Она сунула руку в сползшие штаны и начала мастурбировать, на несколько секунд закрыла глаза, потом посмотрела на сад, продолжила, но прекратила, подумав, что может прийти сосед, вернуть грабли, которые одолжил вечером. У нее не было сил задернуть шторы, и все же она не волновалась — скорее, скучала.
Катрина зевнула и почесала лодыжку. На ужин она ела салат с тунцом, но опять проголодалась. Катрина еще раз глянула в айпэд, прокрутила вниз, прочитала свои собственные комментарии и добавила еще один.
С удивительным упорством Катрина рассматривала последние фотографии Каролин Винберг, за которой следила с почти болезненным вниманием.
Каролин заметили в метро, когда она ехала на футбольную тренировку, и теперь эта женщина была супермоделью. По слухам, она даже пальцем не пошевелит, если за съемку ей предложат меньше двадцати пяти тысяч долларов.
Катрина отслеживала ее через всевозможные форумы и всегда знала, где она и что делает.
Просто отслеживала — и все.
Она снова потянулась за бокалом и вздрогнула, сообразив, что свет в саду не горит. Кусты за стеклом казались черными. Катрина даже не помнила, был ли сад освещен вечером вообще. Проводка уже давно барахлила. Пусть Адам позвонит на электростанцию. Она, Катрина, и не подумает спускаться в подвал. Особенно после того, как кто-то влез к ним в дом.
Она увидела свое отражение в темном окне, отпила вина и стала рассматривать ногти.
Кто-то проник к ним в дом в прошлый вторник, когда и она, и Адам были на работе, и теперь замок в двери подвала сломан. Они натянули веревку, чтобы казалось, будто дверь заперта. Ничего ценного не пропало, домашний кинотеатр, музыкальный центр и игровая платформа были на месте.
Может, воры смекнули, что Адам полицейский, и передумали? Увидели в рамке под стеклом диплом Высшей полицейской школы и удрали.
Адам считал, что к ним влезли бесящиеся от скуки подростки.
Но все же странно, подумала Катрина. Подростки стащили бы виски, вино, ее украшения. Клатч от «Прады» — подарок Адама — лежал на виду в спальне.
Катрина обнаружила пропажу одной-единственной вещи. Небольшого полотенца, вышитого ее бабкой. Адам поднял ее на смех, сказал, что полотенце найдется, и отказался писать о нем в заявлении.
Изображение Ламашту, демона-защитника, которого ее бабка вышила алой нитью на белом полотне, всегда лежало на книжной полке рядом с серебряным распятием.
Катрина знала: кто-то забрал его.
В детстве вышивка казалась ей отвратительной. Мать говорила, что Ламашту охраняет их дом, но в глазах Катрины он был чудовищем. Плоскими стежками вышита фигурка демона с заплетенной в косички бородой, с телом быка и громадными крыльями, развевающимися над спиной.
Катрина снова подумала о веревке, которую Адам обмотал вокруг дверной ручки в подвале и привязал к стиральной машине. Катрина тогда заставила его несколько раз осмотреть дом.
Помимо подвала, ее беспокойство вызывал большой чулан между гостиной и кухней, в котором хранились щетки и швабры.
Чулан был похож на гардеробную, только с двумя необычайно прочными деревянными дверями. Раньше он запирался изнутри на деревянную задвижку, но она сломалась. Теперь они с Адамом просто плотно закрывали двери, однако те отходили, терлись друг о друга и постоянно приоткрывались на несколько сантиметров, словно кто-то выглядывал из чулана.
Свет фар упал на позолоченную икону на стене спальни и секундой позже — на стекло рамки, в которую была помещена спортивная футболка Адама.
В любом доме есть какое-нибудь неприятное место, подумала Катрина и вздрогнула. Комнаты или углы, вобравшие в себя детский страх темноты.
Она допила вино и встала, чтобы идти в кухню.
Глава 90
Катрина сдвинула пакет вина на край разделочного стола и снова подставила бокал под краник. Красные капли обрызгали ей руку.
Ветер завывал в кухонной вентиляции. Сквозь застекленную дверь виднелась между ветками калины пустая улица.
Дверцы чулана стукнули друг о друга и закрылись.
Катрина поставила бокал на рекламную листовку «Сефоры», слизнула капли с руки, посмотрела на бокал, на рекламную блондинку и решила сохранить ребенка, решила отменить аборт.
Катрина отнесла бокал на кухню; она подумала, что надо отправить сообщение Адаму, сказать ему: она передумала. Медленно ступая по коридору, она невольно поглядывала на крепкие деревянные двери и остановилась, когда дальняя дверца чуть приоткрылась. Катрина перевела дыхание и быстро прошла мимо. Она заставила себя не бежать, но по спине ползли мурашки от движения дверей.
Катрина села на диван и стала смотреть кино дальше.
Джон Траволта с Николасом Кейджем обменялись лицами, но оба выглядели собой.
Катрина не могла избавиться от мыслей о соседе. Он как-то странно смотрел на нее, когда одалживал грабли, и она подумала — вдруг сосед знает, что она дома одна.
Айпэд погас; Катрина приложила палец к экрану и попала прямо на улыбающееся лицо Каролин.
Катрина знала, что если повернет голову налево, то увидит дверцы чулана, отражающиеся в окне, выходящем на задний двор.
Навязчивые мысли пора пресечь.
Что, если это сосед влез тогда к ним в дом, стащил полотенце и трусы из корзины с грязным бельем?
Если знать, что дверь подвала удерживается только веревкой, можно пробраться в дом совершенно бесшумно.
Катрина подошла к окну, чтобы задернуть шторы, — и тут ей показалось, что кто-то бежит по газону.
Она приникла к окну.
Темнота хоть глаз выколи.
Косуля. Наверное, это косуля, подумала Катрина и задернула поплотнее шторы. Сердце сильно билось.
Сев на диван, она принялась набирать сообщение Адаму. Посреди фразы телефон зазвонил, и от испуга она встрепенулась. Номер был незнакомый.
— Катрина, — настороженно сказала она.
— Здравствуйте, Катрина, — торопливо проговорил какой-то мужчина. — Я коллега Адама из уголовной полиции и…
— Его нет…
— Послушайте меня, — перебил мужчина. — Вы дома?
— Да, я…
— Уходите оттуда. Не одевайтесь, не обувайтесь, просто выйдите на улицу и уходите подальше от дома.
— Простите, а почему…
— Вы уже у двери?
— Иду.
Катрина встала и пошла через гостиную. Поглядела на дверцы шкафа, обогнула диван, повернула в прихожую.
На коврике, спиной к ней, стоял человек в желтом плаще. Он закрывал собой входную дверь.
Катрина бросилась назад и остановилась за выступом стены.
— Кто-то в доме, — прошептала она. — Я не могу выйти.
