На почвоведении, как ни удивительно, после упорного штудирования учебников, начал понимать какую мысль долговязый магистр Зорен пытается донести и отвечал на вопросы.
Так три лекции для уставшего от безделья студиоза пролетели быстро и даже плодотворно. Однако время неумолимо приближалось к обеду, а затем и к практике.
Идти в столовую с общим потоком побоялся. В моей группе меня игнорировали, а вот из других — нападали исподтишка. Поэтому лишь выждав время, перед самым окончанием обеда, забежал, чтобы быстро перекусить. Но подойдя к раздаточному столу, заметил: в одном конце столовой и другом — дальнем, восседают преподаватели.
— А чего это они? — спросил у раздатчицы.
— Нововведение, — пробурчала она, недовольно поджимая губы. — За порядком следят. Кто-то пожаловался ректору, что за студиозами нет надзора.
— Ого! — вырвалось, и я тут же спохватился, что нельзя показывать радость.
— Еще какое ого, — вздохнула девушка. — Они сидят, на нас глядят, а мы перед ними стоим, боимся присесть. Ноги болят! Так что теперь можешь приходить хоть одновременно с утренним звонком, без разницы.
— Сочувствую, — пролепетал и, схватив поднос с тарелками, ринулся к столу, стоявшему у самого носа незнакомого белобрысого магистра. Он высокомерно оглядел меня, но мне смущаться было некогда.
Быстро, почти не чувствуя вкуса, съел суп-пюре рыжего цвета, запил сладким компотом, кусок пирога положил в сумку и побежал относить грязную посуду. Зато к первому звонку успел добежать до комнаты, схватить плащ и вовремя явиться в общий зал, где должна проходить практика.
Некоторые студиозы толпились в центре зала около преподавателя и донимали его расспросами. Другие сидели на скамейках, рядом со сгруженными вещами. Когда я в расписании увидел пометку, что приходить обязательно тепло одетыми, подумал что шутка, однако плащ прихватил. И теперь, прижимая его к себе, стоял поодаль и, вглядываясь в одногруппников, ждал начала урока.
Вот кривозубый Вейк с лошадиным лицом и мерзким характером подобострастно заглядывает в глаза Сьену и согласно кивает головой. Наверно, ради внимания, готов толстяку в комнату принести конспекты, лишь бы выслужиться. Вот зануда Керн, вечно унылый и недовольный, заходит с другой стороны и перетягивает внимание Сьена на себя…
«А ведь Вейк и Керн — друзья!» — усмехнулся я, размышляя, что мне такая дружба не нужна. Я уже почти привык к одиночеству и даже начал находить в нем пользу. Возможно, это самообман, но сносить насмешки, лишь бы иногда быть замеченным, не хочу. За подобными мыслями не сразу спохватился, что собравшиеся оживились, послышались довольные девчоночьи визги.
«Намечается что-то необычное…» — словно в подтверждение мыслей, магистр Тейфет громко произнес:
— Для проведения практики перенесемся к руслу Ойры. А поскольку она в нескольких мерах (часах) пути — воспользуемся портом.
— Здорово! — раздалось ликование со всех сторон. — Ух, ты!
— Чтобы все прошло без неприятностей, держитесь вместе. Не разбегаться! Напомню: в академическом договоре, подписанном вашими родителями, указано, что преподаватели за глупцов ответственности не несут!
— А что, русловедение стало опасной наукой? — съязвил улыбающийся Сьен, отчего его мясистые щеки стали еще объемнее и сделали лицо походим на шар.
— Может стать из-за лесных обитателей, — издалека начал магистр Тейфет, но его пояснения заглушили выкрики студиозов:
— Волки?
— Медведи!
— Разбойники, — по залу прокатился холодный, с нотками напыщенности голос.
Все обернулись к парадному входу и увидели вошедшего белобрысого выскочку, дежурившего ранее в столовой. В светлой с вышивкой куртке, среди темно-серых студиозов, он выглядел щеголевато.
Высокомерно задрав голову, прошел к погоднику и кивнул, мол, господин явился — можете начинать.
— Вот и пожаловал магистр Эпдель с боевого факультета, — не обращая внимания на спесь коллеги, магистр Тейфет повернулся к тому спиной и что-то достал из сумки. — Теперь надеваем плащи и в путь!
Из-за толпы, сгрудившейся вокруг двух магистров, ничего не было видно. А потом воздух перед ними задрожал, поплыл и сквозь привычный вид зала проступили очертания стволов. Мгновение, и они обрели четкость… Не я один застыл и смотрел на чудо, разинув рот.
— Не стоим, проходим! Портал групповой, стабильный, поэтому четкой арки нет. Но пугаться не стоит…
Скорее! Скорее!
Первым прошел боевой маг, затем студиозы, предпоследним я, а за мною магистр Тейфет. Когда он вышел, соединил две странные части артефакта в единое целое — большое кольцо, украшенное непонятными знаками и камнями, и портал беззвучно схлопнулся, будто его и не было.
— Поторопимся! — улыбнулся погодник, ежась от сырости. — Быстрее завершим, быстрее вернемся в теплые стены академии. — И махнул рукой, указывая студиозам направление.
Мгновенно переместиться из уютного зала на лесную, раскисшую тропу было удивительно странно.
Запах прелых листьев и ощутимая прохлада доказывали: это явно не сон. Но восторг умерился, когда мы начали запинаться и, поскальзываясь на мокрых листьях и размокшей грязи, падать, марая в жиже руки, одежду, сумки…
Когда бы еще я увидел, как толстый Сьен с воплями и руганью упал задницей в чавкающее месиво и съехал с пригорка? Он измарался почти с ног до головы, и никто из друзей не спешил подать руки и помочь встать. Наблюдая, как он ошарашено оглядывает грязные ладони, штаны и понимает, что отряхнуться не удастся и придется так и идти на глазах всей группы, я испытал миг злорадного удовлетворения.
— Как обожравшийся босяк с помойки… — послышались приглушенные смешки. Однако у толстяка оказался отменный слух, и когда насмешники обошли его — запустил им в спины комья грязи. Раздались визги, смех — тех, кто наблюдал со стороны. И ругательства — кого разлетевшаяся жижа задела. Если бы не погодник, пригрозивший отстранить нарушителей порядка от практики, дело наверняка закончилось бы дракой. Но озлобленные насмешники так и не угомонились и теперь принялся за меня.
Если еще несколько шагов назад я мог словесно дать сдачи, то теперь, узнав дорогу и тот самый злополучный лес, по которому бежал той дождливой ночью, не мог совладать с дрожью. А потом я и вовсе застыл, не в силах побороть накатившие воспоминания и страх.
— Вопет — трус! Вопет — трус! — доносились приглушенные крики, будто издалека… Меня затошнило, сердце забилось, как при беге, в голове до боли стучала кровь.
— Вопет, трус!
— Боится призрака умершей!
— Она идет за тобой!
Пытался перебороть панику, но не мог. Я вновь переживал, как бегу по лесу, как из-за спины выныривает зловонный разбойник, и нож больно впивается между лопаток…
— И дохляк!
