— А пациенты?
— Бывает, что увлекаешься, — не стал скрывать Эрик. — От этого не уйдешь, ситуация же интимная… но влечение и соблазн — это для пациента только способ избежать боли.
Он вспомнил, как Сандра посреди беседы замолкала и начинала трогать свое умное, красивое лицо кончиками пальцев, а зеленые, как лес, глаза при этом наливались слезами. Она хотела, чтобы Эрик обнял ее, и, когда он сделал это, она обмякла в его руках, словно они занимались любовью.
Он не разобрался, насколько осознанно действовал, однако попросил Нелли забрать ту пациентку. Сандра уже бывала у нее на приеме, так что все выглядело вполне естественно.
— С кем ты сейчас встречаешься? — спросила Джеки.
Эрик смотрел на ее улыбку, на овал лица в мягком свете, темные, коротко стриженные волосы и белую шею. Роки Чюрклунд показался вдруг неизмеримо далеким, Эрик не мог понять, с чего он так тревожился.
— Не знаю, насколько это серьезно, но… Мы встречались считанные разы, — сказал он. — Но мне так радостно, когда я с ней.
— Вот и хорошо, — пробормотала Джеки, краснея.
Она отщипнула еще хлеба.
— Когда я у нее дома, мне не хочется уходить… И я успел привязаться к ее дочери, да к тому же беру уроки музыки, играю на пианино, как робот, — сказал Эрик и накрыл ладонью руки Джеки.
— У тебя нежные руки, — прошептала она и улыбнулась.
Эрик погладил ее руки, кисти, предплечья, коснулся лица, обвел кончиками пальцев ее черты, склонился над ней и мягко поцеловал в губы. Посмотрел на нее — на тяжелые веки, изящную шею, точеный подбородок.
Она ждала, улыбаясь, когда он снова поцелует ее, они поцеловались, ощущая язык и прерывистое дыхание друг друга, когда в дверь вдруг позвонили.
Оба дернулись и замерли, пытаясь дышать тише.
В дверь снова позвонили.
Джеки быстро встала, Эрик последовал за ней, но за дверью никого не оказалось. Лестничная клетка тонула в темноте.
— Мама! — позвала Мадде из своей комнаты. — Мама!
Джеки протянула руку и коснулась лица Эрика.
— Тебе пора идти, — прошептала она.
Глава 36
Старуха, которая утеплилась поверх одежды пластиковыми пакетами, беспокойно взглянула на Йону — он, пошатываясь, стоял рядом с ней в очереди бездомных.
Он хотел отдохнуть на зеленой линии метро, но встретил какого-то румына, и тот предложил ему ночлег. Йона улегся на пол в трейлере где-то в Худдинге, замотавшись в одеяло, закрыл глаза и стал ждать сна, но мысли не оставляли его в покое.
С тех пор как Люми уехала, он ни разу не ел и не спал. Он отдал дочери все свои деньги, оставив себе лишь столько, чтобы добраться до Нолена.
Из-за бессонницы приступы мигрени участились. В глубине глазницы засела раскаленная игла, да и боли в бедре мучили все сильнее.
Иранец с дружелюбным взглядом терпеливо наливал кофе голодным, протягивал бутерброды. Большинство бродяг, вероятно, спали на Центральном вокзале или в гаражах поблизости.
Голод больше не тревожил Йону; голод осознавался просто как тяжесть, от которой слабели ноги. Когда Йона получил свою кружку и бутерброд, ему показалось, что он сейчас упадет в обморок. Он отошел в сторону, развернул хлеб, откусил, проглотил, но спазм в желудке заставил его тут же извергнуть еду. Йона вытер рот и повернулся спиной к остальным. Голова кружилась так, что пришлось опуститься на колени. Йона пролил кофе на землю, откусил еще, закашлялся и выплюнул хлеб; лоб покрылся испариной.
— Все в порядке? — спросил иранец, глядя на него.
— У меня совсем не было времени поесть, — сказал Йона.
— Занятой человек. — Иранец приветливо улыбнулся.
— Да. — Йона снова закашлялся.
— Если нужна помощь — зови меня.
— Спасибо. Я в порядке, — пробормотал Йона, взял палку и захромал прочь.
— В час в церкви Санкта-Клара дают бесплатный суп, — крикнул иранец ему вдогонку. — Приходи, тебе надо отдохнуть, погреться.
Йона прошел по мосту Стадсхусбрун, покормил хлебом лебедей и устало зашагал вверх по Хантверкаргатан. Возле гимназии Кунгсхольмена он постоял, отдохнул, ощупал камушек у себя в кармане и двинулся дальше, к пожарному депо, а потом свернул в Крунубергспаркен. Высоко вверху сияла на солнце листва деревьев, но трава оставалась в тени, глухо-зеленая, как мох.
Йона медленно поднялся по склону, опираясь на палку, снял проволоку с внутренней стороны калитки и вошел на старое еврейское кладбище.
— Прости, что выгляжу так, как выгляжу, — сказал он и положил камень на семейную могилу Самюэля Менделя.
Йона смахнул палкой фантик и рассказал бывшему напарнику, что Юрек Вальтер наконец мертв. Молча постоял, слушая ветер в деревьях и крики детей, доносившиеся с игровой площадки.
— Я видел доказательство, — прошептал он и погладил надгробный камень, прежде чем уйти.
Марго Сильверман попросила Йону присутствовать сегодня на совещании. Наверное, она позвала его просто из любезности, позволяя ему немного поиграть в комиссара.
Спускаясь к Флеминггатан, Йона думал об оргиях, в которых принимала участие Мария Карлссон.
Сатурналии, карнавалы, попойки всегда присутствовали в жизни людей. С каждым выдохом мы приближаемся к смерти и ныряем с головой в работу и рутины, но время от времени необходимо нарушать запреты и переворачивать все существование вверх дном — просто чтобы доказать себе, что мы свободны.
Вероятно, в день своей гибели Мария Карлссон намеревалась принять участие в сатурналии. Пока неясно, являются ли эти оргии связующим звеном между жертвами, но Сусанна Керн отметила в своем ежедневнике ту же июльскую субботу, в какую Мария Карлссон присутствовала на оргии.
Друзья детства Филип Кронстедт и Эуген Кассель вместе владели акционерным обществом «Крока Коммуникейшн», доход которого составил в прошлом году девяносто пять миллионов евро. Как частные лица оба живут за границей, но очевидно, что бо́льшую часть года они находятся в Швеции.
В последние полгода приятели не появлялись в офисе на Сибюллегатан и давным-давно не присутствовали ни на одном собрании правления. Исполнительный директор говорил с Эугеном по телефону не далее как на прошлой неделе, но Филипа не слышал с Нового года.
Линда Бергман рассказывала, что все еще поддерживала отношения с Марией Карлссон, когда Филип внезапно перестал посещать сатурналии.
Для Марии и Эугена оргии продолжались.
Судя по всему, каждый раз являлись одни и те же гости, новичков допускали только после проверки.
По словам Линды, билетами служили магнитные карты-ключи от гостиничного номера.
Следователи не надеялись обнаружить в отеле Филипа, однако рассчитывали застать там Эугена.
