Странное предвкушение томно разлилось по телу и я, против воли, жадно следила за тем, как мужчина нетерпеливо сбрасывает с себя одежду. Пьяное, безумно пьяное сознание хотело животного секса так сильно, как будто я не ела десять лет, а теперь смотрела на сочный бифштекс.
Часть здравомыслия вернул сам Кирилл, гортанно рассмеявшись. Он ловко устроился у меня между ног, играя мощным, накачанным телом в лучах луны. В его руке был галстук, он намотал его мне на шею и потянул, чтобы я всегда была слегка приподняла для него.
— Видишь, как просто сделать тебя своей, Черничка? — его пальцы скользнули внутрь, и он зарычал. Затем достал их и проведя возле носа, замурчал от удовольствия. Его глаза закатились, мышцы напряглись, когда он облизал мокрые пальцы и выдохнул: — Это дорогого мне стоило.
— Дорого?.. — сознание так не хотело отвлекаться от напряженного члена у промежность, от играющих мышц и дикого желания между ног. Такого дикого, что становилось страшно! Но я заставила себя немного подумать и с ужасом выкрикнула: — Черт побери, ты ведь что-то мне подсыпал!
— В еду, в воду, пропитал одежду и даже сделал укол, Черничка. — самодовольно прошептал он, сверкая черными, прочными глубинами: — Сегодня прошлое останется в прошлом. Ты больше собой не владеешь. Есть только эмоции. Никакого сознания. Сегодня ты полностью моя! Эту ночь ты запомнишь на долго.
Мужчина сделал пару фрикций и его горячий член погладил меня между ног по пульсирующей точке, заставляя вздрогнуть и судорожно втянуть воздух через зубы. Черт побери, что это со мной такое происходит?!
— Ты подсыпал что-то беременной? Совсем идиот?! — постаралась я сказать обвинительно, но получилось уж как-то слишком грязно, жарко и томно… Руки так и тянулись к его груди, желая очертить контур подтянутых мышц, зачерпнуть капельки пота на складках пресса, запустить пальцы в густые, короткие черные волосы и натянуть до боли…
— Все согласованно с доктором, Черничка. Афродизиаки, женская виагра и твои собственные, "гуляющие", гормоны беременной сделали свое дело… — прорычал он, натягивая галстук. Его черный взгляд прошелся по каждой клеточке моего тела, оставляя за собой горячее покалывание и лютое нетерпение.
— В который раз ты пытаешься навредить ребенку! — цепляясь за остатки здравомыслия, я силой воли пыталась увидеть перед собой уже знакомого мне демона, а вместо этого видела лишь тело и доступный вариант, способный утолить дикий голод. Странное бессилие заставило закричать и схватить Шакалова за руку, запуская под кожу свои ногтики: — Ненавижу тебя! Как же я ненавижу тебя, Кирилл! Ты даже не представляешь!
— Правда? — с издевкой пропел он, а затем просунул руку между нами. — Но течешь ты, как сучка. Скажи это еще раз глядя прямо в глаза, Черничка.
Одно плавное, но такое нетерпеливое движение и Шакалов уже внутри… Странно, но боли не было, лишь слабое чувство наполненности, требующее немедленно дать того, чего так требует организм. Я выгнулась дугой и закричала от ненависти, боли, опустошения. Все то, что копилось так долго наконец вырвалось наружу, странной агрессией. Ноги царапали кожу Шакалова до крови, до глубоких ран, пальцы сжимали ее до синяков и кровоподтеков. Но Кирилл словно не замечал этого, медленно двигаясь вперед-назад, словно упиваясь моим маленьким сумасшествием.
— Я ненавижу тебя, Шакалов до скрежета зубов. — рыкнула я ему прямо в лицо, мужчина сильнее потянул за галстук, заставляя смотреть прямо на него. Шакалов сделал один быстрый толчок и я ударила его своими кулаками в грудь, желая достучаться до самой сути, что было нереально, но попытки я продолжала снова, снова и снова. Царапая его тело, кусая, пытаясь выплеснуть черноту хоть как-то! — От одного твоего вида меня тошнит, понимаешь?! Твой запах, аура, энергетика — хуже пыток Гитлера! Ненавижу, ненавижу, ненавижу…
Толчок, толчок, еще толчок… Его черные глаза смотрят на меня так, словно поглощая, порабощая, не замечая ничего иного. Я не думаю, руководствуюсь эмоциями. Ненависть и похоть. Желание освободить ком внизу живота и очистить сердце от черноты становиться идеей фикс. Помешательством. Сумасшествием. Страшным сном.
— Еще… — рычит Кирилл, ускоряясь все сильнее и сильнее, заглушая все пространство вокруг звуками шлепком, хрипом и моим криком. — Говори еще!
— Я бы убила тебя, не задумываясь. Смотрела бы на то, как закипаешь в чане с кипятком со странной, сумасшедшей улыбкой. — пощечина, еще одна пощечина, но мужчина и не моргнул. Затем пальцы нашли соски, выкрутили. Но реакция получилась противоположной: Шакалов зашипел и отпустив галстук, позволил упасть на постель, делая толчки более ненасытными. Он закинул ноги себе на плечи, делая угол проникновения более четким, задевая те самые точки, заставляющие биться в конвульсиях экстаза и дикого желания выцарапать ему глаза. — Ты сделал из меня чокнутую, Шакалов!
Он замер во мне, словно стараясь запомнить ощущения, но услышав мое недовольное шипение, поднес палец к губам и холодно отдал приказ:
— Лежать смирно! — я открыла губы и всосала его указательный палец, с жадностью наблюдая за тем, как глаза мужчины закатываться, а член внутри меня нетерпеливо подрагивает. Затем разжала зубы и укусила так сильно, как только была способна. Кирилл тут же одернул руку, ускорился и отвесил мне легкую пощечину. Затем поймал галстук, и вытянув одну его часть вниз, обмотал ею руку. Не успела я опомниться, как оказалась связана накрепко. Он резко дернул вверх и я села, Шакалов подхватил за ягодицы и вместо того, чтобы двигаться сам, начал насаживать меня на себя. Его лицо было напротив, комок внизу живота становился все плотнее, требовал внимания все больше, а сделать я ничего не могла. Видя мое замешательство, Кирилл издал ледяной смешок и прошептал: — И что теперь? Больше сказать нечего?
— Ничего. Главное ты уже понял. — выплюнула я ему в лицо, смешивая ощущения от секса с воображением, которое в данный момент перемалывало кости Шакалова в блендере.
— Тогда скажи мне, кто он. — протараторил он, делая восьмерочку, задевая все эрогенные зоны сразу. Я сжала зубы, посылая его глазами понятнее, чем было бы словами, как вдруг ощутила один палец на клиторе, а другой около ануса. Мои глаза расширились, но Кирилл не дал времени на осознание. Продолжая вонзаться в меня, он быстро гладил пульсирующую горошину и медленно скользил внутри по боковой стенке влагалища, усиливая ощущения втрое крат. Скрюченная, связанная, напряженная, как струна, я ощущала что ощущения становятся слишком сильным, насколько, что организм может просто не выдержать.
Но Шакалов был не достоин такой чести! Пусть в тот момент я и видела просто тело, но не могла позволить чему-то поощряющему проскользнуть во взгляде и действиях, кроме редких всхлипов и приглушенных стонов.
— Признай, что тебе хорошо, Черничка. Так хорошо, как не было никогда. Ни с кем другим! — отчеканил Кирилл, глядя прямо в глаза. — Без твоего постоянного самоконтроля ты, наконец-то, открыла свою истинную страстную натуру. Трахать тебя такую одно удовольствие…
— Хорошо? — холодно рассмеялась я ему прямо в лицо и с трудом удерживаясь от пика, выпалила, как на духу. — Позже я пришлю тебе видео секса с мужчиной, к которому к меня есть чувства. Сравнишь и подведешь итоги.
