Она была невысокого мнения о принце-регенте и явно не горела желанием посвящать ему свой роман. И действительно, Джейн не высказывала такого намерения, пока "друзья не объяснили ей, что пожелание должно восприниматься как приказ".
Они были правы. Кларк ответил, что Джейн, конечно, "не вменяется в обязанность" посвящать свою книгу принцу и что она абсолютно свободна поступать по своему разумению. Отказать было практически невозможно. Кларк также считал себя вправе подсказать некоторые темы для следующей книги. Он хотел бы увидеть на страницах книги "образ жизни, характер и энтузиазм священника… любителя литературы, полностью поглощенного ею, — он никому не враг, кроме самого себя".
Другими словами, Кларк намекал, чтобы Джейн написала книгу о нем. Не одно поколение читателей смеялось над доктором Кларком, как посмеялась над ним Джейн. "Комическую сторону персонажа я могла бы изобразить, — невозмутимо отвечала она, — но не достойную, восторженную, приверженную литературе". А затем величественно заявила, что все равно недостойна такой чести: "Думаю, я без ложной скромности могу назвать себя самой малообразованной и неосведомленной из женщин, когда-либо осмеливавшихся стать писательницами".
Презрение Джейн к библиотекарю принца распространилось на все, что имело отношение к королевской семье. Она не одобряла нравы и глубокие декольте платьев высшего общества в эпоху Регентства, описывая одну очень красивую даму как "скорее дорого раздетую, чем одетую". Джейн всегда осуждала бегство женщин от мужа с любовником и адюльтер. Сам принц-регент изменял жене не меньше, чем его подданные, и между ним и супругой разгорелась жаркая битва: каждый пытался склонить общественное мнение на свою сторону. Разумеется, это был брак по расчету. "Все немецкие женщины одинаковы", — якобы заявил он, узнав, что его невестой будет Каролина Брауншвейгская. В публичной ссоре между принцем-регентом и его женой Остины приняли сторону принцессы. Фрэнк Остин входил в ее свиту, как и другие морские офицеры, которые прониклись к ней симпатией еще в 1795 году, когда она впервые приехала в Британию из Брауншвейга. Бедная Каролина! Прибыв 5 апреля 1795 года в Лондон, где через три дня должно было состояться ее бракосочетание с принцем, она пришла в ужас. "Боже мой! — воскликнула невеста. — Оказывается, он очень толстый и совсем не такой красавец, как на портрете".
"Бедная женщина, я буду поддерживать ее, сколько смогу, — писала Джейн после неизбежного краха королевского брака, — потому что она женщина и потому что я ненавижу ее мужа". И она была не одинока. Десятки тысяч женщин подписывали воззвания в поддержку Каролины, в том числе 14 000 жительниц Бристоля и более 9000 жительниц Эдинбурга. В Лондоне страсти накалились до такой степени, что в 1820 году газета "Таймс" была вынуждена поместить опровержение напечатанного ранее сообщения о том, что "Воззвание замужних женщин Лондона" подписали 8500 человек: "В действительности, сир, свои подписи поставили 17 652 уважаемые женщины".
Несмотря на поддержку, сама принцесса не отличалась безупречным поведением: ее также обвиняли в супружеской измене. Эти предположения должно было подтвердить или опровергнуть так называемое "деликатное расследование". Джейн расстроили новости о неподобающем поведении Каролины, однако она предпочитала толковать сомнения в пользу принцессы. "Если я должна отвернуться от принцессы, — писала Джейн, — то хочу хотя бы думать, что она не вышла бы за рамки приличий, если бы принц с самого начала вел себя с ней приемлемо".
С учетом этих обстоятельств вынужденное посвящение книги отвратительному мужу бедняжки Каролины оказалось кратким и сухим. Джейн хотела видеть на титульном листе следующую надпись: "Посвящается принцу-регенту с позволения его королевского высочества". Но в конечном итоге издатель Джон Мюррей уговорил писательницу проявить больше такта. Поэтому роман "Эмма" предваряют следующие строки "ЕГО КОРОЛЕВСКОМУ ВЫСОЧЕСТВУ ПРИНЦУ-РЕГЕНТУ НАИПОЧТИТЕЛЬНЕЙШЕ ПОСВЯЩАЕТ ЭТУ РАБОТУ С ПОЗВОЛЕНИЯ ЕГО КОРОЛЕВСКОГО ВЫСОЧЕСТВА ПРЕДАННЫЙ И ПОКОРНЫЙ СЛУГА ЕГО КОРОЛЕВСКОГО ВЫСОЧЕСТВА, АВТОР". Преувеличенное подобострастие Джейн опасно граничит с пародией.
Примечательно, что в более поздних, викторианских изданиях "Эммы" посвящение принцу-регенту тихо исчезло с титульного листа. В эту более чопорную эпоху, соответствовавшую взглядам самой Джейн, его акции упали и продолжали падать, тогда как акции Джейн росли. К середине девятнадцатого века продажам книг способствовало скорее ее имя, а не его.
16 декабря, в свой сороковой день рождения, Джейн вернулась из Лондона в Чотон, избежав судьбы, которую предсказывал ей племянник. "Возможно, у вас есть неплохой шанс стать его женой", — писал он о ее новом знакомом королевских кровей.
В конце месяца Джон Мюррей наконец выпустил из печати "Эмму". Вероятно, Джейн отправила принцу сигнальный экземпляр, как и просил библиотекарь. Ей полагалось двенадцать авторских экземпляров, которые она обычно дарила родственникам. Теперь Джейн чувствовала себя обязанной преподнести три книги влиятельным читателям.
Ее отношения с библиотекарем принца имели забавное продолжение. Он не оставил Джейн в покое, а продолжал настойчиво ее "вдохновлять". "Умоляю не бросать сочинительство, — просил он, — и позволить вашим друзьям присылать заметки, чтобы помочь вам… покажите нам английского служителя церкви, как вы его себе представляете". Предполагаемый герой по-прежнему похож на самого доктора Кларка. "Опишите, как он хоронит свою мать — как это сделал я, — поскольку настоятель того прихода, в котором она умерла, не оказал ей должного уважения. Я так и не оправился от того потрясения". Кларк не только докучал Джейн неуместными литературными советами, но и предлагал воспользоваться его библиотекой в Лондоне. Возможно, его тоже посещали мысли о женитьбе на Джейн.
В Рождество 1815 года на первой странице "Утренней хроники" появилось объявление. Среди "книг, поступивших в продажу сегодня", числилась "ЭММА: роман — от автора "Гордости и предубеждения". Несмотря на неприятную и неблагодарную историю с посвящением королевской особе, Джейн должна была преисполниться гордостью и радостью.
Действие четвертое
Финал и эпилог
Колледж-стрит, 8, Винчестер
Constance Hill. Jane Austen Her Homes & Her Friends, 1902
31
Катастрофы
Это был плохой год для нашей семьи.
Каролина Остин
Джон Мюррей — вероятно, в ожидании роста продаж из-за посвящения принцу — напечатал две тысячи экземпляров "Эммы". Оказалось, что это слишком много. Впервые после успеха первой публикации Джейн столкнулась с профессиональными трудностями.
Ошибкой было также второе издание "Мэнсфилд-парка", которое Джон Мюррей выпустил в феврале 1816 года. Получилось, что две книги соперничают друг с другом, и это не пошло на пользу обеим. В конечном итоге убытки от "Мэнсфилд-парка" съели прибыль, полученную Джейн от "Эммы". Как ни удивительно, но это означало, что самый изящный и совершенный из ее романов принес Джейн только 38 фунтов и 13 шиллингов. Джон Мюррей прислал чек на роялти, что, конечно, радовало, но такая маленькая сумма не могла не вызвать разочарования. Выяснилось, что Мюррей не такой "разбойник", как думала Джейн. Если бы она приняла его первоначальное предложение о выплате 450 фунтов за авторские права на три книги, то заработала бы гораздо больше.
