— Вполне
— И сколько вам лет?
— Двадцать один
— И вас не позвали на отбор?
Я с удивлением посмотрела на Распорядителя и пожала плечами. Они же не всех девиц благородных звали, с чего такие вопросы?
— И какая магия у тебя, дитя мое? — неожиданно спросила королева, странно поглядывая то на меня, то на стоящего рядом принца.
Ох, Пресветлая. Что сказать то? Какую безопаснее будет назвать? И быстро прикинула шансы и осторожно произнесла:
— Я могу заговаривать животных.
— И все?
— В целом, все — сказала я твердо, раз уж нити от меня уползли.
Распорядитель и Королева переглянулись, почему то внимательно посмотрели на принца — я тоже на него посмотрела, лицо его было равнодушным, но поза напряженной и голова от нас отвернута — а затем одновременно шагнули ко мне.
Я отступила. Что хотят то?
— А почему бы тебе не принять участие в отборе, дитя? Терять такую храбрую девушку, да еще и умеющую общаться с животными нам жалко; с госпожой твоей, к которой мы не станем применять санкций, мы тебя не отпустим — у тебя должен быть шанс на лучшую жизнь — нежно и певуче произнесла прекрасная Азалия.
Ну как же не вовремя её доброта проснулась! И теперь я вроде должна валиться к ней в ноги и благодарить за этот шанс. А мне хочется сбежать на край света. Ну не нужен мне этот дворец и отбор! Я с отчаянием посмотрела на наследника — может он что скажет. Но тот молчал. Придется самой отбиваться:
— Так я же конкурсы прошлые не проходила… нечестно это будет…
— Почему же не проходила — во вражескую коалицию вступил Маг, принявший какое-то решение — я помню тебя в Арке — тогда был переполох, но именно на тебе она и вспыхнула. У целителей ты осмотр прошла; во время пожара и предыдущих событий показала себя с наилучшей стороны. На клавесине играешь, на лошади ездишь, можно конечно усомниться в твоих художественных талантах, но что-то мне подсказывает, что госпожа твоя рисует не так хорошо, как ты.
Я снова опустила глаза. Ну зачем я им здесь? Что же делать? Моя цель перестала казаться столь привлекательной — с подобным вниманием к своей персоне я мало того, что ничего не узнаю, так еще и проблем получу немерено. К тому же, меньше всего мне хотелось находиться рядом с королевской семьей. Что ж, я не планировала это говорить, но придется:
— Я не хочу.
— Что?
— О чем ты?
— Как?
— Да как ты посмела?! — это от принца, кстати. Упрямо помотала головой:
— Я не хочу участвовать в отборе. У меня уже есть жених.
Глава 11
Я лежала в ванне и задумчиво смотрела в потолок.
Я. Лежала. В ванной.
Пресветлая, и когда это со мной случалось последний раз? И не припомню, чтобы вообще случалось. Но теперь мне полагалась собственная ванная, собственные покои и собственная служанка, которую я, едва увидев, развернула восвояси. Нет, я не стеснялась и не тушевалась; да и помощь с новыми нарядами мне вполне могла понадобиться. Вот только увидев её, я поняла — не уживемся. Сама улыбается, а в глазах — презрение к выскочке. А что уж в голове и чувствах у девки творилось, так я даже рассматривать сильно не стала — только покачала головой и захлопнула дверь перед её носом.
Как нибудь обойдусь.
Меня на сутки оставили в покое и надо было решать, как действовать дальше, но ничего умного в голову не приходило.
По какой-то одной им ведомой причине присутствовавшие возле реки вознамерились меня задержать на отборе, несмотря на наш с Аламеей обман, на не слишком великую значимость рода и даже на вой, что подняли остальные претендентки, когда узнали о появлении новенькой — их, кстати, осталось сорок шесть. Даже мой мифический жених не помог, хоть я со всей настойчивостью уверяла, что люблю моего «черноволосого сокола» больше жизни и никакой принц мне не нужен — на что принц дергался каждый раз, когда это слышал. От меня добились таки признания, что официальной помолвки еще не было, и потому, с удовольствием пояснил мне Распорядитель, участвовать в отборе я имела право.
А то что не хотела, так это поправимо. Точнее, не имеет значения.
Перечить дольше представителям королевского рода я не могла, но хмуро потребовала, раз уж они так настаивают на моем присутствии, чтобы Аламея, до отбытия в родное поместье, побывала на балу, на который так стремилась: у девушки действительно был шанс познакомиться там с приличным молодым человеком. Да еще попросила до бала меня не трогать и не заставлять обедать с остальными претендентками — я не боялась, но сразу соваться к особам, предположившим некое особое расположение Его Высочества, не хотелось.
С Его Высочеством все было сложно. Было у меня предположение, что все эти подозрительные действия вокруг моей персоны были связаны с его неожиданным вниманием; а поскольку ни к кому больше на протяжении этих дней он внимания не проявлял, вот и вцепилась его маменька с Распорядителем в меня, не понимая, что Вильям Первый заинтересован во мне не более чем как в экзотической зверушке, которую он неожиданно выловил и теперь желает приручить.
Зверушкой быть не хотелось. Но возможность провалить испытание предоставится мне только через несколько дней. Хотя можно было и на балу учудить что-нибудь странное: правда, судя по настроению высокопоставленных лиц, с них станется не заметить даже этого.
Я снова вздохнула, встала, закуталась в полотенце и подошла потушить свечи.
Оплывший воск был столь причудливой формы, что я невольно всмотрелась.
Хм, знак решимости?
Похоже, Пресветлая провоцирует меня на решительные действия. И о бегстве в данный момент и речи не идет — не любила Богиня слабых и беглецов.
Не знаю уж, что сказали остальным невестам, но когда мы парами двинулись в сторону бальной залы, никто меня не обижал, не тыкал пальцами, не бросал в мою сторону презрительных слов; косились немного, да и только. В пару ко мне стала Аламея — мы уже с ней встречались для разговора и она приняла ситуацию на удивление даже с облегчением: непривычно и чуждо ей все- таки было в столице. А за приглашение на бал она была более чем благодарна.
— Ах, Гела — стиснула она мне руки — я ведь никогда не была на таких балах! И никогда не буду… Спасибо тебе, что позаботилась и об этом! И прости меня за мое поведение — если бы я знала, что ты из благородного рода…
Но я лишь покачала головой и повторила, что служить ей было одно удовольствие.
Так что в залу мы шли вместе. И собирались тоже вместе — новая камеристка Аламее не понравилась и она попросила меня «по дружбе» уложить ей волосы и накрасить, а я, в свою очередь, воспользовалась её помощью, чтобы надеть платье. Затягивать корсет и расправлять верхние юбки было практически невозможно самостоятельно. О том, как я это все буду снимать, не беспокоилась — заклинание распада любую шнуровку уничтожит. Но не придумали еще магии, что поможет девице одеться по дворцовой моде!
