Возможно, читатель подумает, что принять предложение Гарриса Джейн помешало не угасшее чувство к Тому Лефрою. Но это крайне маловероятно. Со времени их последней встречи прошло уже семь лет, и, как писала сама Джейн, "полагаю, семи лет довольно, чтобы переменились все поры на вашей коже и все чувства в вашей душе". По жестокой иронии судьбы, Мэнидаун-парк был именно тем домом, где Джейн когда-то танцевала с Томом Лефроем. Может быть, память о том дне заставила ее отказать Гаррису — не потому, что она по-прежнему любила Тома, а потому, что помнила, что когда-то была в него влюблена.
В конце концов, Джейн принадлежала к новому поколению романтиков, которое верило (вопреки родительским наставлениям), что следует выбирать самое лучшее, не довольствуясь второсортным товаром. "Ты его не любишь, — говорит в "Мэнсфилд-парке" Эдмунд, обращаясь к Фанни, — и ничто не могло бы оправдать твое согласие". Вероятно, то же самое Джейн могла бы сказать и о себе. Позже она напишет своей племяннице (которую тоже звали Фанни): "Ничто не сравнится с жалким существованием того, кто сочетается узами без любви, кто сочетается с одним, но предпочитает другого. Это наказание, которого ты не заслуживаешь".
Как ни парадоксально, но одновременно Джейн признавала: чувства чувствами, но и деньги имеют значение, в особенности для одиноких женщин. В "Гордости и предубеждении" она с состраданием пишет о Шарлотте Лукас, которая вышла замуж, в сущности, за богатый дом, а не за мужчину. "Я далека от романтики, — говорит Шарлотта. — Мне она всегда была чужда. Я ищу крова над головой".
Впрочем, Шарлотта — не главная героиня, а все главные героини у Джейн выходят замуж исключительно по любви. Конечно, их избранники обладают материальным достатком и никто из девушек не делает глупый выбор, но все же Кэтрин Морланд, Элинор Дэшвуд, Лиззи Беннет, Фанни Прайс, Эмма Вудхаус и Энн Эллиот прежде всего стремятся найти "того самого" мужчину.
Во всяком случае, так кажется на первый взгляд.
Романы Джейн замечательны тем, что их можно читать и перечитывать, всякий раз открывая для себя новые смыслы. Вот, например, что заметила я: как только в повествовании приближается момент, когда героиня должна выйти замуж, его манера странным образом меняется. Попробую объяснить, что я имею в виду. Сцены, в которых герои признаются друг другу в любви и решают пожениться, выписаны почти небрежно и кажутся скомканными. Автор не показывает нам, как Эмма Вудхаус принимает предложение мистера Найтли, а Эдмунд влюбляется в Фанни Прайс. В последнем абзаце "Мэнсфилд-парка" говорится о предмете страсти Фанни, но это не мужчина, а дом (то же мы наблюдаем и в случае Шарлотты Лукас). Фанни сознает, что мэнсфилдский пасторат "стал так дорог ее сердцу". Может быть, Джейн потому и писала любовные сцены лаконично, почти механически, что в глубине души не верила, что даже самый лучший мужчина способен сам по себе сделать женщину счастливой.
Если есть хотя бы крупица вероятности того, что Джейн решилась бы выйти замуж за богатый дом, отметим, что с Мэнидауном у нее возникли бы проблемы. Он не сразу стал бы ее домом. Гаррис Бигг-Уизер находился в плохих отношениях с отцом, который жил в Мэнидауне, и Гаррису, скорее всего, пришлось бы поселиться с Джейн где-нибудь в другом месте, пока он не вступит в права наследства.
Таковы наиболее очевидные доводы, но, возможно, были и другие, более тонкие, но также повлиявшие на решение Джейн. Замужество позволило бы ей перевезти в Мэнидаун Кассандру и заботиться о ней. Но отношения между сестрами уже не были бы прежними.
Уильям Хейли полагал, что женщины, которые не хотят выходить замуж и заводить детей, "совершенно лишены душевной нежности". Что касается Джейн и Кассандры, то они обе не слишком рвались во что бы то ни стало найти мужа. Как говаривала их мать, они были "женаты друг на дружке". В "Чувстве и чувствительности" Марианна произносит монолог, из которого становится ясно, что близость между сестрами была гораздо теснее и теплее, чем отношения между георгианским мужчиной и его покорной женой. Марианна признается: Элинор "знала все роптания моего сердца". И Джейн отмечала, что "разновидностей любви столько же, сколько и мгновений времени". Зачем же возносить любовь мужа и жены выше всех прочих видов любви?
Что думала по этому поводу сама Кассандра? Нам сейчас трудно ответить на этот вопрос. Упомянем лишь, что одна из немногих документально зафиксированных размолвок между сестрами связана с финалом "Мэнсфилд-парка". Кассандра полагала, что Джейн должна была выдать Фанни Прайс замуж за богатого и светского Генри Крофорда. Но, несмотря на их споры по этому поводу, Джейн "твердо стояла на своем". Миссис Остин тоже не понравился "Мэнсфилд-парк" с его знаменитой душераздирающей сценой, где бедная женщина отвергает богатого мужчину, потому что не может его полюбить. Мнение Кассандры и миссис Остин можно рассматривать как завуалированное неодобрение излишне щепетильного отношения Джейн к браку по расчету.
Кассандра, возможно, не одобряла решения Джейн расторгнуть помолвку, но не исключено, что Джейн подтолкнул к этому пример сестры. Джейн, как и Кассандра, получила право говорить, что она имела возможность выйти замуж, но не воспользовалась ею. Обе чем дальше, тем больше стали напоминать вдов и даже одевались по-вдовьи, не стремясь к привлекательности. Они намеренно подчеркивали свое сходство: к примеру, их чепчики "в точности совпадали цветом, формой и материей". По словам их племянника, его тетушки "начали одеваться как дамы средних лет раньше, чем того требовали их возраст и наружность".
В письме своей племяннице Фанни Джейн ясно дает понять, что высоко ценит привязанность между женщинами. "Ты настоящее сокровище, — заверяет она Фанни. — Просто не могу выразить, что я почувствовала, читая твою историю, насколько я преисполнилась сострадания, беспокойства, восхищения и веселости… О! Какая это будет потеря, когда ты выйдешь замуж". Джейн оказалась права. В замужестве Фанни во многом утратила былую веселость. В том же письме Джейн прозорливо замечает: "Я буду ненавидеть тебя за то, что вся утонченная игра твоего ума утихомирится, обратившись лишь на супружеские и материнские чувства".
Если Джейн была так близка с Фанни, ее отношения с Кассандрой были еще более доверенными. Среди писем, которые та уничтожила из соображений приличия, наверняка было много очень откровенных. Видимо, Джейн рассудила, что нить, связывающую ее с сестрой, если и стоит рвать, то только ради самого лучшего мужчины. Некоторые старые девы, хотя и не подавали виду, втайне сознавали ценность своей свободы. "В самом деле, — писала одна из них, — в замужнем положении столько забот, а в характере большинства мужчин столько вздорных и никчемных черт, что я полагаю себя неизмеримо счастливее, потому что не имею ко всему этому никакого касательства".
Страх потерять дружбу и лишиться свободы наверняка испытывали многие женщины. Когда подруги Джейн выходили замуж, она часто воспринимала это с неприкрытым сожалением. Кэтрин Бигг сама собиралась замуж: Джейн по этому поводу подарит ей собственноручно подрубленные носовые платки и стихотворение, в котором упоминаются рыдания. Пусть эти платки, желала Джейн подруге, "служат годами, пусть простуды будут легки, а слезы редки". Странное пожелание в связи с событием, которому полагается быть счастливым. Она тактично отредактировала свое произведение. Окончательный вариант гласил: "Пускай лишь слезы радости придется / Тебе стирать с лица платочком сим!"
