«Догадался, что я неуч. Пофиг, главное понять: поворачиваться или нет?!» — сейчас ровно половина пар в каждой колоне должна была снова развернуться, чтобы затем перестроиться в квадрат.
Мужчина, как бы невзначай, отрицательно качнул головой, и только поэтому я осталась на месте. А некоторые девушки снова ошиблись. Послышались смешки зрителей, и моя рука с букетиком задрожала. А ведь предстояло еще перекрестное прохождение пар!
Партнер провел меня по залу, и перед тем как еще раз развернуться, вновь кивнул. Я хоть и с заминкой, но все сделала все верно.
Когда девушки должны были собраться в круг — мужчина бесцеремонно подтолкнул меня. Успела! Повернулась направо, отсчитала пять шагов. Присела, еще пять шагов — присела. Теперь пять шагов обратно…
«Ой, мама! Когда же это закончится?!»
Потом мужчины мимо нас проскользнули в круг. Поклонились, сделали переставной шаг, еще поклонились и начали двигаться по кругу.
Впервые в жизни я молилась, чтобы мужчина от меня не ушел! Он удалялся, а я судорожно думала — что же дальше? На счастье, они начали двигаться в обратном направлении. И увидев вновь перед собой моего черноволосого кавалера, я от радости улыбнулась в тридцать два зуба. Он недоверчиво покосился, а потом понимающе улыбнулся. И на его щеках заиграли ямочки…
«Какие ямочки?! Пляшем, дура, пляшем! — вызверилась я, спохватившись, что думаю не о том.
Он взял меня за руку, опустился на колено, я обошла его, и пары вновь двинулись по кругу, чтобы разделиться и начать из каждой колоны попарно выходить и объединяться в ряды.
«Уже почти конец!» — ликовала я, не забывая двигаться вперед и присаживаться на каждый третий шаг. Остановились. А потом оркестр громыхнул, и началось… Шаг вперед — наг назад… Я перенервничала и наступила ему на ногу. Подняла глаза. И снова наступила. От смущения еще и кончик языка высунула… И все — он начал хохотать…
«Опозорилась! Наверняка разнесет всему свету о дуре, отдавившей ему ноги!» — снова начались замысловатые кружения. Он хохотал, а я давила ему ноги. Не специально!
Ура! Завершающий круг! Пары выстроились квадратом, лицом друг к другу. Его глаза смеялись. И вот последний аккорд, и он почти на весу выставляет меня во внутренний круг, потому что я забыла о последнем движении!
Музыка затихла. Сделала реверанс, он поклонился, и я со стыда готова была убежать. Но он успел схватить под руку.
— Куда?!
Я затравленно кивнула головой к стене. И он закатил глаза.
— Я провожу.
Черноволосый кавалер улыбался, а мне хотелось плакать. Едва отпустил руку, убежала, даже не поблагодарив.
Глава 6
— Редгор, напугал бедняжку? — Оливида лучезарно улыбнулась. — Или покорил?
— Скорее, эта леди покорила мое сердце. Ночами будут сниться наши па.
— Вижу: ты в отличном настроении. Что скажешь?
— Пока ничего. Присматриваюсь. Но меня не покидают сомнения, что это все глупости.
— Если и так, — смуглая ручка с белым веером грациозно прикрыла карминовые губки, — главное, использовать любой шанс с пользой.
— Несомненно.
— Вы, Редгор, опытный интриган. Еще и чертовски обаятельны. Мы с вами должны справиться.
— Вы мне льстите, миледи, — посланник поцеловал кончики пальцев в белых, кружевных перчатках, надушенных «Мерейской симфонией».
— Ни капли!
— Действуем по плану, если возникнут трудности, дайте знак.
— А если не смогу? За мною все время следят! — Оливида притворно нахмурилась.
— Ваше обаяние никого не оставит равнодушным. А уж учитывая ваши, миледи, ум и находчивость!
— Я подумываю завести знакомства с кем-нибудь из претенденток.
— Идеальная мысль. Я бы даже вам посоветовал одну.
— Это кого же?
— Та, девушка, в сиреневом платье.
— Только не она. Она же пария!
— Зато все, что у нее на уме и в мыслях — на лице. Или вы хотите более изощренную соперницу?
— Нет.
— А почему ее невзлюбили? Она груба? Глупа?
— Она дика, обжорлива и груба!
— Зато Телайза и Терезия — как истинные графини сдержаны, воспитаны…
— И изворотливы, — согласилась собеседница.
— Вам выбирать, милая Оливида. Счастье вашей семьи зависит только от вас.
Она гневно вздохнула, резким жестом сложила веер и небрежно махнула, что означало «убирайтесь прочь!»
Редгор с насмешкой поклонился и отошел, оставив свою вспыльчивую протеже в одиночестве.
Помощнику ликонского посла предстояло танцевать и ухаживать за претендентками без отдыху, и интересовался он как раз неприметными мышками.
«Состоятельные аристократки, скорее всего, такие же «избранные», как и Оливида», — догадывался он. Сам видел, как усилия пары мастеров и магов увенчались искусным родимым пятном на плече девушки. Кроме того, ее миловидная внешность стала невероятно притягательной. И всем идеальный план — покорить ликонской красавицей, единственной иностранкой наследного принца — был хорош, только вот одна досада: никто не знал точно — какой должна быть метка избранницы и где?
Провидец раскрыл тайну лишь королеве Ремизель, а она часть предсказания поверенным, согласно которым обрисовывалась интересная картина. Избранница должна была родиться в Весенний Праздник в 17 год правления короля Паума и иметь знак, о форме, цвете, размере и нахождении которого можно только догадываться. Даже роскошные ожерелья и баснословные взятки не смогли разузнать подробностей. Ремизель, как истинная стерва, никому не доверяла, даже родной сестре. Поэтому Редгору предстояла сложная и кропотливая работа — найти истинную избранницу. А там, как Боги решат.
Поглядев на туфли, мужчина прикинул, что к утру их можно будет выбрасывать. Если еще парочка невест потопчется на них, ему и замену придется заказывать большим размером.
«Да, Олистеру повезет с избранницей! — гнусно хмыкнул он. — Или не повезет…»
Редгор мужественно танцевал с каждой претенденткой, несмотря на усталость. Более дерзким шептал на ушки комплементы. Подносил напитки и делал все, чтобы расположить каждую. Даже превзошел себя! Еще никогда он одновременно не пытался обольстить пятнадцать девушек.
Графиня Моран, такая же интриганка, как Оливида, его не интересовала. Терезия, лучшая подруга принца Олистера, тоже, потому что, если бы хотела — уже была принцессой. Богатейшие невесты — тоже. Они ведь запросто могли подделать свидетельства. Вот и оставалось ухлестывать за скромными невестами-монашками да дворянками сомнительной родовитости. Все как всегда — на единственную избранницу двадцать две ложные.
