Формально цель войны достигнута — Троя разрушена, символический трофей в виде Елены взят, другие трофеи в виде пленниц — тоже. Троянские герои практически все перебиты. Почему же в стане ахейцев разлад? Почему они буквально разбегаются в разные стороны?
В «Одиссее» Нестор повествует о фактической стороне дела, рассказывая Телемаху без всяких оценок и определения причин, как ахейцы бежали из-под Трои.
Все начинается с разлада между Атридами — ранее действовавшие всегда заодно Агамемнон и Менелай на этот раз разругались напрочь. Можно ли считать, что их разлад связан только с вопросом, необходимо ли отплыть немедленно или все же немного задержаться, чтобы принести гекатомбу Афине? Вряд ли. Скорее всего, причина определялась тем, что Агамемнон окончательно утратил свой авторитет в ахейском войске. Мы помним, что этот авторитет уже на погребальных играх по Патроклу был явно не на высоте. И вот Менелай, который всегда следовал за своим братом, на этот раз решительно настаивает на немедленном отплытии. Почему? В чем принципиальность его позиции? Скорее всего, она была вызвана вовсе не ритуальными задачами, а прямой военной необходимостью.
Среди тех, кто игнорировал волю Агамемнона и устремился в плавание, были именно те, кто прежде дважды останавливали его намерение прекратить войну и отплыть домой — Диомед и Одиссей. К ним присоединился и Нестор. Правда, Одиссей на полпути повернул и возвратился к Агамемнону. По какой причине, трудно сказать. Но причина должна была быть веской. Как и причина того, что потом Менелай не последовал за Нестором.
Нестор объявляет причиной отделения кораблей с войском Менелая — необходимость похоронить внезапно скончавшегося кормчего. Но эта причина лукавая. День пути — и кормчий мог быть похоронен на родине, в Лакедемоне. Но Менелай останавливается и, якобы, эта остановка оказывается для него фатальной — он вернется на родину только через 7 или 8 лет, оказавшись в Египте. Где он занимался тем же, чем и под Троей — воевал и добывал богатство. И вернулся в Спарту аккурат в тот момент, когда сын Агамемнона Орест расправился с убийцей отца Эгисфом и своей матерью, соучаствовавшей в убийстве мужа.
Рассказ Менелая о том, как его корабли ветрами были отнесли к Египту — столько же сказочен и наивен, как и истории Одиссея. В действительности, дома Менелая ожидало то же, что и других ахейских вождей — возмущение сограждан и претензии на власть со стороны сильных конкурентов. Отчего же могли возникнуть претензии? А как же им не возникнуть, если царь забрал с собой лучших юношей и вернулся, потеряв большую часть кораблей и войска, не имея при себе богатств, которыми он мог бы одарить подданных и загладить вину перед родителями погибших воинов? Менелаю пришлось ожидать, когда ситуация сложится в его пользу — произойдет расправа со сторонниками переворотов, которую подготовила месть Ореста. И награбить в Египте достаточно, чтобы задобрить свой народ. Именно это, а не ветры, были причиной, по которой Менелай не торопился домой.
Точно такая же, но еще более трагичная ситуация, сложилась у Одиссея. Он, как помнят все читатели «Одиссеи», расправился с женихами Пенелопы. Но это вовсе не означало, что его власть была признана. Даже при условии, что он привез с острова феаков (а на самом деле — с Крита, где долго воевал) немалые богатства. Эпическая традиция говорит о том, что Одиссею, как и остальным ахейским вождям, пришлось отбыть в изгнание. Так определил суд, возбужденный родственниками убитых женихов. И Одиссей после Троянской войны не стал править Итакой так же благостно, как и до войны.
Фактически только Нестор смог сохранить власть. Что было обусловлено длительностью его правления, сохранением власти тремя его сыновьями, которые не поехали с ним под Трою, а также (скорее всего) ограниченностью власти. Нестор оставался номинальным правителем — старейшиной и жрецом. Но вряд ли его власть была столь же прочной, как и до Троянской войны.
У всех без исключения ахейских вождей возникли серьезнейшие проблемы с восстановлением своих властных полномочий. Их союз под властью Агамемнона распался еще на берегах Троады. До такой степени, что вожди отправились домой порознь, и никакого общего триумфа, который представил бы их победителями ахейским народам, не предполагалось. Из чего следует, что победы как таковой не было. И торопливое отплытие большей части ахейцев домой — тому свидетельство.
Мы добавим к этому факт пешего возвращения на родину Неоптолема, сына Ахилла. Это может быть объяснено только отсутствием у него кораблей. Ведь возвращаться пришлось через земли враждебно настроенных фракийцев и по труднопроходимым местам.
В «Илиаде» мы знаем только один факт принесения гекатомбы — ублажение Аполлона, которому приписывалось возбуждение эпидемии в рядах ахейцев. Нестор рассказывает, что Агамемнон требовал участия ахейцев в принесении гекатомбы Афине. Мы можем предположить, что Афина, по мнению ахейцев, отвернулась от них и больше не способствовала их победам. О чем также свидетельствует и смерть Ахилла — героя, ради которого Афина не раз спускалась с Олимпа.
Итак, мы видим следующую картину. Ахейцы вновь в своем лагере, у них не хватает кораблей, у них нет трофеев, которыми они могли бы оправдать войну в глазах своих соотечественников. У них полный разлад между вождями. Они считают, что богиня Афина оставила их. Большинство хочет немедленно отплыть. Каждый плывет по своему маршруту. Никакого общего триумфа не предвидится. На родине практически всех ахейских вождей ждет изгнание — соотечественники не приемлют их, а власть захватывают те, кто не принимал участия в Троянской войне.
Что демонстрирует эта картина? Все признаки поражения. Взятие и сожжение Трои, как оказывается, — не последний эпизод войны. Последний эпизод — это хаотическое бегство ахейцев.
Использование Троянского коня позволило проникнуть в троянский акрополь, убить Приама, пленить родню троянской знати. Но Троя Шлимана — это не весь город Троя. Он наверняка был значительнее — стены города очерчивали куда большую территорию, чем те, что найдены Шлиманом. И вот на этой территории было кому мобилизоваться и дать отпор ахейцам — наверняка достаточно небольшому отряду, который прорвался в акрополь.
Мертвые беседуют с живыми
Мотив смерти, разумеется, не может не присутствовать в Аиде, где Одиссей со своим кораблем оказывается уж слишком легко — без всяких проблем достигая берегов, которые никому более недоступны. Скорее всего, это ментальное достижение, и рассказ Одиссея о беседах с душами умерших — это его внутренний диалог, бережно сохраненный его потомком-рапсодом.
Заметим, что и здесь присутствует суетливое бегство. Общение Одиссея с душами прерывается невероятным наплывом этих душ и опасениями героя, что царица загробного мира Персефона может выпустить против него Медузу Горгону. Поэтому он спешно отплывает от берегов Аида и очень быстро оказывается снова на острове Кирки, где на этот раз он задерживается лишь на день, чтобы послушать ее наставления. Среди которых снова мотив смерти и бегства — прежде всего, в грядущем и неизбежном эпизоде со Сциллой. Сражаться с ней бесполезно, и лучшее средство — смириться с неизбежной потерей шести спутников, которых Сцилла непременно пожрет. Чтобы она в следующий момент не скушала еще шестерых, следует бежать (грести) от нее как можно быстрее.
