Глава 41
Эуген оделся, и Адам вызвал патрульную машину. Оба пошли по гостиничному коридору.
— Господи, какой ужас… не могу прийти в себя. Просто скажите, чем я могу быть полезен, я с удовольствием помогу, для меня это дело чести… но сначала позвоню своему адвокату.
В номере Эуген умылся; его щеки побледнели и теперь лоснились от пота.
— Мне нужно найти Филипа, — сказал Адам.
— Он ни при чем, — отрезал Эуген.
— Филипа нет ни по одному из обычных адресов. Где он?
— Ему нездоровится. — Эуген почесал лоб шляпой. — Не хочу злословить, но именно сейчас я не хочу иметь с Филипом дела. Я уговаривал его обратиться за помощью, но…
— Какого рода помощью? — спросил Адам.
Двери лифта открылись. Пропустив вперед женщину в оранжевом плаще, Адам с Эугеном вошли следом.
— Он ест слишком много соли, — улыбнулся Эуген и покрутил пальцем у виска.
— Он наркоман?
— Да, беда в том, что он увлекается расширителями… Толку от них никакого. Становишься придурком-параноиком, бабах — и слетаешь с катушек, тебе так плохо, что охота умереть.
— Человек может стать агрессивным от расширителей? — спросил Адам, когда они шли к выходу.
— Ты все время трясешься от страха, а в голове — безупречная ясность. Мысли несутся слишком быстро, уснуть невозможно… Когда я видел Филипа в последний раз, он был просто маньяк какой-то, говорил, что он — на тысячах спутниковых фотографий в «Гугле», болтал, что Сатурн пожирал своих детей… Ни секунды не стоял спокойно, все размахивал ножиком, порезал мне руку, кричал, что я должен этому радоваться… и себя он тоже порезал, плечо. Когда он бежал вниз, в метро, за ним осталавась кровавая дорожка.
Они прошли через холл и вышли на Тулегатан — как раз подъехала патрульная машина.
— Сейчас мне просто надо знать, где его найти, — повторил Адам и придержал Эугена.
— Ладно. Пускай я доносчик, но он говорил, что в чулане его не обнаружат.
— В чулане?
— Он арендует подвалы здесь, на Ванадисгатан, — ну знаете, частные склады. Думаю, больше половины здешних чуланов — его.
Двое полицейских в форме подошли, поздоровались с Адамом. Один подвел Эугена к задней дверце машины, другой слушал Адама.
— Отвезите его в тюрьму, в кабинет для допросов, — сказал Адам. — Проследите, чтобы он никому не звонил, мы приедем чуть погодя. Когда явится адвокат, придется выпустить Касселя.
Глава 42
Йона, не обращая внимания на красный свет, свернул налево и помчался по Оденгатан.
Бомжиха, поставив возле себя две нагруженные доверху магазинные тележки, спала, сидя перед входом в «Севен Элевен».
Адам рассказал Йоне, что Филип долгое время принимал слишком много расширителей сознания и, по мнению Эугена, впал в параноидальный психоз.
Эти наркотики уже стали причиной нескольких смертей в Швеции, и вечерние газеты называли их «наркотиками каннибала»: один мужчина, принявший MDPV, попытался отъесть лицо у бездомного.
— Времени в обрез. Полицейские не смогут удерживать Эугена долго, он скоро выйдет и может предупредить Филипа, — закончил Адам, встревоженный.
Йона обогнал такси слева, подрезал машину, пересек по диагонали встречную полосу и погнал автомобиль по Ванадисвэген.
Что-то ударило в брызговик, когда они съехали на тротуар и остановились перед светло-кофейным зданием с красными гаражными воротами.
В Стокгольме есть предприятия, задача которых — обустраивать под частные склады уже имеющиеся подвальные помещения, дабы не менять облик городских улиц. Бесконечные ряды маленьких запертых помещений тянутся под поверхностью земли, словно крипты под соборами.
Йона с Адамом вылезли из машины и подошли к запертому офису, окна которого выходили на небольшую парковку. В темноте за окном угадывались плоские картонные коробки, конторская стойка, а на стене — большой монитор, на который поступало изображение с видеокамер.
— Я хочу увидеть схему расположения кладовок, а также камеры, — объявил Йона.
— Заперто. Придется обращаться к прокурору, — заметил Адам.
Йона кивнул и уперся палкой в бордюр. Каковы ощущения человека, который погружается в воду, проломив лед? Ему становится тепло, когда он начинает замерзать, подумал бывший комиссар, после чего поднял с земли тяжелый бордюрный камень и швырнул его в окно. Раздался звон, грохот, осколки посыпались на землю, а над стойкой замигала красная лампочка.
— Сигнал тревоги пошел к охранникам, — еле слышно сказал Адам.
Йона палкой сбил с рамы осколки и шагнул внутрь. Адам, оглядевшись, последовал за ним.
На стене висела карта-сетка проходов — поуже и пошире.
Каждая кладовка пронумерована, они расписаны по кварталам. Личные коды для доступа в кладовку помещались рядом.
Йона сел за компьютер. За проходами между кладовками велось видеонаблюдение. Монитор показывал двадцать пять маленьких прямоугольников — темных, без окон. Ночь, свет в помещениях потушен.
— Посмотри, есть ли список съемщиков, — сказал Адам.
Йона свернул окошки видеонаблюдения и попытался открыть другие программы, но безуспешно. Без пароля можно было получить доступ только к трансляциям с видеокамер.
Он снова вывел их на экран, увеличил первое окно, внимательно всмотрелся в темный неподвижный воздух, похожий на черную простыню. Йона увеличил следующую картинку. Камера показывала темноту. Адам беспокойно ходил позади него, изучая схему на стене.
Все неподвижно, все тонет во мраке.
Третья камера была направлена на запасный выход. Табличка отбрасывала водянисто-зеленый свет на пятнистый бетонный пол и стены из гофрированного железа.
У двери одной из кладовок валялся мусор, подводный свет таблички над запасным выходом поблескивал на забытой тележке.
Йона посмотрел на схему, висевшую на стене, нашел запасный выход и понял, как установлена камера.
Он продолжал увеличивать картинки, камера за камерой. Все абсолютно спокойно. Оглушительная усталость накатила волной, заставила на пару секунд закрыть глаза.
Все та же однообразная темнота на экране. Иногда какая-нибудь камера регистрирует свет от кодового замка — и всё.
— Черно, — сказал Адам.
— Да, — согласился Йона и увеличил картинку номер четырнадцать.
Он уже собрался переключиться на следующее изображение, как вдруг в нижнем углу что-то мигнуло.
— Подожди-ка, — насторожился он.
Адам склонился к монитору и всмотрелся в темное изображение. Ничего не видно, все спокойно, но вот в углу снова замерцал слабый свет.
