Тяжелое ранение Сарпедона и его участие в последующих событиях трактуется либо как выдумка (будто, на самом деле, Сарпедон был убит), либо как набор сочиненных вставных эпизодов. Реконструкция же предполагает совсем другую операцию: либо временной промежуток между ранением Сарпедона и его появлением на поле боя значительно больше, чем кажется по изложению в «Илиаде», либо эпизоды просто поменялись местами в силу непоследовательности воспроизведения эпоса заучившими их рапсодами. Мы склоняемся к первому варианту — пропуску значительного промежутка времени.
Двоюродный брат Сарпедона Главк тоже весьма заметен в «Илиаде», в особенности — эпизодом беседы с Аяксом, которая в летописном ключе излагает генеалогию ликийских царей. При этом оказывается, что Главк мог бы стать царем, если бы наследование престола шло по мужской линии: Сизиф — Главк (старший) — Беллерофонт — Гипполох — Главк (младший). И только статус сына Зевса, определенный Сарпедону, возносит его над Главком, несмотря на наследование по материнской линии — от дочери Беллерофонта Лаодамии. Скорее всего, это было выражением воли Беллерофонта, который по каким-то причинам предпочел Сарпедона Главку. Вполне возможно, просто по старшинству.
Соблазн изобличить «Илиаду» в подтасовке возникает в связи со смешением Сарпедона ликийского и его деда — Сарпедона критского, который затем обосновался в Милете. Его сын стал мужем Лаодамии. Если проигнорировать обычную для генеалогий микенских времен повторяемость имен через поколение, тогда можно «опровергнуть» множество эпизодов «Илиады» и других эпических источников.
Захват Милета хеттами, видимо, не позволил Сарпедону-старшему стать заметной фигурой в эпических преданиях, но его внук оставил после себя множество топонимов — могила Сарпедона в Ликии, Сарпедоновы скалы в Киликии и во Фракии, оракул и культ Артемиды Сарпедонской в Киликии, святилище во Фракии, остров Сарпедония близ Кипра. Присутствие Сарпедона в Троянской войне, таким образом, оправдано — локальный гегемон не мог остаться в стороне от масштабных событий, в особенности учитывая связи с хеттами и длительное противостояние с Родосом, союзным ахейцам.
Боги микенцев и троянцев
Одним из аргументов против того, чтобы всерьез воспринимать «Илиаду» и «Одиссею», является утверждение, что в поэмах Гомера действуют боги, которых не знали микенские греки. При этом ссылаются на очень узкий круг находок, сделанных в основном на Крите.
Действительно, в древнем искусстве Крита женские изображения кажутся доминирующими, а мужские — второстепенными. Тем не менее, на аналогичных печатях, найденных в микенских гробницах, есть и чисто мужские сюжеты, связанные с войной. Скорее всего, уже в период расцвета Микен, под влиянием материковых новаций, происходил переход к доминированию мужских божеств, а Крит все более становился периферией цивилизации, где долгое время олимпийский культ был — уважаемым наравне с более древним культом Матери-Богини.
Крит, по мысли критиков Гомера, должен олицетворять всю микенскую религию, и отличается от классической эпохи Древней Греции культом Богини-Матери. Что находится в разительном противоречии с олимпийской иерархией богов, которая отражена в «Илиаде» и «Одиссее».
Между тем, в гомеровских поэмах роль Зевса почти всегда — это роль спящего Бога. Им манипулируют как раз женские божества — Гера и Афина. Богиням принадлежат не только инициативы, которые поддерживает Зевс, но и различные козни, которые они плетут втайне от верховного бога.
Микенская золотая печатка. Воин добивает своего противника мечом, другой воин спасается бегством, прикрыв спину баншнеподобным щитом
Еще раз следует вспомнить, что Троянская война происходила на переломе эпох, когда и религиозные культы наверняка претерпевали изменения. Культы периода расцвета Микен и крито-микенской цивилизации очевидным образом оказываются в состоянии упадка, потому что и сама цивилизация клонится к закату. Неслучайно Геркал испытывает ненависть Геры, хотя и носит ее имя. Совершая свои подвиги, он творит новую мифологию. Она складывается из пересказов подвигов реального исторического лица в форме мифа — священного предания, которое выходит на первый план в сравнении с довольно смутной и разноречивой теогонией микенских богов, о которых мы почти ничего не знаем. Именно поэтому уже Гомер предпочитал имена олимпийцев древним минойским богам.
Можно предположить, что именно предания о подвигах Геракла были поворотной точкой, в которой произошел переход от культа поклонения древним богам к культу антропоморфных местных богов, выстроенных в пока еще зыбкую иерархию. Посейдон у Гомера вовсе не является исполнителем воли Зевса и даже грозит ему противостоянием, от которого Зевс предпочитает уклониться. Месть Посейдона настигает фаеков — исполнителей воли Зевса, который согласился на возвращение Одиссея домой. То же можно сказать и о Гере, которая рискует даже обмануть Зевса, и тот напоминает о страшной истории, когда она за подобный обман была подвешена с гирями на ногах, и никто из богов не смел перечить Зевсу. В то же время, Гера напоминает, что некоторые решения Зевса боги могут не одобрить, и этот аргумент звучит достаточно веско.
В пантеоне богов Гомера мы видим очевидную борьбу мужского и женского начала на Олимпе. И верховенство Зевса совсем не является бесспорным. Более того, пророчество сообщает, что может родиться сын Зевса от Фетиды, который его победит. Сама возможность такой победы означает конкуренцию женского начала с мужским в борьбе за власть и влияние на Олимпе. И только в классическую эпоху, когда все эти сюжеты уже мыслились как занимательные сказки, культ приобрел завершенную (и одновременно омертвелую) форму. В нем важно было почитание богов, а вовсе не ориентация на какие-то прежние или новые теогонические идеи.
Крестовидные «идолы»: слева — бронзовая отливка из Трои, справа — кермические фигурки из Олимпии
Судя по эпосу микенской эпохи, роль женщины была весьма велика. Сама Троянская война оказалась связанной с похищением Елены Прекрасной, что произошло по воле Афродиты — женского божества. Весь сюжет «Одиссеи» сопровождается присутствием Афины, которая, правда, непосредственно не вмешивается в события, в основном помогает советом и лишь в сюжете с убийством женихов способствует победе над ними. Не забудем также существенную роль Кирки и Калипсо в судьбе Одиссея.
Гомера и богов крайне заботит история с убийством Клитемнестрой своего мужа Агамемнона. В противовес ее коварству выводится образ страдающей и вечно ожидающей возвращения мужа Пенелопы.
