В Греции был культ героя Ахилла, но не бога. И существовал он только там, где сохранилась преемственность предания о Троянской войне, идущая от ее участников. Учитывая очевидность героического, а не божественного культа, «аналитика» пытается придумать «бесплотного героя» — некоего полубога, которому нет никакого аналога среди действующих лиц земной истории. Мол, был некий герой, культ которого в Троаду завезли эолийские колонисты, а там он перекочевал в эпос, где нашел своего противника — никак не связанного с ним в жизни Агамемнона. При этом эпос уже был готов, и Ахилла туда впихивали так, чтобы не повредить уже разработанные части. И для этого придумали «гнев Ахилла», объясняющий, почему героя нет в большей части повествования.
Такие смехотворные гипотезы почему-то считаются научными и всерьез излагаются и обсуждаются. На самом деле естественным является мифологизация образа реального человека, а не приобщение к реальному историческому лицу некоего заранее существовавшего мифического содержания. Сначала эпос, а потом миф, а не наоборот!
Аякс Великий
Аякс предстает в «Илиаде» не только в качестве воина. Привычная литературная форма восприятия гомеровского эпоса преподносит нам его как не слишком умного великана — второго по воинской доблести после Ахилла. В то же время, Аякс постоянно руководит флангом ахейского войска, и почти всегда на этом фланге ахейцы имеют успех. Ахилл же прославляется грабежами малых городов Троады, а в большую битву включается только в финале «Илиады». Аякс выносит тело погибшего Ахилла из битвы и — как его друг и первенствующий в доблести — претендует на его доспехи. Проиграв тяжбу с Одиссеем, Аякс — по не очень внятной древней версии — впадает в ярость и убивает себя, бросившись на меч. При этом его хоронят не на погребальном костре, а в саркофаге (деревянном гробу), в земляной могиле — возможно, в гробнице, которую удалось соорудить во время перемирия. Обычно же в условиях войны на чужбине ахейцы используют кремацию — сооружать гробницы в обстановке войны просто невозможно. Тем более, в чужой земле, где гробница может быть разграблена вчерашними врагами.
Аякс руководит значительной частью войска ахейцев, выдвинувшись в полководцы в течение войны. Его собственные воины уместились всего в 12 кораблях. О его саламинском отряде или каких-то сподвижниках в эпосе нет сведений. Видимо, роль Аякса оказалась гораздо выше, чем его статус в начале Троянской войны.
Одной из загадок Аякса является отсутствие у него колесницы — неизменного атрибута для всех остальных героев сражений под Троей. Эта загадка разрешается просто: Аякс получает преимущество над противником за счет огромного щита, который не может быть транспортирован колесницей. Видимо, Аякс также отличался могучим телосложением, и в стандартной колеснице ему было не развернуться. В целом колесница при сражении в стесненном пространстве — скорее демонстрация статуса и дань традиции. То и другое для Аякса оказывается неважным, и он просто избавляется от того, что мешает его победам в бою.
Щит Аякса, скорее не носился, а переставлялся с места на место. Но это обстоятельство совершенно напрасно приобщают к отчеству Аякса — Теламонид, которое уже у древних интерпретировалось как указание на деталь щита, его ременную перевязь. Сын же героя Эврисак вполне логично назван по признакам, характеризующим его отца — «широкий щит» (но также, вполне возможно, и «восточный щит»). А «теламон» — это не только «перевязь», но и «опора», «держатель». Тelamones — это мужские кариатиды, атланты. Из греческого этот архитектурный термин перекочевал в латынь.
Род Аякса происходит c соседнего с Саламином о. Эгина. Эгина — имя его прабабки, сына которой Аяка (Эака) считали сыном Зевса. Известен культ Аяка по берегам и островам Саронического залива. Созвучие с именем прадеда для Аякса не является случайным. Это Аяк-младший — подобнен своему предку и назван тем же именем, но в уменьшительно-ласкательном звучании. Желание совместить два родовых имени и выдать его одному носителю может только спутать все на свете, и эта вольность не решит ни одной проблемы — ни хронографической, ни династической. Напротив, устранение Теломона из генеалогии убивает также родовую историю Ахилла. Тем не менее, подобные операции очень популярны среди «аналитиков» — соединение несоединимого и разъединение неразъединимого. От этого на месте истории, которая подлежит реконструкции, остаются только разрозненные черепки недостоверного знания.
Тот же результат будет и от «догадки», что отчество Аякса — вовсе не отчество, а эпитет, превратившийся в отчество. Все обоснование в данном случае покоится на неразрывной связи имени и отчества с именем Аякса. Считается, что это и есть доказательство указанного превращения. Действительно, отдельно «Теламонид» в отношении Аякса не употребляется (как, к примеру, для Ахилла — Пелид). Но это потому что при таком наименовании (только по отчеству) в контексте можно спутать Аякса с его единокровным братом Тевкром, который тоже Теламонид.
Фантазийное объединение Аякса Великого и Аякса Малого Ойлида, которое допускают некоторые «аналитики», ничем не обосновано. Ссылка есть лишь на употребление в «Илиаде» имени Аякса без уточнения, о каком Аяксе идет речь. Но это вполне ясно из контекста. Вводить в литературное произведение двух одноименных героев было бы странной затеей. Скорее существование двух одноименных персонажей подтверждает историчность событий «Илиады», а не попытки каких-то выживших из ума рапсодов разделить надвое некогда единый образ, придав обрубкам противоположные свойства. Если даже у каких-то греческих племен были культы одноименных героев, то они уж точно не позволили бы им соединиться в один культ, где неясно, велик ли ростом культовый герой или мал, орудует ли копьем или предпочитает лук, имеет огромный щит или лишен его, имел одних родителей или других.
В преданиях множество одноименных героев (и в микенских табличках — тоже), и в древности иногда возникала путаница — события жизни одного приписывали другому. Но почти все ошибки можно исправить и составить непротиворечивые генеалогии. При этом надо отметить, что древние тоже стремились вовсе не к смешению одноименных персонажей, если знали, что они происходят из разных местностей и имели разных родителей.
Текмесса с телом Аякса
Перед поединком с Гектором ахейские герои бросают жребий, и среди них — оба Аякса. Ахейцы молятся, чтобы жребий выпал на Аякса. На какого — не сказано. И это становится поводом, чтобы «аналитики» соединяли несоединимое: мол, изначально существовал лишь один Аякс. На самом деле контекст говорит о том, что ахейцы могли желать именно выпадения жребия Аякса Теламонида. Только он мог противостоять Гектору. Все остальные герои (в отсутствие Ахилла) были просто обречены на поражение. Поэтому ахейцы молились о победе, а не о некоем двуликом Аяксе, которым иногда пытаются заменить персонажей «Илиады».
Противостояние Гектора и Аякса в «Илиаде» происходит многократно. Они видят друг друга в битве восемь раз. Что дает основание «аналитикам» считать, что это повторяющийся сюжет, основанный на каком-то фольклорном предании о соперничестве двух героев. Почему к факту «Илиады» надо присовокупить некий фольклорный подтекст — неясно. Многолетняя война сталкивала полководцев с одной и с другой стороны. Гектор имел обыкновение обходить все войска троянцев и союзников, а Аякс командовал одним из флангов ахейцев. Поэтому они не могли не встречаться. А встречаясь — не вступать в битву. Потому что обычай войны тех времен требовал от полководца не только руководства войсками, но и участия в битве в первых рядах. Даже если Гектор уклонялся от столкновения с сильнейшими воинами врага, он понимал, что постоянно делать это он не может. Слава воина была основанием для руководства другими воинами, и без нее слушаться полководца не стали бы.
