— Что она делает? — спросил Адам.
— Вводит инсулин.
Женщина прижала к бедру ватку, на мгновение крепко зажмурилась и снова открыла глаза. Нагнувшись, чтобы вернуть шприц в ящик, она случайно задела косулю; фигурка упала. Мелкие осколки беспорядочно подскочили в резком свете, когда отломившаяся головка упала на пол.
— Это еще что за хрень? — прошептал Адам.
Женщина с утомленным видом нагнулась, подобрала головку, положила ее на стол, обогнула кровать и подошла к запотевшему окну. Что-то заставило ее остановиться, поднять глаза и всмотреться в сад.
Камера осторожно попятилась, листья задели линзу.
У женщины был обеспокоенный вид. Она вытянула руку, поймала шнур жалюзи и потянула в сторону. Планки поехали вниз, но спутались, перекосились, женщина подергала шнур и сдалась. Через перекошенные жалюзи было видно, как женщина повернулась спиной к окну и почесала правую ягодицу. На этом запись кончалась.
— Ладно, я что-то устал, — дрожащим голосом объявил Адам и поднялся. — Но он же ненормальный, да?
— Псих чертов, полный псих, — ответила Марго и потерла лицо.
— Так что будем делать? Еще раз посмотрим клип?
На столе зажужжал телефон. Взглянув на экран, Марго увидела, что звонят техники.
— Что нашли? — спросила Марго.
— Все то же. Невозможно отследить ни клип, ни ссылку.
— Тогда подождем, пока кто-нибудь не обнаружит тело, — сказала Марго и закончила разговор.
— Рост, наверное, метр семьдесят, весит меньше шестидесяти килограммов, — сказал Адам. — Волосы, вероятно, пепельные, когда сухие.
— У нее диабет первого типа, осенью она была на выставке Пикассо, живет одна, повседневная одежда — джинсы, — монотонно дополнила Марго.
— Неисправные жалюзи, — сказал Адам и распечатал цветное изображение, на котором лицо женщины было полностью освещено.
Он подошел к длинной стене и прикрепил снимок как можно выше. Одна лишь фотография — ни имени, ни адреса.
— Жертва номер три, — еле слышно выговорил он.
Слева от этой фотографии висели изображения двух первых жертв, распечатанные с клипа на Ютубе. С той разницей, что под двумя первыми снимками были имена, фотографии с места преступления, отчеты криминалистов и судебно-медицинское заключение.
Мария Карлссон и Сусанна Керн.
Множественные уколы и порезы на лице, шее и груди, перерезаны большая сонная артерия, легкие и перикард.
Глава 50
Выходя из спальни, Сандра Лундгрен передернулась — словно кто-то рассматривал ее сзади.
Она потянула пояс длинного, до пола, халата. Из-за лекарства она чувствовала сонливость, даже днем. Сандра пошла на кухню, открыла холодильник, достала остатки шоколадного торта и поставила на стол возле мойки.
Она поправила солнечные очки, и халат снова распахнулся, так что стали видны живот и растянутые трусы. Сандра вздрогнула от холода, вытащила из подставки нож с длинным широким лезвием, отрезала маленький кусочек торта и сунула в рот, обойдясь без ложки.
Сандра теперь носила полосатый халат Стефана, хотя от этого ей становилось грустно. Но ей нравилось, как тяжело ткань лежит на груди, нравилось, как висят плечи, нравились торчащие из рукавов нитки.
На раскладном столе возле подсвечника лежало письмо из университета Сёдертёрна. Сандра снова взглянула на него, хотя читала уже раз тридцать. Ее приняли на резервное место на курс писательского мастерства. Мать помогла ей заполнить заявление. В то время Сандра не справилась бы с этой задачей самостоятельно, но мама понимала, как много значит для Сандры попасть на этот курс.
Весной она плакала, получив сообщение, что ее не приняли. Может, зря плакала. Ведь ничего, по сути, не изменилось. Впереди был четвертый учебный семестр программы «Эксперт по профессиональному обучению».
Сандра не знала, долго ли это письмо пролежало среди старой почты на полу прихожей, но наконец она прочитала его, и вот оно лежало на кухонном столе.
Надо позвонить матери, обрадовать.
Сандра выглянула в окно. Двое мужчин шли в направлении Винтервикена по другой стороне улицы. Сандра жила на первом этаже, но никак не могла привыкнуть, что люди иногда останавливаются и заглядывают прямо в ее окна.
Скрипнул старый деревянный пол в прихожей. Как будто там крадется взрослый человек, подумала Сандра.
Она набрала номер, усаживаясь на кухонный стул. Прижав телефон к уху и слушая гудки, Сандра теребила край письма.
— Привет, мама, это я, — сказала она.
— Привет, милая, я как раз хотела звонить тебе… Ты решила насчет вечера?
— А что?
— Вдруг ты хочешь приехать, поужинать.
— Ах, это… я вряд ли буду в состоянии.
— Но ты же должна есть! Я могу заехать за тобой на машине, а потом привезу назад.
Сандра вдруг услышала шорох и посмотрела в темную прихожую, на одежду и обувь.
— Так мне приехать, а? Скажи, моя маленькая.
— Ладно, — прошептала Сандра и посмотрела на письмо, которое держала в руках.
— Что ты хочешь, чтобы я приготовила?
— Не знаю…
— Сделать мясо «рюдберг»? Оно тебе обычно нравится — ну такое, кубики говяжьего филе и…
— Отлично, мама, — перебила Сандра и пошла в ванную.
Упаковка прозака лежала на краю раковины. Поблескивали ряды зелено-белых капсул.
Сандра взглянула в зеркало, встретилась глазами с собственным отражением. У нее за спиной была открытая дверь ванной, виднелась прихожая. Там как будто кто-то стоял. Сердце подскочило к горлу, хотя Сандра знала, что это ее собственное черное пальто.
— Три мушкетера сегодня обедали в…
Сандра вышла из ванной под рассказ матери о том, как они с сестрой ездили в отель «Ваксхольмс» и ели жареную сельдь с картофельным пюре и брусникой, маслом гхи и холодным слабым пивом.
— Как Молин? — спросила Сандра.
— Она невероятная! Не понимаю, откуда в ней столько оптимизма… Закончила последний курс лучевой терапии и довольно хорошо себя чувствует… Слава Богу, мы живем в Швеции… сама она никогда не смогла бы заплатить за лечение…
— Но сейчас ничего больше делать не надо?
— Каролина считает, что нам всей компанией надо переехать на Ямайку, курить там травку и чревоугодничать, пока деньги не кончатся.
— Я с вами, — улыбнулась Сандра.
— Я так ей и передам, — рассмеялась мать.
Телефон у щеки нагрелся и стал липким. Сандра переложила его к другому уху и пошла к спальне, но остановилась. Она не могла отвести взгляд от окна. Большое сливовое дерево качалось за сломанными жалюзи.
