Йона вдохнул горячий воздух и с надрывом закашлялся.
Громкий звон раздался в комнате под ними — от жара одновременно лопнули все окна. Стекло посыпалось на пол, воздух ворвался внутрь, отчего огонь с ревом поднялся до потолка.
Полыхнувшая лампа медленно поворачивалась на цепи.
Девочка закашлялась, и Йона крикнул ей, чтобы она дышала через ткань.
Гостиная под спальней горела от пола до потолка. Огонь загнал Йону в комнату с телевизором. Потолок местами обвалился, и девочка закричала, когда на них дождем посыпался горящий прах.
Йона снова закашлялся; ему пришлось опереться рукой о раскаленный пол. Легкие жгло, от угарного газа кружилась голова, навалилась усталость. Он понимал, что времени осталось не так много; переведя дыхание, он снова поднялся. С девочкой на руках он, пошатываясь, двинулся вперед, пригнулся и пошел дальше сквозь плотный дым — в гостиную.
Глаза слезились, Йона едва мог видеть. Загорелся диван, искры, кружась в горячем сквозняке, полетели Йоне в лицо.
За спиной громко, словно парус от ветра, хлопнуло, и за ними потекла целая река огня.
Йона перешагнул через стопку дымящихся ковриков и толкнул дверь.
Кухня горела вся, пылающие куски потолка падали вниз. Взрыв бросил осколки и огонь на стены и потолок.
Легкие жгло и разрывало, скоро надо будет вдохнуть, сердце отчаянно колотилось.
Один конец потолочной балки отошел. Балка полетела вниз, словно тяжелый маятник, по дороге сокрушила обеденный стол и вошла глубоко в пол.
Линолеум пошел пузырями, стены выгибались от огня.
В ведре закипела вода.
Мощная пружинная конструкция свернулась и сорвала дверь с петли.
Йона перешагнул через убитого полицейского. Прихожая была охвачена огнем. Жар и воющий гул окружали его и девочку. Йона знал, что ему необходим кислород, но подавил инстинктивный вдох.
В занявшейся одежде он пинком открыл горящую дверь. Она слетела с петель и грянулась о ступеньки.
С девочкой на руках Йона вышел на веранду. Его лицо почернело от сажи, одежда горела. Полицейские и бригада «скорой помощи» бросились к нему с огнетушителями и пледами.
Марго сделала шаг назад, чтобы выйти из жара; она задохнулась от приступа боли, чувствуя, как воды отходят, стекают по ногам.
Раздался треск, и воздушный поток от вертолетных лопастей разметал мусор по широкой дуге.
Когда вертолет взлетал, Эрик держал Мадде на руках. Девочка лежала, пристегнутая, на носилках рядом с Джеки; она с улыбкой посмотрела на него и закрыла глаза.
Вертолет, поднимался, покачиваясь; Эрик видел, как Йона кашляет, встав на четвереньки. Его окружали полицейские и персонал «скорой». Марго, которую вели к машине «скорой помощи», сопротивлялась.
Желтый отсвет от горящего дома и пульсирующий синий — от полицейских и медицинских машин заливали гравийную площадку.
Йона тяжело встал, вынул пистолет из кобуры, бросил его на землю и протянул обе руки за наручниками.
Вертолет описал круг, клюнул носом и стал набирать скорость.
Эрик успел увидеть, как рушится в языках пламени дом и дым черной пуповиной вытягивается к небу. Тень фабричной трубы, дрожа, протянулась по развалинам и брошенным полям.
Эпилог
Эрик Мария Барк сидел в обтянутом овечьей кожей кресле, устремив взгляд на белесое октябрьское небо за высокими окнами. Комиссар Марго Сильверман ходила взад-вперед по лакированному дубовому полу, держа у груди малышку.
И с Эрика, и с Роки Чюрклунда сняли все подозрения в убийствах. Не принося извинений, Марго снова принялась реконструировать события дела, которым занималась с сентября.
Вероятно, Нелли начала свою болезненную слежку за Эриком после суда над Роки Чюрклундом. Она перенесла свою одержимость на Эрика точно так же, как зациклилась на Роки после похорон отца.
Выяснилось, что Нелли зарегистрировалась на медицинский курс в США, однако информация об оценках, работе и специализации отсутствовала. Вероятно, она выучилась всему, что умела, самостоятельно. Дома, в Брумме, имелись сотни книг по неврологии, психологии травмы и психиатрии катастроф.
Ничто не указывало на то, что муж Нелли имел хоть какое-то представление о двойной жизни жены. Нелли шпионила за Эриком, успешно подбиралась все ближе к нему, относила его фотографии в дом возле сгоревшего стекольного завода. После того как Эрик развелся, Нелли вообразила, что они с Эриком женаты.
Эрик закрыл глаза и, слушая голос Марго, впитывал звуки фортепиано, доносившиеся из-за стены.
Сталкинг был обусловлен нарциссическим расстройством личности, из-за которого Нелли следовала за Эриком по пятам и хотела заменить ему целый мир. И чем острее она ощущала свою власть над ним, тем больше росла в ней потребность следить за Эриком и контролировать его.
Нелли хотела, чтобы Эрик не чаял в ней души, вожделел и любил ее. Эта потребность была неутолимой, сделалась как огонь, который ширится до тех пор, пока не выжжет все на своем пути.
На Нелли всегда лежала печать религиозного воспитания, постоянного присутствия в ее жизни церкви и отцовских проповедей. Она изучила Ветхий Завет, и его ревнивый Бог дал ей право чувствовать все, что она чувствовала.
Нелли шпионила за женщинами, которые, по ее мнению, привлекали Эрика, и фиксировалась на их внешних атрибутах. Подстрекаемая патологической ревностью, она снимала их на камеру, разоблачая их кокетство, после чего лишала их красоты и привлекательности.
Непросто понять, как проснулась ее ревность и как Нелли выбирала жертв. Многое указывало на то, что сам процесс убийства усугублял течение болезни. Не получив ответного чувства и направив преследователей по следам Эрика, Нелли, как затравленный хищник, стала бросаться на всех подряд.
Напряжение внутри Нелли росло, она решила, что полицейское расследование движется слишком медленно, и начала оставлять еще больше следов. Подстрекаемая ревностью, она убивала соперниц, в то же время расставляя Эрику ловушку, вершу, которая должна была доставить Эрика к ней, Нелли.
Нелли убила свою мать на глазах у отца, убила на глазах у Роки ту, которую он, по его словам, любил, и рассчитывала убить Джеки на глазах у Эрика.
Она решила забрать Мадлен в качестве трофея, лишить Джеки лица, а ее руку расположить на матке, чтобы указать на ее преступление.
Марго замолчала, нежно прижала девочку к плечу и гладила ее по спинке, пока малышка не срыгнула.
Когда Марго ушла, Эрик пошел на звуки мягко журчащего фортепиано и распахнул двойные двери гостиной. Посреди комнаты стоял рояль с открытой крышкой; казалось, он звучит сам по себе. Только обойдя огромный инструмент, Эрик увидел сосредоточенное лицо Мадлен, ее пальцы, скользящие по клавишам.
