Агамемнон замышляет недоброе
После довольно решительного отказа Ахилла принять фантастические дары от Агамемнона, он укладывается спать, еще толком не решив, отплыть ли поутру или дождаться момента, когда заполыхают ахейские корабли, и, удовлетворив свою ненависть к верховному вождю, дать команду отдать концы.
Другим ахейским героям не спится. Прежде всего, Агамемнону. Он собирает вождей, которые сначала облачаются во что потеплее (кто в шкуру льва, кто в шкуру леопарда и так далее), но потом почему-то начинают натягивать доспехи. При этом совещание вождей происходит вне частокола. Они переходят ров и в темноте отыскивают место, где нет трупов воинов, павших накануне. И всем ясно: завтра ахейцы будут разгромлены. Надо решиться: отплывать поутру вместе с Ахиллом или сражаться до конца. Но вместо обсуждения этого вопроса Нестор внезапно предлагает послать лазутчиков в лагерь троянцев — подслушать, будут ли они на следующий день штурмовать частокол или нет (как будто это не ясно всем и каждому!). Причем, Нестор почему-то очень превозносит героя, который бы решился на это: сулит ему подарки от каждого из вождей и дружеские пиршества в их резиденциях.
Как и в случае с ответом на вызов Гектора, сначала повисает тягостная пауза. Потом голос подает Диомед. Конечно, он же на тот момент — главный герой ахейцев! Нестор считает, что ему непременно нужен напарник. И тут откликаются практически все. Диомед выбирает в спутники самого изворотливого — Одиссея. Затем происходит снаряжение лазутчиков. Почему-то именно они оказываются за частоколом без доспехов и оружия. Остальные, напротив, вооружены. И поэтому могут поделиться с лазутчиками вооружением, чтобы те не теряли времени.
Почему совещание вождей происходит за пределами лагеря ахейцев, да еще в прямой видимости многочисленных костров противника? Почему Диомед и Одиссей оказались невооруженными?
Первая загадка может быть разрешена достаточно просто: Агамемнон не хотел, чтобы кто-то из ахейцев услышал, что он допускает отплытие войска уже завтра утром. Вместе с тем, непонятно, почему при этом Агамемнон не опасается, что его подслушают спрятавшиеся во тьме лазутчики противника? Почему он не опасается, что Гектор выделит какой-нибудь отряд для патрулирования вблизи ахейского частокола? Опасность быть убитым врагом вполне реальна. Почему Агамемнон ее не рассматривает?
Вторая загадка разрешается лишь частично. Диомед и Одиссей не предполагали, что совещание произойдет за пределами частокола, поэтому и не вооружились. А не вернулись в лагерь, потому что ночь была уже на исходе, и потерянное время могло сказаться на успехе их миссии фатально. Но в этом случае остается вопрос: почему другие вожди были вооружены? И почему, собственно, никакого разговора о том, что волновало Агамемнона, так и не произошло?
Возможно, мы имеем дело с замыслом, который оказался нерасшифрованным Гомером. Он достоверно описал события, но не понял их смысла. Дело в том, что Диомед и Одиссей — самые рьяные сторонники продолжения войны. Одиссей решительно не допустил бегства, когда Агамемнон о нем уже фактически объявил (об этом повествуется в песне о «гневе Ахилла» — первом кризисном эпизоде в ахейском войске). А Диомед завоевал славу великого воина, потускнения которой он не хотел. Отправка Диомеда и Одиссея в стан противника могла быть заменой тому, что Агамемнон замыслил — убийству тех, кто препятствовал прекращению войны и пользовался высочайшим авторитетом в войске. Нестор своими предложением фактически спас того и другого, заменив уготованную им гибель на крайне рискованное предприятие, из которого герои могли и не вернуться.
По замыслу Агамемнона, Диомед и Одиссей приглашаются на совет достаточно внезапно, посреди ночи. Поэтому они не вооружены, да и не думают вооружаться, потому что уверены, что совет произойдет под защитой частокола. Собрав вождей, Агамемнон не начинает совета, а увлекает сподвижников за частокол — посмотреть на костры троянцев, которые отражают многочисленность противника и должны внушить всем мысль, что лучше убираться подобру-поздорову. Но Диомед и Одиссей непреклонны, их многочисленность врага не пугает. И тогда вооруженные вожди должны убить героев. Их спасает Нестор своим внезапным предложением. И он точно рассчитывает: в стан врага вызовутся пойти именно самые горячие сторонники войны.
Разведка Диомеда и Одиссея
Диомед и Одиссей исполнили совсем не ту задачу, которая им ставилась. Они не смогли разведать намерений троянцев, но зато получили всю информацию о порядке построения войска противника — где и какие союзные троянцам отряды размещаются (а численность союзников многократно превосходила численность троянского войска). Дело в том, что Гектор тоже направил в стан противника своего лазутчика Долона. Но случайно Долон наткнулся на Диомеда и Одиссея, был ими пленен, выдал всю информацию, а потом был убит. Его рассказ позволил Диомеду и Одиссею нанести противнику серьезный урон — убить царя фракийцев Реса и еще несколько его воинов. Долон поведал, что фракийцы и другие союзники безмятежно спят, а бодрствуют и проводят совет вождей только троянцы.
Ахейские герои не только убили во сне немало фракийцев (число 12 следует считать условным), но и угнали лошадей Реса, с которыми триумфально появились в своем лагере. И тут уже планы Агамемнона по устранению «партии войны» пришлось забыть. Героев встретила восторженная толпа, ахейцы вновь преисполнились готовности сражаться.
Заметим, что рассказ о ночном рейде Диомеда и Одиссея выявил еще несколько деталей, важных для реконструкции Троянской войны.
Мы знаем, что близ центра позиции войска напротив частокола размещалась могила Ила — насыпной холм в честь эпонима Илиона. Кроме того, Долон указывает на размещение войска троянцев, начиная с карийцев, которые занимают позицию у моря. На другом фланге — фракийцы, но про море с их стороны не говорилось. Сказано было лишь, что они размещены «с края». Таким образом, можно предположить, что блокада частокола троянцами была неполной. Но в действительности, если мы посмотрим на карту, то увидим, что левый фланг троянцев мог опираться только на берег Скамандра, а правый — естественно, на морское побережье.
Одиссей и Диомед пленяют Долона
Отсюда мы можем понять, что могила Ила находится вовсе не там, где предполагает Шлиман, размещая ее севернее слияния Скамандра и Симоиса. В этом месте битвы быть не могло. Напротив, логично, что могила Ила находится как раз на плоской возвышенности прямо перед лагерем ахейцев.
Из сказанного также ясно, что троянцы вынуждены были атаковать лагерь ахейцев только в центре и со своего правого фланга. Потому что часть ахейского лагеря (включая резиденцию мирмидонцев) находится за изгибом основного русла Скамандра, форсировать которое не представляется возможным.
Бдительность фракийцев усыплена трудной проходимостью поймы Скамандра и невозможностью атаковать их из лагеря ахейцев, находящихся за изгибом реки.
