Когда я оказалась рядом, она буркнула себе под нос:
— Кто знает… Может, и не ошибся.
В тот же миг ветки под моими подошвами расступились, и я провалилась по грудь, ухватившись мертвой хваткой в предательскую дорожку.
Вилла меланхолично продолжила:
— А может и ошибся…
Она развернулась и ловко пошла вниз, к очередной площадке у гигантского ствола.
Я беспомощно барахталась ещё с полминуты, потом каким-то чудом выползла и доползла до площадки, на которой меня поджидала Вилла, на животе.
Она недовольно заметила:
— Мороки с тобой в пути будет…
Я уняла дрожь в коленях, и заявила ей:
— Так чего ждешь?! Убей меня сейчас, и возиться не придется!
Вилла посмотрела на меня, подняв брови, точно с ней внезапно заговорил ночной мотылек, и пожала плечами:
— Это не мне решать.
В следующий миг меня схватили за руку, рванули на себя, и я почему-то оказалась на плечах Виллы, как лань вчера. Вниз мы спустились по лиане, Вилла придерживала одной рукой меня, второй же управлялась очень ловко.
Меня сбросили с плеч, и похоже, даже удивились, когда я устояла на ногах.
— Жди, — сказала мне Вилла, и скрылась за стволом.
Я огляделась по сторонам, переводя дыхание. Предрассветно сумрачно, зябко, мимо бодро проскакала стайка подростков, по мне едва ли пробежали взглядом. Лица парнишек сосредоточенные, губы плотно сжаты, брови чуть нахмурены. По-подростковому нескладные, но видно, как под кожей перекатываются литые мускулы.
Вон, мимо прошла женщина, сзади в тунику ей вцепился кудрявый черноволосый малыш, за ним, держа его прямо за прядь волос, поспевает ещё один, такой же, и за этим еще один. Третий вертит головой по сторонам и сосет палец. Засмотрелся на меня, споткнулся, остановился и принялся разглядывать снизу-вверх. Кажется, я видела их вчера, у ручья.
Мамаша вернулась, и легким шлепком направила зеваку вперед, на меня даже не взглянула.
Я засмотрелась вслед процессии, когда меня что-то сбило с ног и придавило к земле. Острая боль в затылке, тяжесть на груди, рука на горле — к моему лицу приблизилось лицо девушки, даже подростка.
— Никогда тебе не видать посвящения, поняла, и Рива не видать, пришлая. Ясно тебе?
Я попыталась спихнуть с себя девчонку, но та только сильней сжала пальцы, и я захрипела.
Чудом высвободив руку, ударила ее кулаком прямо в глаз. Голова чуть отшатнулась, она задрала подбородок, но руку с горла не убрала.
В глазах моих потемнело, я услышала яростный рык.
Хватка на горле ослабла, перекошенное яростью лицо повернулось боком.
— Оставь ее, Найда, — прозвучал низкий женский голос.
Девчонка обнажила верхние зубы и зарычала по-звериному.
— Я сказала, — раздалось снова.
Девчонка взглянула на меня с ненавистью. Левый глаз ее покраснел, вокруг начал наливаться синяк. Она вскочила с меня, клацнув напоследок зубами, и устремилась по дороге, что ведет к ручью.
Я повернула голову и увидела женщину, стоящую поодаль. Не смотря на потертые кожаные доспехи и приглаженные волосы, я узнала ее: это она вчера расхаживала голой, и никто не смел поднять на нее взгляда. У пояса два ножа по бокам, как у Виллы, спереди прикреплен кнут. Короткие светлые волосы зачесаны назад.
— Спасибо, Лил, — сказала ей, вспомнив, как назвала ее Вилла.
— Вставай, — ответила она. — Вилла права. Тебя нельзя оставлять одну ни на секунду.
— Вилла всегда права, — сварливо заметила я, поднимаясь.
Это рассмешило Лил.
— Готовы?
К нам приблизилась Вилла с еще одной женщиной.
Черноволосая, с желтыми, как и у Лил, глазами. Высокая и широкоплечая, как Вилла, кожа чуть светлее. Лил на их фоне выглядит даже хрупкой. Удивительно, как эта сумасшедшая Найдя ее послушалась, да еще беспрекословно.
— Фосса, — сказала мне женщина, разглядывая мой костюм. Сама она одета в серую короткую тунику, поверх — кожаная жилетка на шнуровке, еле сдерживает пышную грудь. У пояса кнут, два ножа, за плечами две рукоятки. Вокруг глаз женщины еле заметная сеточка морщинок — но я и без них поняла, что Фосса старше обеих. Просто взгляд у нее более взрослый и тяжелый, что ли. Выражение узкого безупречного лица бесстрастно.
— Лирей, — ответила я, и она кивнула.
— Почему ты вся в пыли? — спросила Вилла.
— Она упала, — ответила за меня Лил.
— Кто бы удивился, — передернула плечами Вилла. — Пошли. Позавтракаем у озера.
Они двинулись вперед, и я поспешила следом.
Не смотря на ранний час, земли оборотней, или, как я уже узнала, Заповедные земли живут своей обычной жизнью. Кто-то спешит по своим делам, кто-то складывает из круглых серых булыжников каменные очаги, сверху, по ветвям, лианам, подвесным мостам туда-сюда снуют оборотни. Я обратила внимание, что в основном вижу женщин, когда мимо пронесся отряд из мужчин. По три человека в шеренге, гусеница длинная, сколько всего — сосчитать не удалось — так быстро и практически беззвучно проскользили они мимо нас.
Покрытые буграми мышц, загорелые тела, бесстрастные лица, массивные подбородки, глубоко посаженные глаза. Никто не посмотрел в нашу сторону. Может, это не принято на боевых учениях, как вчера пояснила Вилла, а может еще почему. Огромные, вид дикий и какой-то свирепый. Я нервно сглотнула, и почти порадовалась тому, что мы идем к какому-то там Велесу. Он по крайней мере, один.
Вот вереница мужчин растворилась в чаще, и мы снова оказались в царстве женщин.
Они для меня разделились на две категории — те, кто едва мазнув по мне взглядом, больше не смотрит, и те, кто провожает с откровенной ненавистью в глазах. Спросить бы у кого, за что они меня так ненавидят, но у кого? У Виллы, которая в лучшем случае презрительно фыркнет и сообщит, что сама готова убить меня? Или у попутчиц? Лица у обеих холодные, бесстрастные, шагают быстро, я еле поспеваю, но усиленно делаю вид, что привыкла каждый день прогуливаться почти бегом.
Лил, хоть и только что спасла меня, вовсе не смотрит в мою сторону, идет, чуть не бежит, не оглядываясь. Фосса же время от времени скользит очень тяжелым взглядом, даже дрожь пробирает.
Мы миновали несколько похожих одна на другую полян с каменными очагами, напоминающими колодцы.
А потом я увидела самую настоящую школу. Школу для оборотней.
На широкой поляне собрались дети разных возрастов, по группам человек в десять — двадцать. Они прыгают, бегают, кувыркаются, борются, катаясь по земле и рыча, бьются на длинных деревянных палках, висят на лианах, раскачиваясь, перепрыгивают с одной на другую.
