— Отчего она умерла? — спросила я.
— От болезни, — сухо ответил Андре. — Все, Эя, крошка, некогда предаваться воспоминаниям.
Он притянул меня к себе и нежно поцеловал в лоб. Вздрогнул, зарылся носом мне в волосы, с сожалением отстранил от себя, пробормотал что-то нежное.
— Иди. Как только замок уснет, выезжаем. Слушай внимательно, что тебе нужно сделать. Не доверяй никому. Никому, слышишь? Даже своей служанке.
— И Миле?!
— Эя. На кону твоя свобода и безопасность.
— Я поняла.
— Я единственный, кому ты можешь верить. Больше друзей у тебя нет. Ты поняла?
Я кивнула.
— Ну, вот и умница. Слушай внимательно, Эя…
ГЛАВА 5
Виталина замерла посреди опустевшего зала, комкает кружевную салфетку в руках. Мимо скользят дворецкие в расшитых золотом ливреях, горничные в синих платьях, накрахмаленных передниках и чепцах, сестра выделяется на общем фоне, как лебедь в стае канареек. Спина прямая, как жердь, лицо растерянное, взгляд уставшей. Еще бы! Вторые сутки на ногах. Эберлей вышел, провожая последних гостей
Внезапно я поняла, что могу никогда больше не увидеть ее. Ни ее, ни Микаэлу. А может, не увижу их очень-очень долго. Конечно, она будет злиться, когда узнает о моем побеге, о замужестве, которое между прочим, как и у нее, будет тайным.
Наверно, мы все же больше сестры, чем кажемся!
Я подошла к Виталине и взяла ее за руку, чуть сжав прохладные пальцы.
Сестра вздрогнула, словно приходя в себя, и посмотрела на меня удивленно:
— Эя? Я думала ты у себя.
— Шла к себе, — ответила я. — И вот, увидела тебя и вспомнила о своих обязанностях фрейлины.
Мы обе прыснули.
— Не злись, — попросила она. — Ты же понимаешь, это был просто урок.
Я кивнула.
— Эя?
— Да я понимаю, — сказала я и махнула рукой. — И кстати, неизвестно, как бы я повела себя на твоем месте.
— Ты искренна сейчас, Эя?
Я обняла Виталину за талию, и она положила руку мне на плечо.
— Будешь ждать мужа? Или проводить тебя в покои?
— Знаешь, проводи, — сказала Виталина и зевнула ладонью. — А то засну прямо здесь.
Мы поднялись по лестнице, и когда зашли в покои Виталины, она скомандовала всем служанкам выйти.
Я помогла ей расшнуровать платье.
— О чем ты задумалась, Эя?
— Я думала, что будет со мной… Завтра Андре уезжает. По приказу Эберлея. Я хотела сказать, герцога Милфорда Эберлея. И теперь, когда в нашем замке хозяйничает твой муж… Я никогда не покину башню, да?
Виталина нахмурилась.
— Глупости, Эя. Милфорд любит тебя, как сестру, и заботится о тебе. Все будет хорошо, даже не сомневайся.
Она запнулась, и заговорила медленнее, чуть растягивая гласные.
— Стой. А откуда ты знаешь, что Андре уезжает? И откуда мысли о башне? Мы ведь, кажется, обо всем договорились.
— Я сама слышала их разговор, Виталина.
— Ты слышала? Хочешь сказать, подслушивала?
— Какая теперь разница? Герцог Эберлей сказал, что я никогда не покину замок. Наверно, он имел ввиду башню. Ты думаешь, я не понимаю? Как только Андре уедет, меня отправят в монастырь, откуда мне никогда не выйти.
— Лирей… ты слишком строга к Милфорду. И потом, у тебя есть мы с Микаэлой. Мы никогда не дадим тебя в обиду.
— Виталина, ты сама веришь, в то, что говоришь? Или память у тебя коротка, как у канарейки? Забыла уже, что только вчера выпустила меня из башни? И то, только потому, что Андре приехал. Иначе сидеть бы мне там и сейчас.
— Мила…
— Причем здесь Мила! Любая служанка могла рассказать мне!
— Но рассказала-то Мила!
— Не переводи тему, Виталина!
— Это тебе не удастся сбить меня с толку, Эя! Ты сидела в башне заслужено, и сама это знаешь!
— Заслужено? Значит из-за одной ссоры можно запереть сестру в башне на целую зиму?
— Ссоры, Эя? Я считаю иначе.
— Виталина, — сказала я тихо, и вовсе замолчала, закрыла лицо руками. — Я извинилась. Искренне. Ну почему мы не можем общаться, как нормальные сестры…
Раздался тяжелый вздох. Когда Виталина заговорила, видно было, что держать гнев при себе дается ей не легко, но она старается, очень старается…
— Эя, ты права. Я действительно хотела о другом поговорить с тобой.
— О чем?
— Об Андре. О герцоге де Шеврез.
Я удивленно заморгала.
— И что же ты хочешь мне сказать о герцоге?
— Не верь ему.
Виталина запнулась, сглотнула, и мне показалось, что она хочет еще что-то сказать, но раздумывает, говорить, или нет. Наконец, ее веки сузились, а губы упрямо сжались. В глазах сверкнула решительность.
Виталина вздохнула и произнесла:
— На твоем месте я бы не доверяла ему, Эя.
— А кому мне верить, Виталина?
— Мне, твоей сестре. Микаэле. Тете Сецилии, наконец.
— Погоди, погоди. Остановимся на тебе. Если это правда, и я могу тебе верить, расскажи мне кое-что.
— Конечно. Разве могут быть секреты между сестрами?
Я собралась с духом и выпалила:
— Расскажи мне о последней воле отца. Я знаю, было завещание. Где оно? Там был мой брачный контракт.
— Откуда ты знаешь о контракте?
— Значит, завещание было?
— Было, — согласилась Виталина. — Что ты знаешь? В завещании отец сказал, что титул и замок переходят к тебе по достижении совершеннолетия и по заключению брачного договора.
— С кем?
— Это отец оставил на усмотрение твоего опекуна.
— Отец не мог так поступить.
Виталина нервно засмеялась, глаза ее забегали.
— Еще и не так мог, Эя, — сказала она.
— Скажи мне правду, Виталина, — с нажимом сказала я.
Виталина сглотнула.
— Ты можешь верить мне, Эя. А теперь оставь меня, пожалуйста. Я еле сижу. И позови Нэн, мне надо подготовиться ко сну. Давай завтра поговорим обо всем… Хорошо?
Какое-то время я смотрела на сестру, словно хотела запомнить — такую красивую и честную, что не портят ни тени под глазами, ни нахмуренный лоб.
— Хорошо, Виталина.
Я нагнулась и поцеловала сестру в щеку.
Виталина удивленно, и немного, как мне показалось, испуганно, посмотрела на меня, робко улыбнулась.
