Вставай. Я с тобой еще не закончил.
Впервые в жизни мне было нечего сказать. Я на самом деле пыталась решить проблемы, быть сильной и справиться. Возможно, перепробовала не все способы, но точно испытала удачу теми, что были мне известны. Тело болело, ком в горле мешал дышать, а душа… Она была раздавлена в муку. Что-то сломалось внутри в тот момент. Некий огонек, дающий энергию и силу бороться за что-то… потух.
— Ты глухая? Я сказал — вставай. — бросил Шакалов, но не получив ответа, резко подхватил за талию и посадил меня на рояль.
Могу представить, как жалко я выглядела, что даже сам Кирилл скривился и осторожно переспросил:
— С тобой все нормально? Где болит?
