— Ставлю на графиню Моран! Зная ее батюшку, не удивлюсь, если она победит.
— Не забывайте, Вильен, есть еще и Всевидящий. Не все можно получить по желанию!
— А я ставлю на рыженькую… О, смотрите, кто-то идет!
Они перегнулись через перила и вытянули головы.
Три девушки, одна из которых Линель, с трудом переставляя ноги, приближались ко дворцу.
Среди них выделялась раздраженная фурия в мокром платье. И только по цвету, слегка походившему на свой первоначальный светло-зеленый цвет, я опознала сестрицу! Она упрямо шла вперед, таща корзину по мощеной дороге, из-за чего их приближение можно было расслышать издалека.
— Дык-дык-дык… — билось дно корзины о плиты.
Я пыталась рассмотреть, нарвала ли она роз и водяниц, но оказалось, что ее корзинка пуста.
«Неужели не выполнили задания?!» — испугалась. Если бы знала, что так все обернется — обязательно приберегла бы для Телайзы несколько цветов. Принц, конечно, красив, но не думаю, что у нас с ним есть что-то общее, чтобы быть вместе. А я не настолько жадная, чтобы портить себе жизнь и жить в роскоши, но без любви.
Я спешила встретить ее и утешить, что в конкурсе главное не цветы, но не успела. Видимо, оказавшись во дворце, соперницы решились на последний рывок и бросились наперегонки. По коридору тянулся мокрый след, будто проползла огромная улитка. Но приглядевшись, поняла, что вымокла не только Телайза.
Чуть-чуть опоздала и влетела в зал, когда они уже вошли. Отчего-то сейчас трубачи не трубили.
«Терезия обманула?! — забилось сердце. — Их не приветствуют, потому что у сестрицы корзина пустая, а Линель и другой измученные цветы в руках?»
— Где ваши корзины?! — вместо принца строго вопрошал у девушек глашатай. Ох, умеет же дядька казаться грозным. Цедит слова, будто они преступление совершили.
Линель растерялась, зато сестрица с грохотом опустила корзину на пол.
— Замечательно, графиня Моран. Но где же букет?
Линель и девушка, явившиеся без корзин, повернули головы. Я их лиц не видела, но была уверена: они злорадствовали, что графиня-соперница тоже не выполнила задание. Но зря радовались. Телайза подняла на бородатого глашатая глаза и принялась из корсета доставать цветы.
Не знаю, каким чудом, но она бросила на дно корзины измочаленную розу и измученный колокольчик.
— И это букет для его высочества? — ехидно спросил мужчина.
— Зато от всего сердца. Видите, у самого сердца несла, — невозмутимо ответила сестрица, и даже меня сейчас переполняла гордость за нее. Надо же было так красиво выкрутиться. — Лучше у них спросите, где они корзины прячут.
Телайза в мокром платье грациозно присела и направилась к выходу. Пока шла, глашатай дал отмашку, и фанфары звякнули…
Сестрица подпрыгнула… и шмякнулась в обморок. Благо какой-то кавалер успел подхватить на руки. Ее понесли к лекарю, а я ринулась следом.
Помощница лекаря улыбнулась.
— Хорошо, что и вы пришли, леди Кризель. Позвольте заодно и вашу метку осмотреть?
— Повторно? — удивилась я.
— Да, — кивнула женщина, и до меня стало смутно доходить, в чем истинная суть испытания.
Лекарь Гатар поклонился, быстро оглядел мои шрамы и поздравил с победой. Потом принялся со всем тщанием осматривать метку Телайзы. Даже поскреб родимое пятно пальцем. Хорошо, что сестрица была в обмороке, иначе бы выдала себя визгами и возмущением.
Только убедившись, что с родимым пятном полный порядок, лекарь сунул обморочной родственнице склянку под нос. Но едва очнувшись, Телайза поняла, что происходит — и побледнела.
— Я помогу дойти, — мило защебетала я, отвлекая внимание. Улыбнулась лекарю и помощнице и, придерживая сестру под руку, помогла покинуть кабинет через черный ход. Руки Телайзы тряслись. Она ужасно выглядела, но при попытке одного из слуг помочь, остановила:
— Я сама! — прозвучало гордо. Сестрица выпрямилась и двинулась к покоям. И только когда захлопнулась дверь, упала на кровать и зарыдала.
— Эй! Эй! Ты чего?! — подбежала к ней и осторожно коснулась. И только когда убрала прядь со лба, разглядела наливающийся синяк.
— Они… напали на меня. Они… отобрали… мои цветы, — рыдала она. — Случайно нашла те, что кто-то уронил… до меня. И они вырвали их… прямо из рук!
Телайза вытерла заплаканные глаза, и только теперь я прочувствовала, какую борьбу ей пришлось вынести. Смогла бы я справиться без помощи Терезии? Или на меня бы напали скопом и отобрали бы все, до единого лепестка?
— Пусть подавятся! — вздохнула я и погладила ее по руке. — Вот станешь королевой — все-все им припомнишь!
Телайза вхлипнула и рассмеялась.
— Припомню! Все-все!
— Ты еще не видела Оливиды! Она, правда, без синяка, но в лохмотьях!
Мысль, что ненавистная соперница пострадала не меньше, подняла родственнице настроение. Она вмиг оживилась, начала расспрашивать подробности и переодеваться. Кое-как скрыв боевое ранение замысловатой прической, пожелала выйти к гостям.
— Но ты же устала!
— Они не должны видеть меня слабой! — Телайза вскинула голову и вышла из комнаты.
«Все-таки у нее есть чему поучиться» — подумала, невольно стараясь подражать ее осанке и изящному повороту головы.
— А как ты додумалась спрятать цветы?
— Стоило увидеть их крысиные глазки, сразу догадалась, что творится в их черных, завистливых душонках. И пока они наступали, я бежала и прятала.
— А синяк?
— За корзину подралась.
— И ее хотели отобрать?! — обмерла я.
— Нет. Это я отобрала! — довольно улыбнулась Телайза. — Главное, что я прошла!
— Знаешь, мне кажется, испытание заключалось не в цветах и не корзинах. Нас заставили делать все, чтобы мы бегали, взмокли, и чтобы краска…
— Ах! — побелела Телайза.
— У тебя все хорошо, — поспешила успокоить. — Тебе повезло, что была в обмороке. Иначе бы выдала себя…
— Чем? — нахально возмутилась сестрица, изображая праведный гнев.
— Всем! Пошли, поглядим на других претенденток.
— Подлых мерзавок! — утонила она и грациозно вплыла в зал.
Пока кандидатки носились по саду и с воплями друг у дружки выдирали из рук последние замухрыжные колокольчики, гости перекусывали и общались. Носиться в жару следом, чтобы засвидетельствовать честность борьбы, никто не пожелал. Зато появление каждой девушки комментировали, не смущаясь.
— Как они безобразно выглядят! — возмутилась одна из чопорных женщин, нервно обмахиваясь веером.
— Сами бы побегали! — шипела раздраженная Телайза.
