Вся эта армия слуг приводила Джейн в замешательство, потому что она не могла оделять их чаевыми, которых они от нее ждали. "Не знаю, как быть, — признавалась она Кассандре. — Дать Ричис [горничной] при отъезде пол-гинеи или хватит пяти шиллингов?" Однажды, чувствуя себя "нищей", она смущенно вручила няне-горничной Сюзанне Сэкри десять шиллингов. Сэкри, также известная как Кекси, ухаживала за детьми столько лет, что стала почти членом семьи. Впрочем, слуги знали о безденежье Джейн и прощали ей скудные чаевые. И мистер Холл, приходящий парикмахер, причесывал Элизабет за 5 шиллингов, а с Джейн и Кассандры брал только половину этой суммы. "Он уважает либо нашу молодость, либо нашу бедность", — писала Джейн.
Джейн считала, что мистеру Холлу повезло с работой в Годмершэме. Он не только укладывал дамам волосы, но имел также удовольствие общаться с домоправительницей миссис Сэлкилд и с камеристкой миссис Сейс, племянницей няни-горничной миссис Сэкри. Миссис Сэлкилд занимала в доме почетное положение, о чем говорит уважительное "миссис", с которым к ней обращались. Она несла финансовую ответственность за покупку провизии и оплату счетов. Семья Джейн из-за недостатка средств не могла позволить себе нанять домоправительницу, и образы ее вымышленных экономок — миссис Уитикер в Созертоне, миссис Хилл в Лонгборне, миссис Ходжес в Доуэллском аббатстве и миссис Рейнольдс в Пемберли — скорее всего, были ей подсказаны реально существовавшими миссис Сэлкилд и сменившей ее миссис Драйвер. В Годмершэме также служили конюх Ричард Кеннет и прачка миссис Кеннет.
Джейн к каждому из них относилась внимательно. Как и ее Лиззи Беннет, она считала, что мнения "умной прислуги" о характере того или иного человека очень ценны и к ним имеет смысл прислушиваться. Она годами, даже после того как годмершэмские дети выросли, переписывалась с Сюзанной Сэкри. Сюзанна так и не вышла замуж и жила в Годмершэме, продолжая "пестовать и развлекать детей своих питомцев, пока не умерла в 1851 году почти в девяносто лет". Она закончила жизнь в статусе семейной драгоценности, как и старая няня Сара из "Доводов рассудка", — единственный человек в владениях Масгроувов, кто волновался о судьбе бедной Луизы. Сюзанна прекрасно заботилась о детях, но не следует думать, что годмершэмский дом был строго разделен на "хозяйскую" половину и половину "слуг" или что родная мать пренебрегала своими обязанностями. Исследовательница Джоан Бейли подчеркивает, что георгианцы верили в "дом как единую семью", а значит, все, кто делил между собой кров, — и хозяева, и слуги — в равной степени опекали младших.
В этой структуре большого "дома-семьи" у Джейн, как у тетушки, было свое место. Именно в Годмершэме, на той ступени социальной лестницы, которая почти совпадала с ее собственной, Джейн нашла настоящего друга. Гувернантка Энн Шарп работала в доме с 1804 по 1806 год. Раньше мальчиков из благородных семейств воспитывали гувернеры, но после 1770-х появились и гувернантки. "Безупречный слуга" советует нанимать гувернантку "с такими манерами, чтобы никогда не приходилось извиняться за ее присутствие на семейных сборищах". Но, деля жизнь семьи, гувернантка не становилась членом семьи. "Вечерами я сижу одна в классной комнате, — жаловалась георгианская гувернантка Нелли Уитон. — В доме мне не с кем общаться на равных, а за пределами дома я никого не знаю". Мэри Уолстонкрафттак высказывалась о положении гувернантки: "Она стоит выше слуг, но они принимают ее за наушницу. Ей нигде нет ровни, она лишена чьего-либо доверия".
Джейн быстро нашла общий язык с мисс Шарп. Добродушная, "хорошенькая, но не ослепительная красавица", она не отличалась строгостью. Фанни вспоминает день, когда уроки были отменены и вся семья "играла в школу… Тетя Кассандра изображала миссис Тичум, тетя Джейн — гувернантку"
[39]. "Мы получили массу удовольствия, — сообщает Фанни, — и миску взбитых сливок под вечер". Но мисс Шарп не блистала здоровьем, и ей пришлось оставить место гувернантки. Вскоре она открыла школу для девочек в Ливерпуле. Когда мисс Шарп покинула Годмершэм, ее ученица Фанни, к тому времени уже называвшая мисс Шарп "Энни", писала, что они "расставались с грустью". Однако прошло совсем немного времени, и молодое поколение племянников и племянниц Джейн уже с барским высокомерием отзывалось о мисс Шарп как "о вечно взвинченной, но довольно занятной особе".
Джейн Фэрфакс в "Эмме" с укором говорит о "торговле гувернантками", уподобляя ее работорговле. В романе она олицетворяет добродетель, достоинство и страдание. Воспитанная теткой и бабкой, она одним своим присутствием облагораживает гостиные тех, кто выше ее по социальному статусу. Джейн Фэрфакс не зря любила бродить "по лугам на порядочном расстоянии от Хайбери" — она чувствовала себя чужой в принимавшем ее обществе. Возможно, Джейн и мисс Шарп тоже ощущали в Годмершэме свою чужеродность.
Джейн было всего двадцать с небольшим, а вокруг лежал огромный, манящий к себе мир. Существовало множество других мест, где ей хотелось побывать.
14
Вдали от дома
Этим вечером вы вступите в свет, где вам суждено узнать немало замечательного.
Если цель молодой леди заключалась в том, чтобы выйти замуж и нарожать детей, то самым воодушевляющим моментом ее жизни было вступление в общество взрослых. Тогда это называлось "первым выходом в свет" — в мир мужчин. Юная и свежая, дебютантка, которую только начали "вывозить", обладала наивысшей ценностью на брачном рынке, однако со временем эта ценность уменьшалась. Поэтому родители должны были тщательно руководить "выходом в свет" девушки, то есть ее "выездами".
Мистер и миссис Остин, разумеется, волновались, понимая, что Джейн следует бывать в обществе и знакомиться с подходящими молодыми людьми. Вот почему в ранней юности и вплоть до двадцати с небольшим лет ее часто отсылали из родного дома — не только в Годмершэм, но и в Саутгемптон, и в Глостершир, а также, конечно, в город, с которым сегодня мы чаще всего связываем ее имя: в Бат. Все это было частью процесса вступления в свет.
Эти визиты отнюдь не являлись делом личного выбора Джейн: ей говорили, куда отправиться и как долго там оставаться. Так для нее начался период, когда ее, словно почтовую посылку, передавали от одного родственника к другому. В сущности, он продолжался до конца ее жизни. Но впервые покинув пределы родного Хэмпшира, девушка наверняка была полна восторженных ожиданий.
Путешествие в экипаже (именно так Джейн совершала свои поездки в 1790-е годы) подразумевало движение со скоростью около семи миль в час, с остановками на постоялых дворах. Преодоление семи миль за час считалось хорошей скоростью. Можно было двигаться быстрее, отказавшись от собственного экипажа и наняв почтовую карету (легкий дилижанс, обычно выкрашенный в канареечно-желтый цвет, который использовали для доставки почты): это позволяло на каждой станции, то есть каждые 10–15 миль, нанимать свежую пару лошадей.
