Часть 4
Второй круг реконструкции
Дополнение к эпосу
Гомер и его последователи превращали события истории в эпос, описывая Троянскую войну яркими образами и простыми сюжетными линиями. Реконструкция истории, напротив, требует извлечения событий из эпоса, отделения истории от эпических красот и упрощений. Проблему для реконструкции представляют поздние домысливания, превращающие хронику в подобие средневекового романа. Действительно, в Средневековье тексты античных авторов, посвященные Трое, зачастую становились основой литературных произведений. Причем поэзия пересказывалась прозой, а на основе прозы вновь возникали поэтические творения. Отчасти эти трансформации истории повторяли древнегреческие трагедии, серьезно исказившие историю, но и сохранившие ее. Нам лишь нужно видеть, что же сохранено, а что было средством сохранения.
Дарет Фригийский и Диктис Критский — условные авторы, именами которых подписаны наиболее древние тексты, которые ближе всего к хронике, но при этом во многих деталях дополняют эпос или иногда идут вразрез с ним. Многие столетия их тексты были популярнее, чем малоизвестные сочинения Гомера, которые знали лишь в Византии. И они, действительно, раскрывают сюжеты Троянской войны сложнее и одновременно реалистичнее, чем у Гомера. Большинство деталей, сохраненных Даретом и Диктисом, вполне могут быть встроены в реконструкцию, не потревожив стержневой линии, заданной Гомером. При этом основные разночтения сводятся к тому, какой из героев кого убил. Новых героев, которые не были бы отражены в эпическом цикле, при этом не возникает. Что касается последовательности событий, то у Гомера она создана искусственно — путем случайной или намеренной перестановки. Но и у Дарета с Диктисом такие перестановки тоже возможны. Поэтому методика работы с их текстами точно такая же, как и с текстами Гомера.
Множество вскользь упомянутых деталей, которые незначительны для повествования, подтверждают, что мы имеем дело именно с хроникальной записью — пусть и искаженной пересказами, но сохранившейся отдельно от Гомера и всего эпического цикла и без их влияния. Притом что Гомер Дарету и Диктису явно неизвестен, противоречия с текстами Гомера не являются фатальными: рассказывается история об одних и тех же героях, об одних и тех же событиях. Для нас важно, что Одиссей, действительно, оказывается на Крите, а не слоняется по морям от одного сказочного приключения к другому. Троя оказывается городом, у которого есть «кремль» или Верхний город. А совет старейшин проводится в Нижнем городе — именно сюда (по Диктису) спускаются свидетели гибели сыновей Александра-Париса от Елены, на которых обрушилась часть стены.
У Диктиса и Дарета мы видим вполне успешную попытку реконструкции по отрывочным сведениям. При этом авторам явно не известны ни Гомер, ни «Киприи», ни другие сочинения эпического цикла. Но совпадения с Гомером очень существенные. В особенности в перечнях вождей и племен. Они лишь немного разнятся с гомеровскими. У Диктиса более подробно указаны фракийские вожди.
Тексты Дарета и Диктиса похожи на неточный пересказ, искаженный дополнениями, сходными с теми, что позднее придумали авторы древнегреческих трагедий по мотивам эпоса. Но в них есть много совпадений и деталей, которые хоть и не зафиксированы в других источниках, но и не противоречат им. Для реконструкции это годится. То есть, годится всё, что не противоречит общей картине и уже встроенных в нее фрагментов. Вероятность ошибки, разумеется, остается. Но она есть и при реконструкции на основе любого источника.
Гомер все конфликты в ахейском войске свел к «гневу Ахилла», а в Трое — к негативному отношению к Парису. Но историки нам сообщили, что все было гораздо сложнее — и конфликты были жестокие, вплоть до убийств оппонентов (Паламеда, Терсита, Аякса), и причины — не романтические, а связанные с борьбой за власть. И это — самое существенное, что вносит в реконструкцию Троянской войны анализ сочинений Дарета и Диктиса.
Если Гомер имел причины сознательно перемещать события и расставлять их на временной шкале в соответствии с литературным замыслом, то Дарет и Диктис такой необходимости не имели. Хотя не имели и точных данных о последовательности событий. В этом смысле они предоставляют нам ничуть не менее ценную информацию, чем авторы эпического цикла.
Различие между Гомером, Даретом и Диктисом, конечно, имеются. Гомер — явный апологет Одиссея. Переписчики, шлифовавшие эпос, вполне могли убрать особенно нелестные характеристики в отношении многих других героев, придав «Илиаде» великолепную литературную форму, но устранив из нее некоторые детали. Дарет — на стороне троянцев, хотя и не очень жалует их, поскольку Фригия пострадала не только от нашествия ахейцев, но и от высокомерия троянцев. Он — сторонник миротворца (или изменника) Антенора, но не Приама и его сыновей. Диктис — сподвижник критянина Идоменея — однозначно на стороне ахейцев, но в большей степени на стороне одной из «партий», которые борются за власть в ахейском войске. Он не жалует Агамемнона и крайне негативно характеризует Ахилла и Диомеда с Одиссеем, которые не хотят мира. Ахилл зверствует, Агамемнон думает только о власти, Диомед с Одиссеем устраивают страшную резню в Трое, нарушая священные клятвы.
У Гомера Диомед и Главк прекращают сражаться, обнаружив, что связаны узами гостеприимства. И обмениваются доспехами. А Аякс с Гектором по завершении ритуального поединка обмениваются дарами. У Дарета Аякс и Гектор в момент схватки обнаруживают, что они — родственники. Якобы, Аякс — сын Гесионы, сестры Приама. Хотя сыном Гесионы традиция называет Тевкра — сводного брата Аякса Теламонида, чьей матерью была Перибея. Дарет придает особую значимость отношениям Аякса и Гектора, объясняя их родством и обменом дарами, и отступление Гектора от кораблей ахейцев и отказ поджигать их. У Гомера Аякс спасает корабли ахейцев, нанеся ранение Гектору в поединке и вынудив троянцев по этой причине отступить.
У Гомера Парис сражается с Менелаем в ритуальной схватке и, проиграв, спасается от смерти в результате вмешательства богов. Дарет описывает более реалистичную схватку — в битве, когда противники встречаются лицом к лицу, Александр-Парис обращается в бегство, но, обернувшись, ранит Менелая стрелой. При помощи Аякса Локрийского Менелай продолжает преследование, но им мешают убить Париса Гектор с Энеем. У Диктиса Александра-Париса спасает от смерти стрела Пандара, которой он ранит Менелая. И это очень близко к сюжету, представленному Гомером, если из него исключить божественные мотивы.
Гомер представляет в качестве повода для вступления Ахилла в битву смерть Патрокла. У Дарета Патрокл погибает в самом начале войны, и отказ от участия в битве у Ахилла обусловлен только борьбой за власть. У Диктиса смерть Патрокла не вызывает каких-то особенных изменений в поведении Ахилла. Разве что еще больше ожесточает его.
У Гомера поединок Ахилла и Гектора происходит отдельно от общей битвы. У Дарета они встречаются посреди битвы. Прежде чем пасть от руки Ахилла, Гектор успевает ранить его в бедро. У Диктиса Ахилл убивает Гектора из засады. Дарет и Диктис свидетельствуют о многочисленных ранениях Ахилла. И мы можем понять, что его неуязвимость — это способность переносить раны, от которых другие воины умирали. Миф выстраивается только после смерти Ахилла от ранения в лодыжку — именно это место миф и объявляет уязвимым.
