— Я врач, — оправдывался Эрик; он встал. — Я вполне контролирую ситуацию.
— Ладно, — пробормотала Джеки; она уже тянула Мадде за собой к двери.
— Но теперь всё…
Джеки наткнулась на стол, который передвинули, чтобы освободить место для рояля. Ваза с сухими цветами опрокинулась и раскололась на три больших куска.
— Мама, ты разбила…
— Наплевать, — огрызнулась Джеки.
Перепуганная Мадлен уже рыдала с икотой, плетясь за матерью.
— Джеки, подожди! — Эрик рванулся за ней. — Лекарства иногда выходят боком, это правда. Я не знаю, как оно так получилось, но…
— Мне все равно! Я должна тебя пожалеть? За то, что ты сидишь на таблетках и подверг мою дочь опасности? Тебе больше нет доверия, ты же понимаешь. И не смей приближаться к ней.
— Я вызову такси, — удрученно сказал Эрик.
— Мама, он не виноват. Ну мамочка…
Джеки молчала; слезы лились у нее по щекам, когда она уходила, таща дочь за руку.
— Прости меня, от меня сплошные неприятности, — всхлипывала Мадде.
Глава 74
Там, где Мэстер-Самуэльсгатан пересекает Мальмшилльнадсгатан, высокие здания образуют ущелье, где ветер становится порывистым, сильным. Мусор вихрем кружится вокруг бронзовой девочки, которая больше трех десятилетий, потупив глаза, стоит в окружении проституток.
Эрик отправился с Йоной — на случай, если им удастся выследить Роки. Устроившись в ресторане «Моццарелла», он заказал чашку кофе.
Эрик уже оставил Джеки два голосовых сообщения, в которых просил прощения и пытался объяснить, что его, возможно, преследует пациент.
Он и сам слышал, насколько нелепо прозвучал его совет, обращенный к Джеки, — уехать на время к сестре вместе с Мадде.
Эрик отпил кофе, вгляделся в отражение своего встревоженного лица на фоне улицы, не в силах понять, что все испортил. После ухода Симоне одиночество не пугало его, но жизнь вдруг подкинула ему еще один шанс. Купидон подкрался к краю своего облачка и снова пронзил его сердце стрелой.
Эрик взял телефон, посмотрел на часы и позвонил Джеки в третий раз. Когда ее голос на автоответчике попросил его оставить сообщение, он закрыл глаза и сказал:
— Джеки… мне страшно жаль, это я уже говорил, однако пойми: все люди совершают ошибки… Я не собираюсь оправдываться, но я здесь… я жду тебя, играю этюды… и готов сделать все, чтобы вернуть твое доверие.
Эрик положил телефон на стол возле кофейной чашки; Йона остановился у облезлого фасада перед двумя женщинами. Опершись на палку, он попытался завести с ними разговор, но едва женщины смекнули, что он не клиент, они развернулись к нему спиной и принялись болтать друг с другом.
— Вы не знаете такое место — «Зона»? — спросил Йона. — Я могу неплохо заплатить, если подскажете, где это.
Женщины пошли прочь; Йона захромал за ними, пытаясь втолковать, что на самом деле «Зона» может называться как-нибудь иначе.
Он остановился, потом двинулся в противоположном направлении. Поодаль, возле башен Кунгсторнена, худая женщина садилась в белый фургон.
Йона прошел мимо лесов. Возле фасада валялись латексные перчатки и презервативы.
У следующих ворот сидела женщина лет сорока, волосы неопрятно забраны в хвост; она куталась в толстую куртку. Красные шорты в пятнах, голые ноги — в ранках.
— Прошу прощения… — начал Йона.
— Уже ухожу, — промямлила женщина.
Она встала — с боязливыми повадками человека, привыкшего, что его отовсюду прогоняют; куртка распахнулась, по ней стала видна обрезанная футболка. Женщина подняла голову.
— Лиса? — спросил Йона.
Глаза женщины были водянистыми, лицо — морщинистым и усталым.
— Говорили, ты умер, — сказала она.
— Я вернулся.
— Ты вернулся, — хрипло рассмеялась женщина. — Ну и что тут странного?
Она рьяно потерла глаз, тушь размазалась.
— Твоего сына, — добавил Йона и склонился к ней, опираясь на палку, — твоего сына поместили в приемную семью, ты ведь уже виделась с ним.
— И теперь ты во мне разочаровался? — Женщина отвернулась.
— Я только думал, что ты готова к переменам.
— Я тоже так думала, но что за…
Она сделала несколько неверных шагов и замерла, ухватившись за переполненную урну.
— Можно предложить тебе кофе и булочку с сыром? — спросил Йона.
Лиса покачала головой.
— Тебе же нужно поесть, а?
— Просто скажи напрямик, что хочешь узнать. — Лиса потупилась и сдула выбившуюся прядь с лица.
— Тебе известно место под названием «Зона»? Там работают многие девушки, вероятно, оно русское и существует уже с десяток лет, там можно легко добыть героин…
— Было раньше одно место в Баркарбю — как там его…
— «Клуб Нуар»… его больше нет.
Стайка воробьев порхнула с дерева.
— В Рюггцентруме по-прежнему теплится жизнь, в Сульне, но…
— Он слишком маленький, — возразил Йона.
— Посмотри в интернете, — посоветовала Лиса.
— Спасибо, обязательно, — сказал Йона и пошел было дальше.
— Почти у всех все в порядке, — пробормотала женщина.
Йона остановился и снова посмотрел на нее. Она стояла, пошатываясь, опираясь на урну, и облизывала губы.
— Ты знаешь, где сейчас Петер Далин? — спросил Йона.
— Надеюсь, в аду.
— Ясно… а если он пока не там?
Женщина нагнулась и почесала ногу.
— Я слышала, он вернулся к матери, в квартиру на Фельтёвештен, — тихо сказала она, изучая свои ногти.
Глава 75
Эрик припарковал машину под внутренней галереей Фэльтёверстена, и по дороге к лифтам Йона сказал, что ему нельзя бывать там, куда они направляются.
— Мне запретили и нос туда совать, — объяснил он, и от его улыбки Эрик вздрогнул.
Лифт остановился на шестом этаже, они прошли по тоскливому коридору с именами жильцов на почтовых щелях, с пыльными ковриками, детскими колясками и кроссовками.
Йона позвонил в дверь с изящной латунной дощечкой, на которой значилось «Далин».
Чуть погодя дверь открыла девушка лет двадцати. Испуганные глаза, скверная кожа, волосы накручены на старые бигуди.
— Петер сидит у телевизора? — спросил Йона и вошел.
Эрик последовал за ним. Закрыв за собой дверь, он осмотрелся в унылой прихожей: отделочная лента с узором, цветные фотографии старушки с двумя кошками на руках.
