— Дурак! — рявкнул на себя Митар, оглядывая два бесчувственных тела. Правда, до лошадей рукой подать.
Но оставить Дэю на холодной, влажной земле не смог. Прислонил Вопета спиной к стволу. Присел рядом с ней, притянул к себе. Она была такая красивая и безмятежная. Пользуясь последней возможностью, наклонился и поцеловал, осторожно касаясь холодных, нежных губ, пахнущих ягодами.
В юбке Дэлинее держаться в седле по-мужски было неловко. Чувствуя интерес Митара нутром, она смущалась, а он пытался держать себя в руках и не замечать оголенных девичьих щиколоток в сапожках, но порочные мысли роились и не отступали. Ночь пыталась скрыть соблазнительные очертания, однако тусклый свет уличных фонарей, возникавших то тут, то там, выхватывал ее изо мрака, подкидывая вдохновения воображению. Лишь вырвавшись на корпус вперед, смог переключиться на Вопета, не приходившего в себя, на воспоминания прошедшего вечера.
Надеяться, что Сидерик останется тем же трогательным мышонком, не приходилось, но он не желал смерти мальчишке. Эти розовые лопоухие уши были ему по-своему дороги. Дэлинея же поглядывала на него, на мальчишку и тоже хранила молчание.
— Если приедем в академию втроем — поползут слухи. Поэтому оставлю тебя в гостинице неподалеку, а его отвезу к целителям. Ты же приведешь себя в порядок и вернешься утром.
— Думаете, за лунье моя репутация не пострадала? — грустно спросила она. — Лучше сразу ехать в академию.
Митар думал так же, но, как мог, пытался оградить Дэю от неминуемых слухов. Свергнутую королеву каждый постарается задеть. Принимая решение, он нахмурился, и она добавила:
— Я сильная, справлюсь. А это время потратьте на него. Оно ему нужнее.
Если бы она закапризничала, как ожидал, начала хныкать и просить подумать о ней… — сделала бы хоть что-нибудь, чтобы показать червоточину, ему было бы легче принять предстоящую разлуку. Она же все делала совершенно, милосердно, верно.
«Какая же она восхитительная», — подумал он, тронутый ее заботой о Сидерике, и скрывать от нее обстоятельства дела стало тягостно.
— Я должен предупредить, что Лужо подозревает тебя в нападении на Дореля, — Айтен поздно спохватился, что обращается слишком фамильярно. Но ее поведение вновь покорило его. Она грустно улыбнулась и спросила:
— И это я все натворила в беспамятстве?
— Если возникнут неприятности, обращайся ко мне.
— Хорошо, магистр Митар.
Благодаря символу инквизиции, они не только попали в город после закрытия ворот, но и миновали магического привратника, охранявшего покой Светлой академии.
Территория учебного заведения встретила их тишиной и покоем. В тихие часы уставом академии студиозам предписывалось не покидать комнат, поэтому дорожки и переходы пустовали. Однако коменданты, следящие за порядком на вверенных им этажах, провожали их любопытствующими взглядами.
— Отнесу Вопета в лазарет, потом поговорим. О многом.
Дэя покорно кивнула. Следуя за уставшим Митаром, несшим Сидерика в лекарскую башню, она старалась ступать тихо, но каменный пол и стены каждый ее шаг отмеряли гулким эхом, многократно отражавшимся пролетами и коридорами.
— Кажется, у меня и вкус поменялся за время беспамятства, — пробормотала под нос, и Айтен понял: она не верит в его рассказ. Однако инквизиторская тайна должна оставаться только с ним, и он упорно хранил молчание.
На шум выбежал возмущенный Вевре.
— Вы?! — удивился он и с облегчением выдохнул: — Наконец-то нашлись! Магистр искала вас и Вопета.
— Теперь мы тут и ищем ее, — инквизитор кивнул на ношу.
— Что с ним? — помощник придержал дверь, помогая магистру войти с бесчувственным студиозом.
— Внезапная потеря сознания, — лгать под внимательным взглядом Дэи ему было неловко.
Вевре помчался в кабинет декана, и оттуда почти сразу, опрометью выбежала уставшая Лужо. Однако, увидев рядом с Митаром Сьези, переменилась в лице.
— Что с Вопетом?! — набросилась хмурая женщина, обдавая Дэю холодным презрением. — Снова ее проделки?
— Вевре, покиньте нас на мерку, — попросил Митар и, когда помощник целительницы вышел, кивнул и Дэе, а потом обратился к Лужо. — Не следует бросаться словами, магистр. Обвинения предъявлять — моя обязанность.
— А беспристрастны ли вы? — ревнующая женщина не могла быть беспристрастной, поэтому не отличалась сдержанностью. — Не попались ли и вы в ее сети?!
— Уверяю, за делом пристально следит его Преосвященство, — Айтен не отвел взгляда, и она осеклась.
— Пусть не появляется здесь!
— Она пришла со мною.
Щеки целительницы вспыхнули.
— Когда ей будет предъявлено обвинение?
— Никогда. Потому что она такая же безвинная жертва, как и Вопет.
— Она?! Жертва?! — гневно возмутилась Лужо. — Я сама видела этот ненавистный знак! И вы знаете: его подкинула она!
— В запретных вещах, их следствиях и причинах я разбираюсь больше вашего, поэтому позвольте мне заниматься своим делам.
— Если с Вопетом что-то случится — я вам не прощу!
— Она — пострадавшая и свидетельница, как и Вопет.
— А Викрибер, Дорель?!
— Викрибер получил по заслугам, как зачинщик. Дорель поддался эмоциям, вместо того, чтобы, как боевому магу, поступать рассудительно.
— Вы сухой и черствый!
— Именно такой, — согласился Митар и напоследок бросил: — Не подпускайте к нему Ференделя.
— Без ваших советов разберусь! — выкрикнула магистр перед тем, как захлопнулась дверь.
— Это правда? — выдавила из себя бледная Дэлинея, как только вышел.
— Поговорим в кабинете, — раздраженный Митар спешил и не сразу спохватился, что спутница не поспевает следом. Замедлил шаг, задумался и по привычке едва не привел ее в свою комнату: настолько привык, что Сидерик просиживает вечера с ним. Осознав, что этого больше не будет, расстроился.
— Что-то еще? — тихо обронила она.
— В вашей комнате и вещах следует немедленно провести обыск. Не сомневаюсь, что найдете и другие находки. Сразу зовите меня. Я не из тех людей, кто согласен замять дело, но в данном случае не ваша вина в произошедшем.
— Расскажете правду! — взмолилась она.
Митар обернулся. Дэя смотрела взволнованно, не сводя глаз. Он колебался.
— Это секретное дело инквизиции.
— Секретное? — повторила эхом. — А как же мне жить? Отчего-то же мадам Лужо стала моим врагом, если таких людей много? Не представляю, что буду делать.
— Так лучше для вас. Скоро получите индульгенцию от Его Преосвященства и заживете, как прежде.
Пожалуй, на сегодня мы переговорили. Ступайте. Понимаю, вы устали и подавлены, но обыщите все тщательно. Можете тревожить меня в любое время дня и ночи.
