Мы прошли по правому краю поляны, сверху, с широкой плетеной площадки, раздался монотонный голос:
— И запомните: символ победы, символ бесстрашия, символ чистоты, символ самостоятельности…
— Символ победы, символ бесстрашия, символ чистоты, символ самостоятельности… — повторил хор детских голосов.
Несколько молоденьких девчонок в коротких туниках пронеслись мимо, у каждой в руке зеленая ветка. Рядом с девчонками бежит невысокая женщина, и отдает странные команды.
— Нэйд. Носки!
— Куна! Шея!
— Дола! Ты-то чего?
Вскоре Вилле пришлось спросить, взять ли меня за руку, как щенка, или может, мне удобнее будет держать ее за край юбки, чтобы идти быстрее.
Я хотела пробурчать в ответ извинение, но вместо этого почему-то само собой сказалось:
— Я не виновата, что вижу земли оборотней впервые.
— И скорее всего, в последний раз, — фыркнула Вилла.
— Вот и хочу насмотреться, — огрызнулась я, и Лил обернулась, окинув меня оценивающим взглядом.
По лесу гигантских деревьев мы шли примерно с час, прежде чем пересекли пузырящийся ручей. Здесь Вилла разрешила умыться и напиться, но отдохнуть не дала.
— Скоро стоянка, там отдохнет, — сказала она.
Видимо, это значит, что отдых здесь нужен только мне, подумала я, но взглянув на перекатывающиеся мышцы на плечах идущих впереди быстрым шагом женщин, на их сильные ноги, решила промолчать. Мои-то ноги начали гудеть, а в боку предательски закололо. Чтобы показать этим высокомерным самкам, как они сами себя называют, что я нисколько не устала, я принялась насвистывать под нос, но Вилла обернулась и окинула меня таким взглядом, что я замолчала, демонстративно пожав плечами. Вилла едва уловимо вздохнула.
Гигантские деревья, больше похожие на странные башни, стали встречаться реже, и даже мне было видно, что новые все чаще нежилые — ни подвесных мостов, ни лестниц из лиан, ни перевернутых «гнезд».
Зато растительности стало больше — огромные, с дом, папоротники, пышные, в мелких листочках и иголках, кусты, пышные цветы, сочная зеленая трава, особенно на прогалинах, куда достает солнце.
— А сколько вас? — спросила я женщин. — В этой вашей стае? Ну, большое поселение?
Вилла раздраженно махнула на меня рукой.
— Помолчи.
Я сделала ещё два шага и натолкнулась на Фоссу, которая резко замерла, прислушиваясь.
— Что… — начала было я, но мне на рот легла ладонь.
— Тишшше!
— Фосса, ни на шаг от нее, — успела скомандовать Вилла, в то время, как с разных сторон раздался свист, словно стая мальчишек болеет на турнире, но оказалось, это свист проносящихся мимо нас на лианах людей. Пока я мотала головой туда-сюда, пытаясь понять, что происходит, нас окружило несколько мужчин.
Смуглые с красноватым оттенком тела, каштановые волосы до плеч, широкие скулы, миндалевидные, глубоко посаженные глаза. Напали они сразу, просто прыгнули со всех сторон. Я, оказавшись зажатой между скопищем глухих ударов, рассекающих воздух кулаков, свистом кнутов, сначала только жмурилась от страха и вздрагивала. Мне казалось — вот-вот, и чьи-то руки доберутся до меня.
Все произошло за несколько секунд — я не успела оглянуться, как трое мужчин осели на землю, Вилла дернула на себя, и упал еще один, я заметила, как его тело обвивает черный кнут.
Фосса сидит на груди еще одного мужчины, сдавливая его шею бедрами, как вчера Вилла. Только у горла мужчины она держит нож.
— Не тронь его, Фосса, — сказала Вилла, и рванула на себя кнут, от чего спеленатый секунду назад, как младенец, мужчина перевернулся в воздухе.
Он приземлился на ноги и скрылся в зарослях, вслед за товарищами, что опередили его.
Фосса недовольно рыкнула, и приблизила лицо к поверженному.
— Позор-р, — прорычала она, и мужчина отшатнулся, как от удара.
Не успела Фосса подняться, как он тоже отскочил в сторону и скрылся в зарослях с другой стороны.
— Пошли, — дергая меня за руку, сказала Вилла, и женщины двинулись вперед, точно и не сбавляли шага.
Вилла и Лил на ходу смотали кнуты, а Фосса убрала нож за пояс.
— Кто это? — пролепетала я.
Мне не ответили.
Прошло, наверно, минут десять, прежде, чем Фосса недовольно сказала, глядя по-прежнему перед собой:
— Ничего, что они рыскают совсем рядом?
— Красные не черные. Они просто услышали о боях, — процедила Вилла.
Помолчала, и добавила:
— Еще не известно. А они уже полезли, как бурундуки на орехи.
— Весть о посвящении достигла самых дальних земель. Жди, что и остальные подтянутся, — невозмутимо сказала Лил.
Деревья закончились, их полностью сменили кустарники, которые, впрочем, ничем не уступают ни в росте, ни в толщине веток стволам деревьев там, где я выросла.
— Ты хромаешь? — спросила Вилла, оборачиваясь ко мне.
— Ноги не держат, — ответила я, и добавила, — испугалась.
Вопреки ожиданиям, в ответ не прозвучало ни одной насмешки или упрека, Вилла сухо кивнула.
— Мы уже у цели.
Мы вышли на прогалину, покрытую высокой сочной травой. Тут и там растут колокольчики, только бутон с кулак, и похожие на ромашки цветы с бахромистыми лепестками.
Взобрались на холм, и моему взору открылось прозрачное, каждый камушек на дне виден, озеро. У берега растет камыш, качает темными головками рогоз, нежно-розовые лилии кувшинок — я почувствовала себя дома, ощущая, как защипало глаза.
— Отдыхай, — сказала мне Вилла.
Ноги подкосились, и я села прямо на землю, рядом опустилась Лил. Вилла, не сбавляя шага, прошла по берегу озера и скрылась в зарослях кустов.
Фосса прошла за ней, и вскоре вернулась с охапкой хвороста. Она принялась разжигать огонь, используя для этого два зеленоватых камня. Я подумала, что такой способ будет долгим и хотела уже предложить ей свою помощь, когда языки пламени заплясали под руками Фоссы, и ей пришлось отпрянуть, чтобы не обжечься.
Я обернулась к Лил, но не увидела ее. Она появилась с другого конца поляны, в руках у нее что-то мягкое, рыжее, вблизи оказавшееся комом глины.
Не успела я спросить, зачем ей, из зарослей вышла Вилла. В ее руках болтается что-то яркое. Когда подошла, оказалось, что она держит за длинные красные лапы крупного фазана с желтым хохолком.
— Ощипывать и потрошить птицу умеешь? — спросила меня Фосса, и я, сглотнув, отодвинулась.
Лил фыркнула, забирая у Виллы убитую птицу, рассекла той брюхо, вывалив внутренности в только что выкопанную яму. Промыв тушку в ручье, она обмазала ее глиной, и устроила в своеобразном «гнезде» из углей.
